Еще более близким, более глубоким и отчасти поразительным оказывается сближение жаргона падонков с заумью. Термин заумь (или заумный язык) был придуман Велимиром Хлебниковым и подхвачен другими футуристами и близкими к ним кругами, например Левым фронтом искусств (ЛЕФ). Заумь возникла в начале 1920-х годов и декларировалась как особый язык литературы, но в действительности конечно же языком не являлась. Речь шла о направлении, состоящем из разного рода литературных экспериментов с языком, то есть из модификаций («переделок») русского языка с целью достижения определенного художественного эффекта. Одной из целей было разрушение привычного фонетического (реже графического) облика, чтобы избавиться от привычного «бытового» значения слова. Важной была и идея самостоятельного формирования смысла через фонетический образ. Хлебников, экспериментируя с языком в одном из программных произведений «Зангези», фактически порождал значения звуков и букв. Хорошо известно стихотворение Алексея Крученых, демонстрирующее этот принцип:
Дыр бул щилубещурскумвы со бур л эз
Или Велимир Хлебников:
Жил да былБобэоби пелись губы,Вээоми пелись взоры,Пиээо пелись брови,Лиэээй — пелся облик,Гзи-гзи-гзэо пелась цепь.Так на холсте каких-то соответствийВне протяжения жило Лицо.
И еще Хлебников из «Зангези»:
Эмчь, Амчь, Умчь!Думчи, дамчи, домчи.Макарако киочерк!Цицилици цицици!Кукарики кикику.Ричи чичи ци-ци-ци.Ольга, Эльга, Альга!Пиц, пач, почь! Эхамчи!
К этим экспериментам мы еще вернемся, но видно, что и здесь аналогия с языком падонков весьма условна. Однако эксперименты с заумью не были чем-то единым и цельным, и некоторые из этих экспериментов представляют для сопоставления значительно больший интерес.
Самым удивительным является сближение жаргона падонков с творчеством Ильязда (псевдоним Ильи Михайловича Зданевича), известного деятеля грузинского, русского, а позднее и французского авангарда. Как и многие авангардисты, он экспериментировал с заумью, но с сегодняшним днем оказался неожиданным образом связан более других. И причиной этому стала написанная им пьеса. Здесь лучше обратиться к работам немецкого слависта Манфреда Шрубы, написавшего сначала словарь «Литературные объединения Москвы и Петербурга 1890–1917 годов» (Москва: НЛО, 2004), а потом и дополнения к нему.[32]
В «Дополнениях к словарю „Литературные объединения Москвы и Петербурга 1890–1917 годов“» он пишет о «Бескровном убийстве», литературно-художественной группе футуристической ориентации, существовавшей в 1914–1918 годах в Петрограде и издававшей одноименный рукописный гектографированный журнал. В 1915–1916 годах вышло около десяти номеров с названиями, отсылающими к экзотическим местам или к войне, в том числе и «Албанский выпуск». Ильязд принадлежал к этой группе, но познакомился с журналом только в 1916 году:
И. М. Зданевичу, прибывшему осенью 1916 г. с фронта в Петроград, очень понравился экспериментальный журнал друзей; на основе «Албанского выпуска», в котором высмеивалась книга Янко Лаврина «В стране вечной войны. Албанские эскизы» (Пг., 1916) с ее предрассудками, панславянскими идеями и мегаломанией автора, Зданевич написал заумную пьесу «Янко крУль албАнскай» (Тбилиси, 1918), поставленную 3 декабря 1916 г. в мастерской М. Д. Бернштейна.
Излишне говорить, что изык албанскай, изобретенный Ильей Зданевичем, и современный олбанский язык случайно получили сходные названия,[33] но тем не менее это даже случайное совпадение производит сильное впечатление, особенно если учесть сходство языковых игр Ильязда и современных падонков.
Поиск предшественников происходит и в интернете, и в этом случае чаще всего отмечают эксперименты с языком, происходившие в эхоконференциях в Фидонете. Тут, по-видимому, придется пояснить, что такое Фидонет и что такое эхоконференция.
