— Будь я тем, за кого вы меня принимаете, давно воспользовался бы этим оружием и вернул себе свободу! Но у меня нет ни малейшего желания убивать кого бы то ни было!
Ангус бросил револьвер на стол перед Мак-Клостоу, и тот осторожно обернул его платком.
— Не понимаю, о чем вы только думаете, Тайлер! — сердито проворчал сержант. — Оставить подозреваемому в убийстве револьвер! Честное слово, вам пора в отставку! А что до вас, мой юный друг, то эта демонстрация ровно ничего не доказывает! Вы просто не могли в меня выстрелить.
— Это еще почему?
— Потому что я сержант Мак-Клостоу, и, застрелив меня, вы подписали бы себе смертный приговор.
— Когда б я и в самом деле убил Рестона, мне наверняка светила бы виселица, а раз туда невозможно попасть дважды, я бы ровно ничем не рисковал, продырявив шкуру и вам заодно.
Арчибальд довольно долго молчал, видимо с головой погрузившись в пучину размышлений. Наконец, вынырнув на поверхность, он снова завопил:
— Во-первых, не мое дело с вами препираться! А во-вторых, быстренько идите в камеру, где мы держим арестантов! Завтра я с удовольствием переправлю вас в Перт. Уж там вами займутся куда менее вежливые люди, чем я!
— А такие бывают?
— Уведите его, Тайлер!
Когда Сэм запирал камеру, молодой человек чуть слышно шепнул:
— Умоляю вас, Сэм, предупредите Стоу и мисс Мак-Картри. Только они одни могут вытащить меня из этого кошмара!
Назавтра, узнав о насильственной смерти кандидата в Окружной совет, Хьюга Рестона, весь Каллендер облачился в траур. Известие о том, что в убийстве подозревают такого симпатичного молодого человека, как Ангус Кёмбре, тоже никого не обрадовало. По городу расползались слухи. Многие поспешили выразить соболезнования миссис Рестон и пришли к единодушному выводу, что вдова явно выглядит помолодевшей, а черный цвет ей удивительно к лицу. Злые языки не преминули заметить, что миссис Рестон не слишком опечалена гибелью супруга, а миссис Шарп достаточно громко, чтобы слышали окружающие, сказала миссис Фрейзер:
— Впрочем, если бы бедняжка Фиона вздумала носить траур по всем, кого дарила особым вниманием, ей бы уже лет двадцать пришлось ходить только в черном…
Весть об убийстве очень скоро распространилась за пределы города. Местный корреспондент одной из пертских газет, позвонив к себе в редакцию, сообщил и о преступлении, и о том, что предварительное расследование завершено: благодаря расторопности сержанта Мак-Клостоу и мужеству двух граждан Каллендера — мистера Лидберна и мистера Гленрозеса — убийца уже сидит под замком.
Арчибальд буквально исходил потом над рапортом суперинтенданту (он сидел за машинкой с самого рассвета), и лишь телефонный звонок оторвал его от мучительных умственных усилий. Звонил из Перта суперинтендант Копланд.
— Алло, Мак-Клостоу?
— Так точно, сэр.
— Что это еще за история с убийством в Каллендере?
Стараясь говорить как можно яснее, сержант по мере сил и возможностей передал последовательность событий.
— Кто жертва?
— Хьюг Рестон, сэр, аптекарь, а также соперник доктора Элскотта на предстоящих выборах в Окружной совет.
— Скверная история, Мак-Клостоу…
— Да, сэр, но убийца уже за решеткой.
— Он сознался?
— Пока нет. Я жду результатов вскрытия, чтобы окончательно припереть парня к стенке.
— Это политическое убийство?
— Да нет, тут замешана, скорее, любовь, сэр.
— Вы уверены?
— Да, сэр, вполне.
— Когда вы к нам его отправите?
— После полудня, сэр, как только получу заключение эксперта.
— Что ж, я вас жду. До скорого, Мак-Клостоу, и — браво!
Широкая грудь Арчибальда еще больше раздулась от гордости. И сержант с удвоенным рвением принялся за работу.
Ближе к полудню в Каллендер примчались репортеры пертских газет и сразу поспешили в полицейский участок. Мак-Клостоу принял их с нескрываемой радостью и, разумеется, не заставил себя долго упрашивать, а тут же подробно рассказал и об убийстве, и о мотивах преступления, и о неизбежных его последствиях.
— А каким же образом получилось, сержант, что Кёмбре стрелял в дядю мисс Лидберн, а не, скажем, в ее отца? — спросил кто-то из журналистов.
— По-моему, он просто ошибся. Было уже темно, Кёмбре струсил и не успел толком разглядеть будущую жертву.
— Он уже признал вину?
— А вы хоть раз видели, чтобы преступник немедленно раскололся?
