Конец Николая I наконец открыл дорогу многим «патриотам». Правда, этот патриотизм при ближайшем рассмотрении был изменой. Одним из таких патриотов был Горчаков. Завербованный французами, он после поражения в войне заменил Нессельроде. Про последнего принято много гадостей говорить, но разведчик он был отличный, за это его и держали. Горчаков был посредственностью да еще убежденным франкофилом. Вся его политика – это политика подчинения России Франции.
– Ваша светлость.
Тон Мещерского был издевательским, но пришлось это стерпеть.
– Итак, князь, что нового вы можете сообщить?
– Все идет по плану. Никаких отклонений.
– А жандармы?
– У них нет прямых доказательств. Как нет и сил изменить что-либо.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Что ж, продолжайте дальше действовать по плану.
Глава 6
Картинки из прошлого– Племяш, ты про Казарского слышал? – неожиданно спросил меня Семеныч.
– Конечно, – удивился я, прервав на секунду чистку «вессона». – Бриг «Меркурий».
– А что потом с ним стало, знаешь?
– Отравили его. Но история очень темная, – недоумевая, ответил я.
– Ты заканчивай, и пойдем прогуляемся.
Быстро управившись с оружием, мы пошли в класс к Ершову. Войдя в него, вместо штабс-капитана я с удивлением увидел Михайлова.
– Проходи, не стой столбом, – поприветствовал он нас. – То, что ты сейчас услышишь, не должно никуда уйти.
– Так точно, вашбродь.
– Вот и хорошо. Унтер-офицер тебя уже спрашивал о Казарском.
– Так точно, вашбродь.
– Рассказывать про него нужно? – спросил он у Семеныча.
– Никак нет.
– Тогда слушай дальше. Александр Иванович Казарский был офицером корпуса. Пусть тебя это не удивляет. Да, мундир наш он не носил, но выполнял функции по надзору за исполнением повелений государя. Во время ревизии он был отравлен. Александр Христофорович Бенкендорф[6] провел следствие, которое вскрыло тайное общество. Поэтому смерть Александра Ивановича осталось неотмщенной. Слишком высокие посты занимали заговорщики. Корпусу пришлось отступить. Но мы ничего не забыли. Тайно мы уничтожали заговорщиков. Теперь тебе поручается устранить Клавдию Дмитриевну Машкову.[7] Именно она подала чашку с отравленным кофе. Сейчас она уже почтенная дама, но разум отнюдь не потеряла. Вопросы?
– Я действую один?
– Да.
– Как все устроить? Несчастный случай или грабеж?
– Грабеж. – И Михайлов позволил себе улыбнуться. Вот только улыбочка у него была еще та. Волчья.
– Где она живет или гуляет?
– Все, что нужно, расскажет унтер-офицер. – Михайлов дал понять, что инструктаж закончен.
Вышел я из класса ошарашенный. Оно понятно, просто так взяли и приказали убить… Кого? Человека? Не смешите меня, сия дамочка, наверняка «завалив» несчастного Казарского, спала сном младенца. Здесь пиетета к человеческой жизни не испытывают. И потом, ты, парень, не забыл, где служишь? И мужичков, расстрелянных тобой? Вот так. Сопли и сантименты в сторону. Тебе поручили задание, и ты его выполнишь на пять с плюсом.
Переговорив с Семенычем, я узнал, где объект гуляет. Под благовидным предлогом на следующий день мы отправились в город. Найдя безлюдное место, я переоделся в гражданку. Стараясь как можно меньше привлекать внимание, прошелся по парку. М-да. Плохо, очень плохо. Незаметно «сработать» не удастся. Хотя вот за этим поворотом «цель» будет не видна гуляющим. Густые кусты скроют меня, если метнуть нож… Есть. Рискованно, но по-другому не получится.
Все это я изложил Семенычу. Он покряхтел, но план одобрил. Пришлось изготовить под это дело пару ножей и до изнеможения тренироваться все отпущенное время. Спустя два дня я лежал в зарослях. Немного потряхивало, глубоко выдохнул, заставляя себя успокоиться. Наконец появилась «цель». Меня она не видела, но сама была как на ладони. Высокая, прямая и отнюдь не собиравшаяся на тот свет. Больше всего меня поразили глаза. Правду говорят, что они зеркало души, в них была только жажда власти и готовность идти для этого по трупам. Она так и не поняла, что убита. Я вогнал ей нож в глазницу, а дальше, продравшись через кусты, быстро сымитировал ограбление. Сорвал сережки, перстень и ожерелье и рванул оттуда как можно быстрее.
– Эй, ты что здесь крутишься? – Невысокий тип перегородил мне дорогу. – Это наше место…
Да, это мне «повезло» нарваться на шпану. Сейчас начнется базар: «Это наша корова, и мы ее доим». Главное – они меня могут опознать. Значит, надо «чистить».
Босяк так и не успел договорить, как получил «лапой тигра». Крутнувшись по часовой стрелки с левой руки, вогнал нож в горло второму.
