В 1935 г. Гиммлер придал статус государственного учреждения созданной в 1933 г. профессором Ф. Гильшеромом частной организации «Аненэрбе» (Ahnenerbe — в переводе «Наследие предков»). Полное ее название гласило: «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков», и теперь этому учреждению было поручено изучать все, что касалось духа, деяний, традиций, отличительных черт и наследия «индогерманской нордической расы». В 1937 г. Гиммлер интегрировал общество в СС, подчинив его в качестве отдела управлению концлагерей, а 1 января 1939 г. «Аненэрбе» получила новый статус, еще более расширивший сферу ее изысканий, к этому времени общество располагало почти 50 научными подразделениями. С 1938 г. все археологические раскопки в Третьем рейхе стали проводиться с его ведома. «Аненэрбе» организовала несколько экспедиций в Тибет, на Ближний Восток и на юг Украины с целью подтверждения превосходства арийской расы. Наиболее известна организованная в 1937 г. службами СС экспедиция Шефера, в числе прочего изучавшая буддийские святилища Тибета. Сохранился снятый ее участниками документальный фильм, который в мае 1942 г. просматривался в ставке Гитлера. Кроме чисто научных исследований «Аненэрбе» занималась также изучением оккультных тайных обществ и возрождением древних мистических культов, участвуя в создании новых обрядов. Среди сфер его деятельности было проектирование разработки психотропного оружия, призванного подавить «кристаллы воли». На заключительной стадии дело дошло до чудовищных медицинских экспериментов на живых людях в концлагерях. 1 января 1941 г. «Аненэрбе» была включена в состав личного штаба Гиммлера и полностью стало органом СС. Его генеральный секретарь полковник СС В. Сиверс был повешен по приговору Нюрнбергского трибунала[69]. Документация же «Аненэрбе» в значительной части сохранилась и находится сейчас в Российском государственном военном архиве.
Следует отметить, что об оккультизме в нацистской Германии существует обширная, прежде всего французская и американская, литература. К сожалению, исследователи эзотерической линии в истории Третьего рейха часто заменяют отсутствующие документы своими версиями, гипотезами и догадками. В ряду подобных изданий особенно известны книги Ж. Бержье и Л. Повеля, писавших о якобы полном разрыве германского фашизма с предыдущей историей развития человечества: «…нацизм был одним из редких периодов в истории нашей цивилизации, когда перед человечеством с грохотом открылись ворота в нечто иное… На несколько лет в Германии утвердилась цивилизация, тотально отличная от нашей, а мы этого не могли, да и не хотели понять. Инициаторы этой цивилизации порвали с нами все моральные и духовные связи в самой сущности, а мы этого не видели, потому что нацисты пользовались той же техникой, что и мы… Магический дух фашизма вооружился всеми рычагами материального мира. Нацизм в своем роде — это магия плюс танковые дивизии»[70]. Явным преувеличением является утверждение некоторых авторов, что на деятельность «Аненэрбе» нацисты затратили примерно столько же, сколько американцы на атомный Манхеттенский проект.
Но среди работ, посвященных изучению оккультно-языческой составляющей в идеологии нацизма, имеются и серьезные исследования[71]. Действительно известно, что Гитлер, Гиммлер, Гесс и многие другие руководители НСДАП были склонны к мистицизму и проявляли интерес к оккультным проблемам. По некоторым свидетельствам, под влиянием бесед с оккультистами Гиммлер даже начал считать себя воплощением императора Генриха I, а Гитлер — императора Фридриха II. Но при этом они продолжали оставаться в своей политике прежде всего прагматиками.
Антихристианские акции, стихнувшие на некоторое время после создания Министерства церковных дел, в дальнейшем продолжились с новой силой. По мере того как росли тоталитарные претензии нацизма и расширялся набор средств для их осуществления, Церкви подвергались все большему давлению и ограничению. Любые голоса протеста священников против бесправия и злоупотребления властей квалифицировались как недопустимое вмешательство в сферу политики и наказывались. Католическая Церковь первой оказалась в положении осажденной крепости, которую враги пытались разрушить любыми средствами. Уже в конце 1936 г. в Министерство церковных дел были внесены планы денонсации конкордата с Ватиканом. В этой ситуации 14 марта 1937 г. папа Пий XI опубликовал обращенную к немцам-католикам энциклику «С горячей тревогой». В условиях глубокой конспирации она была доставлена в Германию, тайно отпечатана, роздана и через неделю — 21 марта, в Вербное воскресенье — зачитана с кафедр всех католических храмов страны. В ней ясно говорилось о нехристианской сущности национал-социализма и несоответствии основам веры возникших среди немецких христиан пронацистских движений, но проводились различия между антицерковными акциями НСДАП и имперским правительством. Папа хотел сохранения конкордата[72].
