Рядом с домом он остановил машину и, обернувшись, окинул Мейбл внимательным взглядом.
— Ну что, теперь мы нравимся друг другу чуть больше?
— Ты мне — да, — отозвалась она, стараясь, насколько возможно, принять непринужденный вид. Один взгляд на его красивую крупную руку, лежащую на руле, вызывал у нее странную дрожь.
— Тогда, может быть, рискнешь пригласить меня что-нибудь выпить?
Мейбл пыталась разглядеть в вечернем сумраке, не играет ли в его серых глазах озорной огонек. Но ей это не удалось — взгляд Эрнеста был непроницаем. Тем не менее сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. G чего бы это?
— Может быть, — неуверенно улыбнулась она. — Мне так хочется отблагодарить тебя за прекрасный ужин, Эрни.
— Поверь, тебе ничто не угрожает, — усмехнулся Эрнест, догадавшись о состоянии своей спутницы. — Рано утром мне надо быть в аэропорту, так что от алкоголя придется воздержаться.
Интересно, а если бы впереди у них была вся ночь и ему никуда не надо было бы торопиться, что бы Эрнест сказал тогда? — подумала Мейбл. А вслух спросила:
— Горячее какао подойдет?
— Отлично.
Она одарила его ослепительной улыбкой и вышла из машины. Однако когда доставала ключ из сумочки и вставляла его в замочную скважину, руки у нее слегка дрожали.
4
Мейбл пребывала в таком напряжении, что ей казалось, будто оно окружает ее вполне видимым ореолом и уж в ее-то скромной тесной квартирке Эрнест непременно все заметит.
— Присядь, а я приготовлю нам что-нибудь, — сказала она, намереваясь ускользнуть в кухню. — Ты правда хочешь какао? Я могу предложить чай или кофе.
— Мейбл, пожалуйста, расслабься. — Она замерла на пороге, затем обернулась и, встретившись с его лукавым взглядом, покраснела. — Клянусь, я не насильник и не бандит с большой дороги, а девушек целую только с их согласия.
Мейбл потупилась, смущенная его проницательностью.
— Я вполне спокойна. С чего ты взял, будто я волнуюсь?
Эрнест ухмыльнулся, устраиваясь поудобнее на диванчике у камина и вытягивая длинные ноги.
— Прости, мне так показалось. Теперь отвечаю на твой вопрос: я предпочел бы кофе.
— Да-да, конечно, — поспешно произнесла Мейбл, радуясь возможности скрыться с его глаз.
Кухня была небольшая, но светлая, обшитая дубовыми панелями. От гостиной ее отделяли полки с книгами, географическими картами, путеводителями и горшками с цветущими растениями. Теперь Мейбл двигалась уверенно, включая кофеварку, насыпая кофе, устанавливая на подносе белый с золотой полоской фарфоровый сервиз.
— Помощь не требуется?
Она чуть не выронила сахарницу, которую доставала с полки. Обернувшись, Мейбл гневно уставилась на незаметно подкравшегося гостя.
— Нет, кофе я могу приготовить сама, — ответила она довольно резко, злясь на себя за то, что так реагирует на его близость. — Но спасибо за предложение.
— Не за что.
Однако Эрнест не собирался уходить из кухни. Прислонившись к стене, он сунул руки в карманы и спокойно смотрел, как она хлопочет. От его взгляда Мейбл даже бросило в жар.
— Эта квартира и есть твое рабочее место?
— Сейчас уже нет. Я снимаю офис неподалеку отсюда.
Аромат свежесваренного кофе наполнил кухню. И Мейбл, не поднимая глаз, поставила кофейник на поднос.
— Давай отнесу, — предложил Эрнест и, не дожидаясь ответа, забрал у нее из рук поднос. — Знаешь, тебе идет такая прическа, — неожиданно сказал он. — Но когда волосы распущены, ты выглядишь сексуальнее.
— Эрни… — Сердце Мейбл колотилось так громко, что, наверное, было слышно идущему рядом мужчине.
— Устраивайся поудобнее, а я тебе налью. Со сливками?
— Да, но без сахара.
Эрнест протянул ей чашку и улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой.
— А у тебя очень уютно, так и хочется остаться здесь подольше. И ты прекрасно… как бы это сказать… вписываешься в интерьер.
Налив и себе чашку, он спокойно уселся рядом с ней. Длинные мускулистые ноги оказались в опасной близости от ее ног. Сжав колени, Мейбл постаралась незаметно отодвинуться.
— Что?
— Вчера вечером, когда мы сидели на скамье, твое платье было того же цвета, что и незабудки, растущие у твоих ног. А сегодня ты напоминаешь мне золотистую лилию в залитом солнцем саду.
Удивляясь его наблюдательности, Мейбл окинула взглядом комнату, словно впервые замечая светло-бежевые обои, циновки из светлой соломки на полу, коричневатые с золотым рисунком шелковые шторы и свое платье. Лишь на подоконнике стояла ваза с фиолетовыми ирисами, да ослепительно белые чашки на подносе контрастировали с окружающим.
— Незабудки — это просто совпадение, — засмеялась Мейбл. — Но мне на самом деле нравятся золотистые и бежевые тона. Действительно кажется, будто светит солнце, даже когда на улице пасмурно и идет дождь.
— Я тоже люблю солнце. — Эрнест поудобнее расположился на диване. — Ну-ка, держу пари: мы оба родились летом.
— В конце августа. — Она помешала кофе, чтобы расслабиться. — А ты?
— В начале июня. Что доказывает мою теорию: если родишься летом, хуже выносишь зиму.
— Ты все придумал, — улыбнулась Мейбл.
— Ну и что. Когда ты злишься, ты красива, — прошептал Эрнест. — А когда смеешься, у меня просто дух захватывает.
Внезапно Мейбл показалось, что платье почти не прикрывает ее: вырез вроде стал слишком глубоким, а юбка чересчур короткой. Груди напряглись, соски отвердели, стоило Мейбл только расслышать намек на желание в голосе Эрнеста.
Пытаясь сохранить остатки самообладания, она уставилась на собеседника, стараясь понять, в чем секрет его столь необыкновенного воздействия на нее. Что, черт побери, заставляет ее терять последние крупицы здравого смысла?
Ведь мужчина, сидящий рядом с ней, даже не был красавцем в традиционном понимании слова. Ладно, у него густые темные волосы — пожалуй, чуть длиннее, чем следовало бы, смуглая кожа, насмешливые серые глаза — все так. Но черты лица угловатые, крупные, нос длинноват, рот широкий… Отчего же кружится голова, когда она смотрит на него?
— Не бойся, я вовсе не собираюсь воспользоваться силой и овладеть беззащитной девушкой, — заметив ее смятение, ухмыльнулся Эрнест.
— Надеюсь, — ответила Мейбл, сделав вид, будто восприняла его слова как шутку.
Она встала, потянулась к кофейнику на подносе, но тут споткнулась о вытянутые ноги гостя… и рухнула ему прямо на колени. В серых глазах Эрнеста тут же заплясали знакомые чертики.
— Но если ты настаиваешь, — протянул он, нежно обнимая Мейбл. — Я просто-таки умираю от желания поцеловать девушку-цветок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});