Мак-Клостоу сфотографировали во всех возможных и невозможных ракурсах и уже собирались идти в кабачок выпить во славу полиции Ее Величества, как вдруг в участок влетела Иможен. Многие ее сразу узнали, и поднялся страшный шум, так что какому-то темноволосому коротышке, вздумавшему отличиться, пришлось кричать, иначе воительница не расслышала бы его слов.
— На сей раз, мисс Мак-Картри, вам не придется расследовать убийство! Об этом уже позаботился сержант Мак-Клостоу!
Иможен не снизошла до ответа, а с прежней стремительностью подскочила к столу сержанта.
— Послушайте, Арчи, если вы сию секунду не отпустите ни в чем не повинного человека, вам придется иметь дело со мной!
Чувствуя за собой поддержку заинтересованной аудитории, Мак-Клостоу выставил грудь колесом.
— Присутствующим здесь джентльменам прекрасно известно, на какие эксцентрические выходки вы способны, мисс…
— Равно как и ваша ни с чем не сравнимая тупость!
— Мисс Мак-Картри, вы преступаете всякие границы дозволенного!
Иможен, обернувшись к журналистам, указала на Арчибальда.
— Этот самодовольный чужак вообразил, будто знает горцев лучше их самих! Никто не видел, чтобы Ангус Кёмбре стрелял в Хьюга Рестона! Зато сержант наверняка забыл вам рассказать (что, впрочем, естественно для этого примата в нашивках), что жертва держала в руке армейский пистолет!
Репортеры, не скрывая любопытства, заволновались.
— Это верно, сержант? А почему покойный мистер Рестон счел нужным вооружиться? Нет ли тут сведения счетов? Или вы пытаетесь что-то от нас скрыть?
Мак-Клостоу примирительным жестом вытянул руки.
— Минутку, джентльмены! Мистер Рестон по поручению мистера Лидберна собирался высказать Кёмбре все, что думает о его поведении. Мистер Лидберн, опасаясь буйного характера Кёмбре, сам посоветовал шурину взять с собой пистолет. Дальнейшее показало, насколько он был прав. Что до странного интереса мисс Мак-Картри к этому делу (о причинах которого, по-моему, приличия ради лучше не распространяться), то подобная забота о молодом человеке значительно младше…
В толпе журналистов послышались смешки, и щеки Иможен мгновенно окрасились в тот же поразительный огненный цвет, что и ее волосы.
— Арчи… — в бешенстве прохрипела она. — И вы смеете публично ставить под сомнение мою нравственность? Нравственность дочери капитана Мак-Картри?
— Признайте, что ваше поведение выглядит довольно необычно, мисс…
— А как насчет этого?
И, к великой радости фотографов, тут же защелкавших аппаратами и камерами, мисс Мак-Картри быстро сорвала с правой ноги туфлю и швырнула в физиономию Мак-Клостоу. Тот пошатнулся от удара.
— А теперь, дурно воспитанная горилла, я жду от вас извинений! — бросила Дева Гор.
Один из свидетелей громко заметил, что у Мак-Клостоу пустые, ничего не выражающие глаза человека, готового совершить убийство. И, словно в подтверждение этих слов, сержант, по-видимому, утратив всякую власть над собой, выхватил револьвер и прицелился в журналистов. Последним вмиг расхотелось смеяться. К счастью, в эту минуту вошел доктор Элскотт. С первого взгляда оценив положение, он весело заметил:
— Ну, Мак-Клостоу, опять вы забавляетесь, как мальчишка?
Атмосфера сразу разрядилась. Арчибальд, проведя по лбу дрожащей рукой, убрал револьвер.
— Покажите-ка мне пистолет Ангуса Кёмбре, сержант, — попросил врач.
Полисмен достал из ящика стола оружие Ангуса.
— Так я и думал, — проворчал Элскотт и, кинув на стол перед сержантом расплющенный кусочек свинца, добавил: — Вот пуля, которую я извлек из черепа Рестона, и, если она подходит к этому пистолету, готов съесть собственную шляпу!
Журналисты подошли поближе и воочию убедились, что Ангус Кёмбре никак не мог стрелять в Рестона, во всяком случае, из своего пистолета.
— Но в конце-то концов, что все это значит? — в полной растерянности воскликнул Мак-Клостоу.
— Всего-навсего — что аптекаря прикончил не Ангус, а кто-то другой.
— Но это невозможно!
— Не станете же вы спорить с очевидными фактами, а?
— Но я ведь уже сказал суперинтенданту…
— Догадываюсь, что вы успели ему наговорить… уж лучше б прикусили язык, и к тому же…
— Да?
— Что вам стоило по крайней мере вытащить магазин? Тогда вы увидели бы, что все пули на месте…
Небрежность сержанта возмутила даже тех, кто до сих пор поддерживал его версию. Мак-Клостоу на негнущихся ногах пошел открывать камеру, где томился Кёмбре.