Для Гитлера опубликование энциклики стало полной неожиданностью. Гестапо конфисковало все захваченные экземпляры, но помешать их распространению не смогло. В ответ последовало усиление репрессий. Записи в дневнике Геббельса свидетельствуют, что фюрер в мае 1937 г. говорил о «большом походе» против Католической Церкви. Он приветствовал «радикальный поворот процессов над попами», планировал запрещение целибата, конфискацию церковного имущества, затруднение богословского образования, роспуск монашеских орденов и хотел полностью отобрать у «Церкви право воспитания», подчеркивая, что «только так мы измельчим ее за несколько десятилетий». Как раз в мае в Военном министерстве был создан отдел жалоб на религиозные злоупотребления во главе с вышедшим из Церкви голландским принцем майором де Липпе. Задача этого ведомства заключалась в ослаблении влияния христианских конфессий в армии. В 1937 г. и НСДАП официально объявила о массовом выходе своих членов и сторонников из Церкви. Если раньше священнослужителей лишь в исключительных случаях отправляли в концлагерь, то теперь ситуация изменилась. Количество судебных процессов над ними возрастало до июля 1937 г., и в следующем году в «специализировавшемся» на духовенстве лагере Дахау под Мюнхеном находилось уже 304 священника[73].
Казалось, еще немного и Гитлер решится на разрыв отношений и прямую конфронтацию с Ватиканом. Но этого не произошло. Начавшаяся территориальная экспансия и подготовка к войне переключили основное внимание фюрера на другие проблемы и заставили несколько дистанцироваться персонально от антицерковных акций. В этой ситуации усилилась борьба между Керлом и его сотрудниками с одной стороны и радикальным крылом НСДАП во главе с Борманом и Розенбергом — с другой. В отличие от Керла, отстаивавшего модель лояльной централизованной государственной Церкви, Борман выступал за полное отделение государства от Церкви, чтобы, лишив последнюю всех привилегий, путем децентрализации и раздробления ее на отдельные приходы максимально ослабить и в удобный момент вообще ликвидировать. В марте 1938 г. Борман при поддержке органов имперской безопасности дезавуировал все попытки Керла по созданию «лояльной» Церкви. С течением времени позиция министра церковных дел начала меняться. По воспоминаниям Руппеля, он еще 17 июля 1937 г., вернувшись с приема у Гитлера, во время которого в очередной раз тщетно пытался что-то предпринять для Церкви, впервые высказал мысль о необходимости провести основательное дистанцирование ее от государства, чтобы «Коричневый дом» не имел возможности вмешиваться во внутрицерковные дела. К 1938–1939 гг. относится популярное тогда в Германии высказывание: «Партия хочет разделения государства и Церкви. Немецкие христиане хотят государственной Церкви. Керл хочет и того и другого»[74].
С присоединением в марте 1938 г. Австрии у Бормана впервые появилась практическая возможность реализации своих идей, и он разработал новый правовой статус Церкви на свободной от конкордата территории «Остмарка». При этом ему после долгой борьбы удалось ограничить компетенцию Керла лишь «старым рейхом». Изданный 28 апреля 1939 г. «Закон о регистрации церковных взносов в земле Австрия» значительно ограничил права религиозных организаций. Правда, несмотря на постоянные инициативы, Борман не смог полностью склонить Гитлера к своей радикальной линии. Когда в мае 1939 г. начальник штаба Партийной канцелярии предпринял попытку распространить австрийские правила на землю Баден, фюрер поддержал возражения Керла. И официальный правовой статус Католической и Лютеранской Церквей на территории «старого рейха» в целом не изменился до 1945 г. Естественно, что это было главным образом следствием вспыхнувшей мировой войны. Позиции же Керла все больше слабели. В конце 1939 г. Гесс, Борман и Розенберг воспрепятствовали публикации его книги «Мировоззрение и религия — национал-социализм и христианство». В докладе германской исследовательницы Л. Веншкевитц на научном семинаре 1 марта 1969 г. в Тюбингене говорилось: «С неудачей его церковной политики после отставки Имперского церковного комитета судьба Керла оказалась практически решена… Он был не только лишним, но и вызывавшим тревогу, и существуют основания для предположения, что Керла в декабре 1941 г. устранили»[75]. Министр умер или, что вполне возможно, был тайно убит гестапо в Париже 14 декабря, и его должность оставалась вакантной вплоть до крушения Третьего рейха.
