–– Да, мы тоже встречались с ними, –– сухо ответил папа. –– Они пришли в наш дом за Эбби...
–– Ее зовут Трикси? –– вмешалась я, затем поймала себя на этом. –– Я хочу сказать, извините. Надеюсь, вы не слишком сильно пострадали. Но Трикси. Что, правда? –– Мисс Уиттлби улыбнулась и кивнула.
–– На ее месте своего имени я бы не называла.
Губы Алексы дернулись, но сама она оставалась сосредоточенной.
–– Это оскорбительно. У нас не должны водиться пары разбойничающих сорвиголов, беспокоящих каждое семейство простаков в королевстве.
–– Разберись, –– сказал Питер. –– Уверен, что это поможет.
Мисс Уитлби пробормотала сыну вести себя хорошо и повернулась к нам.
–– Эбби и Фрэнсис, правильно? Это мой сын, Питер. Вы пойдете в один класс.
–– Привет, –– отозвалась я. Фрэнсис сплела пальцы вместе и стояла молча. Питер не знал, что еще сказать; он просто глазел на меня, словно пытаясь собрать воедино скучную головоломку.
–– Где Рэндаллы? –– спросила Алекса.
Мисс Уиттлби покачала головой.
–– Я беседовала с миссис Рэндалл этим утром. Она сказала, что прибудут. Она не давала мне причин не доверять ей, –– указала на это мисс Уиттлби, когда Алекса приподняла свои брови.
–– Кто такие Рэндаллы? –– спросила я.
–– Семья с другим учеником, –– ответила Алекса. –– Фредерик Рэндалл – Фред. Он должен сейчас находиться здесь. Я знала, что они колеблются. И надавила сильнее в последнее время, сказав, что это бредово...
–– Алекса, будь добрее, –– упрекнул ее папа.
–– И буду. Свою доброту я приберегаю для ее сына, которого они вышвырнули из дома. Обстоятельства там не как у Эбби и Питера; на просьбу Рэндаллы отвечали, что Фред проводит свои каникулы в кампусе – замечательный способ сообщить ему, что они не хотят, чтобы его нога ступала домой. Сказать честно, я удивлена, что они отправили его в школу, а не просто продали.
–– Да.
–– Они все еще здесь? Вы не знаете, они не уехали из города?
Мисс Уиттлби покачала головой.
–– Я не знаю...
–– Я думаю, что миссис Рэндалл жаловалась на ужасно высокую стоимость обучения. –– Она мгновенно развернулась к официальной представительнице Алексе, работающей на короля.
–– Хорошо, все на ковер, –– скомандовала она. –– Мы улетаем прямо сейчас. –– Папа развернул ковер одним плавным движением и мы поднялись. Взрослые призвали вокруг нас ремни безопасности.
–– Сделаем парочку облетов, –– сказала Алекса. –– Надеюсь, мы увидим Рэндаллов на дороге и заберем Фреда. Если возникнут неприятности, я справлюсь. Все это понимают? –– спросила она и дернула за еще один узел на ремне. Папа кивнул. Девочка – Фрэнсис – уставилась на Алексу широко раскрытыми глазами.
Питер взглянул на свою маму. Алекса поймала его.
–– Мисс Уиттлби, оставайтесь здесь. Если случатся неприятности, нам, возможно, придется бежать. Мы отправимся прямиком в город.
Мисс Уиттлби обняла Питера, сжимая до тех пор, пока он не стал издавать сдавленные хрипы и ловить воздух. Это заняло долгое время, Алекса стала дергаться и поминутно поглядывать то на часы, то на дорогу, а затем снова на часы.
Мисс Уиттлби в последний раз поцеловала Питера, наш ковер-самолет поднялся, и мы улетели.
7
Папа начал нарезать круги, сначала небольшие, а потом шире. Далеко-далеко от кампуса улицы были очень тихими. Мы пронеслись мимо женщины, ухаживающей за своим садом, человека, изо всех сил пытающегося заставить ковер подняться. Алекса сказала папе, что сейчас не время беспокоиться об ограничениях скорости, но папа просто покачал головой и сказал, что лучше быть осторожными и ничего не пропустить.
Конечно, очень трудно не заметить Варвара Майка. Он был крупным как гора. Он и Трикси находились приблизительно в десяти кварталах от края города, где улицы и здания исчезали в хаотичных мшистых лесах. С ними был ребенок. На вид он был обычным; маленький – впрямь маленький – нос с горбинкой и большие уши, торчащие из волос.
–– Это они, –– сказала Алекса и сошла с ковра в воздух. Мир магически потянулся к ней, небо и земля соединились, когда она преодолела огромное пространство одним прыжком.
Папа вздохнул, а потом сказал:
–– Держитесь.
