успел воспользоваться оружием — наверное, носил его, чтобы яблоки резать.
— Это я изымаю. — я поднял блестяшку с земли и спрятал её в карман брюк. — А ты, — я ткнул в хорька пальцем, и он смешно затрясся. — Ещё раз здесь увижу, сдам властям. Понял?
Малыш поднял руки в молящем жесте.
— Ладно, вали отсюда. — я махнул на мелкого вредителя рукой и направился к своей комнате, чтобы переодеться.
Люди на балконах расстроенно повздыхали и быстро разошлись по своим делам. Вскоре задний двор опустел, и лишь парочка ребятишек продолжила качаться на тарзанке, подвешенной к старому почерневшему дереву.
«Интересный город» — я внимательно посмотрел на дом, в котором жил де Салес — трёхэтажное здание, примыкающее к золотому утёнку, как старший брат. «Сплошь малоэтажный. С крыльца, должно быть, открывается шикарный вид, а я даже не удосужился на него посмотреть…»
Поднявшись на навесную конструкцию, я мельком взглянул на открывшуюся панораму города — ровные ряды каменных домов, медленно спускающихся к линии моря… Ах, это подлое море! Оно было не таким, как на юге моего королевства — светло-голубое, сверкающее на дневном палящем солнце, как гора кианитов. Его лёгкие волны гнали белопарусные корабли в огромную бухту, окружённую полуостровом, а на краю этого полуострова стоял высокий маяк. Белый, без всяких уродливых полосок. Сейчас он был выключен, но ночью, я больше чем уверен, его желтоватый свет прекрасно освещал всю бухту.
— Красиво… — старик тихонько встал напротив меня и уставился на водную гладь.
— Вы правы. Но люди не ценят красоту вокруг себя, — я кивнул на широкий проспект, с которого точно так же открывался вид на бухту. Прохожие даже не подымали лиц. — Они привыкли, что прекрасное неизменно ходит рядом с ними, как тень, и даже и не думают, что это великолепие может когда-нибудь исчезнуть. А оно ведь может — исчезнуть. На моей родине давно нет такого моря: его испортили фабрики, заводы и трубы с отходами. Циники и глупцы гордо называли это прогрессом, а люди им долго верили. Слишком долго.
Старик понимающе хмыкнул.
— А где вы жили? Де Салес — южная фамилия. Родились на юге империи?
Я издал грустный вздох.
— Нет. Я родился в Реордане — королевстве, раскинувшемся почти на всём континенте. На севере там добывают сверкающие изумруды и топазы, столь большие, что и в руку не умещаются, а на юге делают вино такого вкуса, что только от одного его запаха можно захмелеть…
— Должно быть, это где-то далеко-далеко. — высказал предположение старик, и сам не зная, насколько был прав.
«Интересно, что с моим телом? Лойд де Салес занял его, как паразит?.. Тяжко ему придётся, с болтами в груди и с такой-то работой. Это не всякую хрень расследовать…»
Вспомнив о следствии, я сконфуженно уставился на старичка. Он, по-видимому, всё понял, потому что издал глупый смешок и успокаивающе хлопнул меня по спине.
— Здорово ты расправился с этими дуболомами. Я уж думал, скинут нашего детектива в море… Ты ведь наш, верно? — старичок крепко сжал моё плечо своими опухшими от боли в суставах пальцами. — Пойми, я бы так не приставал, будь у нас иной выбор. Но сам знаешь, что случится, если откажешься: нам выпишут нового детектива только спустя неделю, а то и две…
— А если пропал человек, то вероятность его найти кратно снижается с каждым днём… — я понимающе кивнул.
— А мне говорили, что в следствии ты ни черта не понимаешь, и что жребий давно уже пора отменять. Наврали, скоты! — дедуля радостно засмеялся.
«Отказать ему?.. Я ничего не потеряю, если откажусь. Правда, Лойд уже взял аванс, и я всё никак не могу вспомнить, где он находится.»
— Броуди, — я убрал руку старика с своего плеча и придал грустное выражение лицу. — Я взял у вас аванс, ведь так?
Дед согласно закивал. Я испугался, как бы от таких активных действий у него не свело шею.
«Ричард Донаван никогда не бросает человека в беде и не нарушает данных обещаний. Если я хочу остаться собой, то должен держать марку. От меня не убудет, если я схожу и осмотрюсь в имении де Вилларе…»
— Куда надо топать?
Лицо старика засияло, как божественный нимб.
— Так я вас проведу, детектив!
Глава 5
Вообще-то я против миллионеров, но если бы мне предложили им стать…
Марк Твен
«Сенсация! Дочь знаменитой светской львицы сбежала из-под венца! Официальная сторона пока не даёт комментариев, но ради вас, дорогие читатели Столичной лилии, мы сумели узнать, кто же ведёт это непростое дело — человеком, перед которым теперь стоит непростая задача по поиску сбежавшей Адель де Вилларе, оказался некий Лойд де Салес. О нём почти ничего неизвестно, кроме того, что его родственники нажили состояние на торговле людьми…»
Я споткнулся об брусчатку и чуть не выронил газету.
— В вашем городе везде такие плохие дороги? — я со злостью пнул какой-то мелкий камешек, и он с обиженным бульканьем упал в дождевую канализацию.
— И вовсе нет, — коротко ответил старик и затем как бы невзначай спросил: — А вы же говорили, что газет не читаете? — и невинно улыбнулся.
«Вот хрыч. Думает, что подловил Ричарда Донавана на лжи? Как бы не так!»
— Да, вы правы — не читаю. Но этот случай, — я развернул кусок противной жёлтой бумаги и ткнул в картинку на первой полосе. — Особенный.
На картинке была изображена Жозефина де Вилларе. Эта дама оказалась весьма популярной в народе, и, проходя мимо очередного кафе или бистро, мы нет-нет да и слышали, как о ней говорят окружающие.
— А вы умеете ужалить побольнее. — пожаловался дедуля и немного сбавил ход, чтобы пропустить стайку студентов.
Молодые люди шли поперёк дороги, к какому-то дрянному бару, и редким каретам или телегам приходилось покорно ждать, пока эта шумная компания не освободит проезжую часть. Транспорта в городе было много — намного больше, чем в столице королевства: тут разъезжали и синие вытянутые телеги, вмещающие до двадцати пассажиров, и сверкающие серебром кареты с откидным верхом, и даже развалюхи с худыми клячами, еле тащившимися по дороге. От количества средств передвижения у меня буквально рябило в глазах.
— Вы осматриваете всё с таким любопытством, будто первый раз проходите по улице святого Клавдия. — дедуля хрюкнул.
— Просто я давненько не выходил на улицу…
Знакомая седая макушка неожиданно скрылась в густой толпе. Я не успел даже пискнуть — раз, и нет её. Зато, словно по волшебству, вокруг