– Ты чего… – запаниковал третий и, попытавшись отступить назад, споткнулся и упал на спину.
Падать его явно не учили, приложился он не слабо. Спасибо за подарок, и он получил нож в горло. Разворот, первый только начал приходить в себя. Пара шагов, ногой по чашечке, левой в горло, а правой с «вишней» в «солнышко». Готовы. Так, делаем натюрморт на тему «вор у вора». Все, сваливаем.
НастоящееПрисутственное место, похоже, одинаково во все времена. Поймав у входа провинциального секретаря, я узнал, где находится местный кощей, пардон, казначей. Оставив свой конвой в холле, направляюсь в заветную комнату. В ней сидел уже пожилой коллежский секретарь с внешностью доброго дедушки. Однако нужно держать ухо востро. Этот милый дедушка в звании поручика мне сильно не понравился. Все инстинкты просто кричали об опасности.
Дедушка, увидев меня, хоть и пытался сохранить невозмутимость, но ему это не совсем удалось. Его в принципе можно понять. Всегда к нему приходили офицеры, которых он почти всегда «обувал». А сейчас перед ним стоит жандармский унтер. Не позавидуешь ему, и хочется и колется.
– Что тебе? – спросил он, не отвлекаясь от бумаг.
– Денег, – протягиваю ему ведомость. Глядя на него, понимаю, что не удержится. А чему удивляться. Тысяча двести рублей с копейками.
– Держи. – И отдает мне пачку. – Свободен.
– Деньги счет любят. – Пересчитав, убеждаюсь, что полностью деньги не выданы. – А остальные?
– Вот что, унтер, если не нравится, возвращай деньги и проваливай отсюда, – с раздражением говорит старикан. Проняло его, такой гешефт, похоже, накрывается.
– Как скажете. – Я кладу деньги обратно на стол. – Ведомость?
– На. Больше можешь не приходить, понял? – Похоже, настроение я ему испортил на весь день.
– Нет.
От моего ответа бедняга аж подскочил. Такой наглости он еще не встречал.
– Унтер, не забывайся, я имею чин офицера.
– У нас и генералы на допросах плачут. – Я с удовольствием процитировал классику.
– Вон, – прошипел красный от ярости чиновник.
Выхожу от него, спокойно прикрывая дверь. Внутри меня все просто клокочет от злобы. Ладно, суки, сейчас будет вам визит вежливости.
Роскошные планы мести временно улетучились, когда я увидел проходившую мимо меня колонну войск. Два в одном. Рояль, как сказали бы в моем времени, но факты вещь упрямая. Мимо проходили кубанские пластуны, причем не менее батальона. Но еще большей радостью для меня была следовавшая за кубанцами батарея. Не может быть, твердил я, видя проезжающие пушки Барановского.
– Разрешите, вашбродь? – постучавшись, спросил я.
– Заходи.
В комнате кроме Михайлова были Овцын, Зотов и незнакомый мне полковник корпуса.
– Вот теперь все в сборе, – сказал подполковник, поднимаясь со стула. – Слушай приказ…
Интересно, за что это нас «любят»? Повышение в званиях, конечно, хорошо, но мертвым это ни к чему. Офицерам дали очередное звание, а нас с Овцыным перекинули аж через несколько ступенек. Он теперь фельдфебель, а я прапорщик.
– Господа, какие у вас предложения?
– Разрешите, вашбродь? – встал Овцын.
– Слушаю вас, фельдфебель.
– У нас имеются трофейные многозарядки. Половину из них хорошо бы переделать под наш патрон.
– Вы, прапорщик.
– Для усиления необходимы дополнительные силы. Когда я шел сюда, то мне навстречу попались кубанцы и батарея 2,5-дюймовок Барановского. И необходим взвод минеров. У меня все.
– Хорошо. Эти части я включу в состав формируемого отряда.
– Господин подполковник?
– Слушаю вас, господин капитан.
– Нам необходимы стрелковая и саперные роты, которые будут подчинены непосредственно мне. Две батареи четырехфунтовок с тройным запасом снарядов на орудие. И эскадрон кавалерии. И главное, кто будет командиром этого отряда?
– Я, – спокойно сказал подполковник. – Вы жизнью битые и понимаете, что если вас оставить одних, то на отряде можно ставить крест.
– Господин подполковник, – заговорил Зотов, – как насчет наведения порядка в этом бардаке?
– Наведем обязательно. Итак, все прекрасно понимают, что сейчас творится под Плевной. Турки повторяют, причем успешно, наши действия в прошедшей войне. Мы теряем людей и время и вследствие этого – победу. Из последних приказов вам ясно, что с помощью вашего отряда мы попытаемся переломить ситуацию в свою пользу. Теперь по штату отряда. За городом нас ждут саперная и стрелковые роты армейцев. В ваш отряд прибыло пополнение. Сотня стрелков и тридцать саперов. Пришлось вы грести все наши депо. Артиллерию получим здесь. Вопросы?
