бедрами, ища его пальцы и безмолвно умоляя его о большем.
— Такая непослушная, Снежинка, — хмыкнул он, продолжая проникать пальцами в мое тело. Он то входил, то выходил. Его большой палец коснулся моего клитора, надавив на него, и мое тело напряглось, натянувшись, как лук.
Дункан опустил голову на мой бугорок и втянул маленький узелок в рот.
— О! — застонала я. Его зубы впились в меня, а затем он стал покусывать, одновременно вводя в меня два пальца.
Я закричала.
Мое зрение затуманилось темными пятнами.
Голова поплыла, а мир накренился вокруг своей оси.
Я падала…
Дункан выпустил мой клитор из своих зубов и вытащил пальцы. Я промокла настолько сильно, что матрас подо мной промок.
— Блядь. Блядь, — прорычал Дункан. Его лицо было мрачным, до жестокости, а глаза… они больше не были мертвыми. В них было безумие.
Безумие, которое совпадало с моей собственной потребностью.
— Пожалуйста. — Я не знала, о чем именно умоляю. В груди у меня гудело от каждого отчаянного вздоха.
Дункан практически разорвал свои джинсы, торопясь расстегнуть молнию. Он вытащил свой толстый ствол. Он был полностью возбужден. Такой большой и твердый. Я никогда раньше не видела пениса, но ни один другой не мог сравниться с Дунканом. Я была уверена.
Его потемневшие глаза встретились с моими.
— Я не буду нежным. Я не буду медлить. Я буду трахать тебя так сильно, что сделаю тебе больно.
Я сглотнула, борясь с комком в горле.
Его взгляд скользнул между моих раздвинутых ног, где я лежала перед ним, как девственная жертва. Может, я и была такой…
— Ты действительно этого хочешь, Сноу? — мрачно спросил он. — Хочешь, чтобы тебя взяли, как маленькую распутную шлюшку? Хочешь, чтобы тебя трахали, как сучку во время течки? Хочешь, чтобы я взял эту киску как дикарь?
Мое лицо пылало, но мне не нужно было думать. Мой ответ уже был на моих губах еще до того, как он закончил предложение.
— Да, — вздохнула я. — Сломай меня. Сделай мне больно, Дункан.
На его лице мелькнула тень, и он зарычал, низко и глубоко.
Его тело опустилось на мое, грудь к груди, бедра к бедрам. Дункан разорвал на мне лиф, и мои груди вывалились наружу, набухнув от желания. Его вожделение совпадало с моим, он ласкал и сжимал мои груди до боли.
— Твои сиськи так чертовски красивы. Ты зажмешь мой член между ними. Не сегодня. Но в другой раз. Я буду трахать эти красивые сиськи, а потом вылью свою сперму тебе в горло.
От его грязных слов мой мозг превратился в кашу, а сердце забилось в горле. Я облизала губы и прошептала его имя.
Он снова зарычал и стал что-то искать на матрасе. Мои глаза расширились, и Дункан притянул к себе мои отброшенные трусики. Не успела я моргнуть, как он схватил меня за челюсть и запихнул ткань мне в рот.
— Будь хорошей девочкой, — прохрипел он мне на ухо.
Я хныкнула в трусики и кивнула. Дункан усмехнулся, почти злобно, но он выглядел довольным моим послушанием.
Не сводя с меня глаз, он опустился на колени. Его руки обхватили мои бедра, и он подтолкнул мои колени вверх, к груди. Мое белое платье задралось вокруг живота, и я лежала в этой новой позе, широко открытая для Дункана.
Он выстроил нас в ряд. Его член у входа в мою киску. Я повернула шею, чтобы посмотреть, что он делает. Его кончик терся о мой клитор, прежде чем он надавил вперед. Его тело опустилось на мое. Его руки обвились под моими коленями, раздвинув мои бедра еще дальше, и он подмял их под себя.
Его сила была намного больше моей, я не могла даже пошевелить мускулами. Я была поистине бессильна перед ним.
Наши глаза встретились.
Дункан не пожалел ни секунды, прежде чем вошел в меня. Одним сильным, глубоким толчком.
Из моего горла вырвался звук, не похожий на мой, но его заглушили трусики. Дункан приостановился, оставаясь глубоко во мне.
Я была растянута до предела, моя киска спазмировалась. Глаза Дункана подергивались, а губы кривились в усмешке. Он отстранился, а затем вошел в меня так же грубо, как и в первый раз.
Было больно.
О Боже, было очень больно. Как он и обещал.
Но Дункан не останавливался. И я не хотела, чтобы он останавливался.
Я хотела этого.
Этого жжения.
Этой боли.
Я хотела, чтобы он заполнил меня; я хотела его так глубоко и никогда не хотела, чтобы он отпустил меня.
— Бля-я-ядь. — Лицо Дункана стало маской чистой похоти, когда он выругался. Его слова сопровождались жестким толчком, от которого я закричала в трусики.
— Ты. — Толчок. — Моя. — Толчок.
Каждый раз, когда он входил в мою киску, я плакала от того, как больно и как хорошо. И каждый раз, когда он выходил, я умоляла.
Моя киска всасывала его, приветствуя его вторжение. Мое тело медленно училось принимать его размер, его длину и толщину — как будто моя киска была создана для его члена. Для этой цели. Чтобы трахать его.
Дункан ругался и рычал. И с каждым грубым толчком я вскрикивала. Я никогда еще не была такой… полной.
Я всхлипывала.
Я умоляла.
Еще. Пожалуйста. Еще.
Он безжалостно вторгся в меня. Он жестоко трахал меня. И он безжалостно овладел моим телом.
Мы оба были потеряны в этом безумии.
Меня больше не волновало, что это грех.
Уже не имело значения, что я участвовала в запретном акте.
Я хотела этого с безрассудством.
Оргазм захлестнул меня, и я взорвалась, словно мое тело разлетелось на миллион крошечных кусочков. Его лицо потемнело, а глаза стали дикими. Дункан вошел в меня, дважды… трижды, четыре раза, жестко и отрывисто, прежде чем он глубоко вошел в меня и кончил.
Его выделения заполнили меня до краев, покрывая изнутри, помечая меня так, как не помечал еще ни один мужчина.
Дункан Кинг поглотил меня, и я была добровольной жертвой.
Он медленно вышел из меня, и я почувствовала, как его семя выплеснулось из меня. Мне вдруг стало так холодно и пусто. Но его глаза согрели меня.
То, как он смотрел на мою киску.
Я подняла голову, чтобы посмотреть, где находится его внимание, и, наконец, поняла его взгляд.
Моя киска была красной, блестящей и набухшей. Я была испачкана своими собственными соками и его спермой, смешанной с… кровью.
— Твой муж будет наслаждаться плодами твоей жертвы. Когда ты будешь истекать кровью ради него, ты, наконец, поймешь. Он
