рукой.
— Твои когти, — простонала я, от страха мой голос дрожал.
— Я могу их убрать, — мягко успокоил меня Бреккан.
«О, слава богу».
Он сдержал слово, и когти вдруг пропали, забирая с собой часть ужаса.
— Слишком грубо, притормози, — проговорила я, чуть осмелев, когда осознала, что теперь он не собирался раздирать мое влагалище.
— Это поможет, — отозвался Бреккан.
— Нет, если пытаешься меня завести. Ты действуешь слишком грубо. Попробуй медленнее и нежнее, — я глубоко вдохнула, но с таким же успехом могла вдыхать суп. «Ты должна терпеть». — Вот так.
Я потянулась к нему и накрыла ладонью его странные пальцы, а потом стала показывать, как вернуть меня к жизни. «И лучше находиться снаружи». Вытащив его пальцы, я потянула их к тому месту, прикосновение к которому действительно доставляло мне удовольствие. Бреккан и правда убрал когти, и я ощущала лишь его грубую кожу.
Я не смотрела на него и не понимала, что он думал по поводу всего этого, но командир быстро учился и вскоре отстранил мою руку, принявшись действовать самостоятельно. Теперь, зная, что делать, он принялся играть со мной так, словно это единственная цель его жизни. Словно я туман флоры, а Бреккан хотел присвоить каждую мою частичку.
В таком состоянии я уже не могла ему сопротивляться, ощущая колоссальное напряжение. Зов сирены наслаждения казался слишком привлекательным. Бреккан удовлетворенно хмыкнул. Он погрузил внутрь меня пальцы, на этот раз куда нежнее, и тут же вынул их.
Теперь, когда моя готовность его устроила, он приставил ко мне член и толкнулся внутрь. Я приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на Бреккана, но он даже не смотрел на меня. Командир запрокинул голову, а его щеки покраснели. Если о румянце вообще можно было говорить, учитывая бледный тон его кожи. На нем не сверкала ни единая капелька пота, но грудь тоже казалась красноватой.
Прелюдия была достаточно приятной, чтобы в меня без труда вошла головка, но я понимала, что основным испытанием станет вобрать в себя всю его длину. Несмотря на дерзость, командир Бреккан оказался обладателем невероятного терпения. Он медленно продвигался вперед, дюйм за дюймом, пока полностью не погрузился.
Я не знала, что чувствовала. И впервые в жизни не понимала, как себя вести. Решившись, я призвала оцепенение. Так я должна была отгородиться от всего. В первую очередь от того факта, что никогда в жизни еще не была так наполнена.
Бреккан снова протянул руку, чтобы обхватить мою грудь. Когти вернулись, потому он чуть царапал кожу. Поняв, какой чувствительной стала, я принялась хватать ртом воздух. Услышав это, он снова обхватил мои бедра и толкнулся куда сильнее. Его драгоценный контроль пошел трещинами. Бреккан стал дико вбиваться в меня, и будь я даже лучшей актрисой на планете, не смогла бы изобразить безразличие, когда в меня снова и снова проталкивали толстый член. С каждым толчком он достигал какой-то точки внутри меня, о существовании которой я даже не знала, а из моей груди вырывались лишь бессвязные звуки.
Очевидно, что Бреккан наслаждался этим, но я этого не желала. Я дышала так глубоко, как только могла, пытаясь сосредоточиться на всем, кроме ощущения вонзавшегося в меня члена. Для достижения разрядки ему потребовалось куда больше времени, чем я думала. Но когда это произошло, я, наконец, вздохнула с облегчением.
Пока внутрь меня не хлынул поток горячей спермы, и меня не парализовало.
ГЛАВА 5
Бреккан
Мой токсин попал в ее кровь. Я точно уловил этот момент, поскольку моя инопланетянка вдруг расслабилась и упала на кровать. Сдавленный стон стал единственным признаком ее горя.
Мне нужно было действовать быстро.
Даже не потрудившись вытереть член полотенцем, я сел на кровать и притянул обмякшее тело Арии в свои объятия. У нашего вида вместе с семенем выделялся токсин, полностью обездвиживая самку и создавая внутри нее барьер, мешающий семени самца вылиться наружу. И первые несколько мгновений имели решающее значение для оплодотворения.
— Дыши, маленькая инопланетянка, — пробормотал я, убрав с ее глаз пряди волос своими когтистыми пальцами. Ее карие глаза были широко распахнуты и бегали из стороны в сторону. Ария была в панике. Мне следовало позвать Аврелла и попросить его ввести ей успокоительное, но я не мог рисковать попаданием в ее тело чего-то чужеродного, пока она принимала мое семя.
Мне придется успокаивать ее по-старинке. Способами моего народа. Я слышал много историй о женщинах, которые приходили в ужас после первого секса. Кроме того, если говорить откровенно, я бы и сам не обрадовался, когда после акта размножения не смог бы пошевелить ни единым мускулом.
Ария была почти полностью парализована.
Некоторое время все так и останется.
Ей бы следовало поспать.
Однако ее дикие — напомнившие мне взгляд Дрейвена — глаза исключали этот вариант. Сон ее сейчас интересовал в последнюю очередь.
— Это мой токсин, — попытался объяснить я ей.
Из горла Арии вырвался еще один хриплый стон.
— Не волнуйся, — успокоил я ее, — он не убьет тебя. Просто ты будешь обездвижена некоторое время, необходимое для принятия моего семени.
Ария крепко зажмурилась, и из уголков ее глаз потекли слезы. В этот миг я ощутил пустоту в груди. Словно в меня проникла невидимая сила и пыталась вывернуть мои внутренности.
Склонившись, я прижался к ее лбу своим. Когда я был маленьким, отец часто так делал с моей мамой. Словно молчаливая клятва. Небольшие знаки привязанности. Если, например, мама расстраивалась из-за приготовленной еды, папа подходил к ней, брал на руки и прижимался к ней лбом. Она тут успокаивалась.
Я был так близко, что ощущал запах Арии. У нее был ни на что не похожий аромат. Уникальный и присущий только ей, несмотря на все очищающие средства, которыми Аврелл несколько раз ее обрабатывал.
— Я о тебе позабочусь, — выдохнул я. — Так поступает мой народ. Когда мы спариваемся, самцы начинают заботиться о своих самках. И как только в твоей утробе появится мой мортлинг, я стану добывать тебе пропитание и оберегать здоровье. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Моя маленькая инопланетянка, тебе не придется шевелить и пальцем. Я буду оберегать тебя, как и весь мой отряд. Даже больше, ведь ты моя.
Слегка отстранившись, я заглянул в ее глаза, которые она снова распахнула. Только после слез они покраснели, и я увидел крошечные лопнувшие вены. Ее щеки были мокрыми, и меня вдруг охватило непреодолимое желание вытереть влагу.
Каликс схватился бы за голову, узнай он, что я собрался сделать.
Однако жажда была