Фидонет (от английского FidoNet) — это компьютерная сеть, созданная в 1984 году американским программистом Томом Дженингсом для обмена сообщениями между электронными досками объявлений (англ. Bulletin Board System, BBS).[34] В Фидонете пользователи могли общаться либо с помощью личной переписки, либо участвуя в эхоконференциях, с содержательной точки зрения (но не с технической) аналогичных более поздним интернет-форумам. То есть речь идет о публичном (доступном другим участникам) сохраняемом последовательном обмене сообщениями. Фидонет был популярен в мире в первой половине 1990-х годов, а в СССР — до конца 90-х. Существует до сих пор, однако в связи в распространением интернета полностью утратил популярность.
Среди эхоконференций Фидонета в связи с жаргоном падонков чаще всего упоминается конференция su.kaschenko.local (ее архив сейчас хранится на Гугле), названная в честь Московской психиатрической клиники № 1 имени Н. А. Алексеева, до 1994 года носившей имя П. П. Кащенко и в разговорной речи по-прежнему называющейся Кащенко. Участники конференции и их последователи, называемые кащенитами, также создали особый жаргон, основанный на языковых играх, правда, эта игра несколько отличалась от языковых игр падонков. Для кащенитов главной или, по крайней мере, одной из главных (наряду с психиатрической) была еврейская тематика. Именно поэтому позже для обозначения этого жаргона было придумано слово кащрит (Кащенко + иврит), впрочем не ставшее особенно популярным.
Соответственно, одной из основных тенденций была имитация на письме устной речи, но не нейтральной, а типичного еврейского акцента (в его одесском варианте). Таким образом, отчасти письмо кащенитов было фонетическим, хотя можно найти такие отклонения, как, например, словосочетание аццкая сотона. Но параллельно с этим приемом использовался каламбур или каламбурное членение слова, когда «еврейские» мотивы выделяются по созвучию. Один из любимых каламбуров кащенитов связан со словом из идиша поц, обозначающее «половой член» и используемое также по отношению к человеку как негативное или унизительное. Вот типичные кащенитские слова: поциент, поцчему, посторожить. Есть и другие примеры каламбурного членения: пейсатель, семитричный, медпейс-анал, неко тора евремя.
Кащениты занимались троллингом, организовывали флеймы, то есть провоцировали, скандалили и вербально травили свои жертвы. Однако при этом соблюдали определенные коммуникативные правила (в отличие от падонков), отчасти имитируя типичное «еврейское» поведение: были изысканно вежливы, хотя и ироничны, не использовали мат, уклонялись от прямых ответов, отвечали вопросом на вопрос, демонстрировали подчеркнутую противоречивость и парадоксальность. Так, в частности, кащенит должен всегда утверждать, что кащенитов не существует.
Несколько наиболее частых вопросов подверглись в речи кащенитов аббревиации:
ВА? — Ви антисемит?
АПВС? — А поцчему Ви спгашиваете?
АПВОВНВ? — А поцчему Ви отвечаете вопгосом на вопгос?
Один из самых известных кащенистских мемов связан со словом шушпанчик, обозначающим вымышленное существо и первоначально созданным по созвучию с фамилией Шушпанов. Эту фамилию носил некий недруг кащенитов. Оно обросло обширной мифологией, были придуманы шушпанишады — пополняемая коллекция кратких сентенций о шушпанчике, например:
Поклонение шушпанчикам бессмысленно, но приятно. Увидев шушпанчика, следует воскликнуть «О! Шушпанчик!». Иначе быть беде.
Последнее высказывание связано с тем, что в кащенитском фольклоре появилось и путем многократного повторения закрепилось иронически-унизительное обращение О, шушпанчик! — сначала к самому Шушпанову, а потом и ко всем прочим недругам.
Итак, кащенитов нельзя назвать предшественниками падонков, если, конечно, не считать любую контркультуру предшественницей любой более поздней контркультуры. Языковые игры кащенитов значительно отличаются от языковых игр падонков, в их основе лежат совершенно другие механизмы. Тем удивительнее, что некоторые кащенитские слова и выражения фактически вошли в жаргон падонков и выделяются разве что тематически. Они связаны с сатанизмом (еще одна кащенитская тема) и уже не просто с еврейской темой, но с темой холокоста: аццкая сотона, фпекло, фтопку, фгазенваген, хотя также пейсатель и некоторые другие.
