Между небом и асфальтом
Михаил Бледнов
© Михаил Бледнов, 2016
© Михаил Дзирко, дизайн обложки, 2016
ISBN 978-5-4474-6060-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Для кого-то лестница – это спуск, для кого-то – подъем. Смотря, кто, с какой стороны к этой лестнице подходит. А вообще скажу вам, это я точно знаю, человек каждый, клянусь дрожжами, волен выбирать себе ту или иную сторону. Кому-то дано подойти к основанию, чтобы в дальнейшем уверено или не очень, но все же карабкаться наверх. Кто-то родился уже падающим с нее (лестницы). Кого-то подбросили другие, но такие обычно из той породы, для которых эскалатор – это спуск. Это жизнь. Нет, честно, я не загружаю вас. Вы сами узнаете, кому дано ходить с ярмом на шее, и нет у него духа для сброса его, тот и будет всю жизнь быком. А иному везде свобода, и не запрячь его и не прогнуть волю и дух человека, человека – не быка из стада.
По настоящему людей намного меньше, чем вы можете себе представлять, это аксиома, доказывать, посему не стану. Кто-то и сейчас думает, ах какой прекрасный человек, этот мой новый сосед. Какой щедрый и отзывчивый. На него с уверенностью можно положиться. Погодите называть человеком того, кто всего лишь подал вам ломоть хлеба, пусть белого с маслом. Время и перипетии жизни покажут вам на него, и откроется его истинная ипостась. Дай Бог, чтобы вы не ошиблись. Я только буду этому рад, клянусь дрожжами.
Кстати, извините, ради Бога, беспросветного невежду. Я, не представившись, вступил с вами, уважаемые, в конструктивную полемику. Зовут меня Иван… Иван Денисов. Достаточно сказать, что я буду с вами предельно откровенен в данном повествовании. Это будет, не побоюсь слова дефицитного, Катехизис каменных джунглей. Как Маугли цветов гранитных и блоков бетонных. Это я не дразню старину Киплинга, это я о себе так.
Честно, на своем примере хочу донести до вас все, что кроется под абстрактным понятием жизнь.
Я знаю, как ты, читатель? Ничего, что я вот так резво на «ты», думаю – так даже проще. Если что, лабируйте к моей персоне. Так вот, ты, дорогой мой читатель, наверняка отощал от пресной мути из дырявых голов, оголодал духовно, но поскольку настоящей, достойной пищи для души и ума не так уж и много, приходится читать то, что пишется не многим более полутора месяцев. Это не от души, не выстрадано, не объективно и вообще вызывает лично у меня ужасный токсикоз.
Я не обобщаю. Есть авторы, перед которыми я бы снимал шляпу, если бы носил ее. Можно назвать и по фамильно, но боюсь, что кое-кому в слабые головы заберутся крамольные мыслишки-шуршунчики. Мол, спелись, рекламка ненавязчивая и т. д. в византийском духе (интриганы). А больше, клянусь здоровьем Дромадера, меня раздражает проза, за лагерную бытность, если нацарапана она тем, кто не только в жизни не переступал черту закона, но даже и не удосужился найти хотя бы мало-мальски грамотного урку-консультанта для своего блевантина. И названия-то у них, как серпом по яйцам. Типа: «Слепой на зоне» или «Опущенный, но не сломленный». Бред. А как вам «Жиган – покоритель воров», «Ликвидатор из преисподней», «Ссученный чистильщик», «Беглый авторитет» и т. п. Конечно же, сие несколько утрировано, но геометрически зеркально отражает действительность, в смысле, подобные названия с соответствующим содержанием имеют место. И думаю, те люди, которые варятся или варились в лагерном соусе, или их прямая оппозиция – менты, согласятся со мною, но пусть не все, а те, кто настоящие – кремни.
Не так давно прочел одного автора, точнее несколько глав, так, ради спортивного интереса. Ну, редкий фуцин. Такое исполняет. Думаешь невольно, подтянул бы тебя хоть кто-нибудь за базар гнилой. Конкретно горбатого читателю лепит. А пишет он примерно следующее. Описание серьезной стрелки, братва понаехала с двух сторон. Давай тележить. С одной стороны баррикады высовывается кент, как я понял, разводящий. И ждет своего визави базар держать. Расступается вся ботва и выходит вальяжный перец, и не один, а с самкой под локоток. Во, фуфлон лабрадорский, канканы мочит (это я об авторе). Причем этот дяхан с телкой, по раскладу – законник. Как вам это. Кто-то знает тему, а кто нет, поясню. Не по понятиям, тем паче вору, тому, кто почитает и должен хранить от беспредела законы неписаные воровские, подтягиваться на стрелку с бабой. Пацаны трут. Будь-то хоть воровка на доверии. И после этот антиквар редкий рамс разрулил, реально. И никто не стал качать. Цирк уехал, клоуны остались.
Или еще. Заехал на тюрьму спортсмен, не прошел прописку, кстати, там и прописка лоховская описывалась, не сошелся со смотрящим. Болт забил на весь уклад хаты, рога обломал бродягам и стал авторитетом, чуть ли не смотрящим по блоку. Тут без комментариев.