И мы резко понеслись вниз. Ну, фактически это было падение; папа отлично знал, как спускаться прямо, но сейчас это было так круто и быстро, и казалось, что ковер под нами просто исчез и мы падаем. Мой желудок поднялся к горлу, я не могла не рассмеяться. Питер зажмурился и схватился за волокна, а Фрэнсис отчаянно пыталась подоткнуть свое платье под ноги.
Мы остановились прямо перед Алексой, молвившей «по приказу короля». Звучало это как успокойтесь и делайте то, что я вам велю; ей нравилось так делать, когда разговаривали в кинотеатрах или некоторым нашим родственникам на очень громких семейных ужинах. Варвар Майк схватил Трикси за руку, когда та открыла рот.
–– Ничего себе. –– Я посмотрела на Варвара Майка и Трикси. –– Вам, ребята, действительно не везет сегодня с простаками.
–– Не в этот раз, –– усмехнулась Трикси, дергая мальчика за руку.
–– Позволю себе не согласиться, –– ответила Алекса. Она снова раскраснелась, что среди прочего обычно означало, что она закончила заполнять много документов. –– Этот мальчик был зачислен в Зеленую школу несколько месяцев назад. Он не кандидат на покупку. Или вы сразу же передаете его нам, или вам будет грозить штраф.
Варвар Майк добродушно пожал плечами.
–– Разумеется. Какой сейчас штраф? Двадцать долларов? Думаю, что могу найти их прямо сейчас. –– Он начал похлопывать себя… думаю, что у него были карманы в пушистых коротеньких шортах.
Улыбка Алексы заиграла удовлетворением.
–– Штраф за похищение несовершеннолетнего – заключение, которое составляет пятнадцать лет.
Трикси выглядела более удивленной, чем тогда, когда моя семья сказала ей, что она не может купить меня. Варвар Майк покачал головой.
–– Это юридически оформленная продажа.
–– Продажа и покупка простаков незаконны уже больше двух лет...
–– Вы шутите, –– настаивал Варвар Майк. –– Он же простак.
–– Я понимаю, что вы путешествовали, но ваша обязанность состоит в том, чтобы ознакомиться с изменениями в законодательстве после своего возвращения в страну...
–– Этот маленький змееныш-подменыш прокладывает себе дорогу к трону, –– выложила Трикси, шлепнув выставленный палец Алексы, –– и первое, что он сделает...
Лицо Алексы стало таким красным, как ее платье, но она очень тихо и спокойно произнесла:
–– Если вы придираетесь к политике Его Величества, вы можете обратиться к нему с прошением. Он принимает по четвергам. Я слышала, в наши дни довольно легко подать прошение из тюрьмы.
–– Кто-то должен... –– начала Трикси.
Варвар Майк шикнул на нее, прежде чем она смогла закончить.
–– Тише, Трикси.
Это было забавно, ведь несмотря на то, что заклинание Варвара Майка все еще было активно – оно затуманило пространство вокруг рта и горла Трикси – я все еще ее слышала. Не громко, это походило на подслушивание через зефир, но голос был ее. Она многое вывалила, и я не уверена, что услышь это агент короля, то это сошло бы ей с рук. Она твердила, что он обманщик и вор, что корона не принадлежит ему, и что это их работа – исправить заблуждения, и после того, как они покончат с маленьким восьмилетним королем, они вернутся... – потом последовало словосочетание, которое я, как предполагается, никогда не должна говорить. Я поглядела на других детей. По лицу Фрэнсис очевидно, что она тоже слышала Трикси.
–– Пожалуйста, прошу простить мою подругу, –– сказал Варвар Майк. –– Иногда ее энтузиазм берет верх над разумом.
–– Ей не мешало бы поучиться сдержанности, –– ответила Алекса.
Варвар Майк кивнул и сказал, что они были за границей, и знаем ли мы, как тяжело жить самостоятельно, далеко от государства, далеко от людей, но они с Трикси все еще держались за Фреда мертвой хваткой. Алекса следила за ситуацией молча, что никогда не являлось хорошим знаком. Забавно, но пока Варвар Майк говорил и говорил, что они вели уединенный образ жизни, и раз уж они порастеряли лоск, то это не преступление, но я-то слышала не это. То есть и это я тоже слышала, но вдобавок я уловила низкий, тихий голос Варвара Майка, мягкое перешептывание только между ним и Трикси.
–– Ты устраиваешь диверсию, а я беру мальчика.
А она ответила:
–– Файербол?
–– Немного тоньше, крошка.
Я поглядела на Питера, который сжимал и разжимал руки, его кулаки были белыми, потом перевела взгляд на Фреда, лицо которого было покорным и белым, на Фрэнсис, которая играла с краем ковра, будто ничего не слышала. Но мы все слышали. Я знала это.