Я не стану дальше пускаться в критику. Каждый пусть останется при своих. Скажу лишь одно, каждый должен делать только то, что действительно может и знает. Если нет, это халтура, брак галимый. И ни к чему рога мочить туда, где тебя никто не ждет.
Опишу немного свою жизнь со всеми ее негативами и позитивами. Не гневайся, читатель, ежели приукрашу. Для тебя стараюсь. Донесу максимально реально все то, что происходит со многими. Если вы со мной, приглашаю всех, как поколение новое, так и ретроградную часть читательской аудитории, тогда милости прошу посмотреть за кулисы души и общества, а быть может, кто-то увидит себя со стороны. Вот моя цель. О! Если бы люди могли видеть глазами других людей, это многое бы изменило и удержало, наверное, от необдуманного и избавило от лукавого.
Глава 1
«Любой дурак может принять решение, но не каждый сможет нести за него ответственность. Это и отличает настоящего мужчину от дурака». Грамотно сказал Джо Бананл. Был такой дяхан сицилийский. Дон конкретный, разводил краями, недовольных почти не было. Почти, это потому, что недовольные находятся всегда. Для всех хорошим не будешь – это догма, доктрина, если хотите. Поймал себя на мысли, как приятно общаться с тобою, читатель. Мне чертовски повезло. Я будто даже вижу твои внимающие глаза, они искренние. А то ведь как бывает, я и сам так поступаю и все. Галдит кто-нибудь очередную байку, и думается ему, что всех это интересовать должно, как минимум на уровне того, сколько финансов можно сорвать с того или иного предприятия. И ты слушаешь его, точнее, вид делаешь, так из вежливости, а сам в уме, послав его ко всем чертям, ведешь свои подсчеты или строишь планы на ближайшую перспективу.
Мне кажется, не хочу ошибиться, ты, читатель, слушаешь меня, не вступая в пикировку со своими потусторонними мыслями. Я не дворянских кровей. Менталитет у меня босяцкий, может просто откорректированный и облагороженный энным количеством грамоты и интеллекта серого вещества. Я стараюсь.
Сегодня я снова, вот уже седьмой год в один и тот же день поставил свечу к распятию Христа с левой стороны церковного зала. Там всегда за упокой ставят. Ее Лена звали. Сейчас мне будет немного тяжело, мне всегда не уютно, когда я вспоминаю о ней…, о нас. Она была у меня первая, как впрочем, и я у нее. Учились в одном классе. Честно, дрожжами клянусь, я мог убить за нее. А перед глазами, синяя она и холодная на разорванном гобелене дивана с клопами, а вокруг некогда широких голубых глаз-озер, коричневые круги. Губы аж фиолетовые и ногти, ногти и пальцы по фалангу. Они умерли раньше других. Это была не та Ленка, что на выпускном школьном балу. Тогда она была красивее всех, нет, без дураков. Это не только я отметил.
Еще много позже мне об этом трындили зануды одноклассники, добившиеся чего-либо в этой жизни. Засранцы, они не знали ее по настоящему, как я. А я то знал, и был с ней, а они все хотели ее, она была самой центровой в классе. Завидовали, скоты, мне, за глаза чернили, я-то в курсе, не лох. Тогда меня не пускали на выпускной, но я проник через окно в кабинете трудов. Как сейчас помню, сначала пролазил я, за мною следом мой друг, кстати, и по сей день Сашка Рыбаков. Я его Санек обычно кличу. Так вот, мы-то оба нормальной щуплой конституции, прошли в форточку без мыла, а тут слышим – низкий басок за окном с улицы.
– Пацаны, – то ли шепчет, то ли поет фальшиво, – меня протащите, примите сумку. – И протягивает нам пакет с синькой. Ну, там водовка, газява, закусон самостийный, по босяцки, одним словом. А сам стоит за окном, че манекен и шевелит своими варениками, подсвинок из класса параллельного, точно сейчас и не вспомню, но, по-моему, немецкая у него фамилия, а имя – Витек.
Ну, приняли пакет и ждем, пока эта тушенка преодолеет стеклянный барьер. По началу, вроде все шло ништяк, он уже почти прополз, но вот и форс-мажор вмешался в его и нашу судьбу. Он всегда, когда его не ждешь, на то и погоняло у него «Форс-мажор». Короче, зацепил этот кретин своей пятой точкой что-то там на форточке, и все стекло к чертям, приказало долго жить. Эта пятая у него, далеко не точка, как вы, наверное, догадались. Там такой ляп, мама не горюй. Так вот, этот пингвин теплотрасный влетел, нет, влетел это как-то по балетному, сути не отражает, еще бы впорхнул – написал. Вывалился он, как геморрой у толстозадой старухи вместе со стеклом и рамой. Во, дал угля. Я тогда подумал, как сейчас помню, именно так я и подумал, а Санек еле успел отскочить, когда этот пудинг… ну, вы меня понимаете. Шухера навел, а сам успел ретироваться, объемны не по годам, а как-то сквозанул. Грохоту, вилы!
