Ярослав тоже задремал, убаюканный царившей во дворце мертвой тишиной. И заснул он, кажется, надежно, хотя очнулся почти мгновенно, когда яркая вспышка ударила его по глазам. Впрочем, он не исключал, что вспышка ему просто приснилась. Но в любом случае ночь уже вступила в свои права, в спальне хозяина, где они с удобствами расположились, было темно и тихо, зато со двора доносился шум, который заставил детектива вскочить с кресла и мгновенно мобилизоваться.
— Вставай, Калиостро. — Кузнецов ткнул в бок заспавшегося Аполлона.
Кравчинский проснулся, но не сразу сообразил, где находится, и ошалело оглядывался по сторонам, довольно громко при этом ругаясь.
— Тихо ты, — шикнул в его сторону Ярослав. — Дворец полон людьми.
— Мафиози прибыл? — вернулся наконец из забытья склонный к мечтаниям и ночным грезам поэт.
Ярослав уже стоял у окна и наблюдал за освещенной фонарями аллеей. На мраморном крыльце толпился народ, разодетый как для костюмированного бала. И все собравшиеся ждали кого-то, вглядываясь в темноту, сгустившуюся до степени беспросветности за пределами дворцового сада.
— Императрицу ждут, — шепотом сказал Аполлон, тоже подошедший к окну. — Помяни мое слово. Для кого еще им так наряжаться?
И угадал. Во всяком случае, сначала послышалось цоканье копыт, а потом на аллее появился экипаж, запряженный шестеркой лошадей. За каретой скакала свита числом никак не менее десятка человек. Заложив крутой вираж перед крыльцом, карета остановилась. Со ступенек к ней сбежал одетый в алый кафтан человек и склонился перед дверью. Эскорт императрицы спешился, бряцая шпорами и оружием. Слегка освоившийся в чужой эпохе детектив без труда опознал в них преображенцев. Во всяком случае, эти люди были одеты точно в такие же мундиры, который сейчас был на нем. Дверца кареты открылась и на мраморное крыльцо ступила женщина, чье лицо Ярослав не разглядел, но сразу же опознал в ней императрицу, уже знакомую ему по описанию Ваньки Митрофанова. Императрица оперлась на протянутую человеком в алом кафтане руку и благосклонно кивнула собравшимся на крыльце людям, немедленно отозвавшимся на ее жест приветственными криками:
— Виват! Виват!
— Что-то я кинокамеры не вижу, — прошипел Аполлон.—А постановочка просто загляденье.
Спорить с поэтом Ярослав не стал, но про себя подумал, что кино тут, кажется, ни при чем. Ему показалось, что он узнал одетого в красный кафтан человека. Во всяком случае, тип, столь любезно встречавший императрицу и изогнувшийся перед ней в изящном поклоне, был поразительно похож на Коляна Ходулина. Это открытие сначала ошеломило Кузнецова и, можно даже сказать, лишило дара речи, но потом ему пришло на ум, что появление на сцене Коляна объясняет если не все, то очень многое в невероятных событиях последних суток.
— Пойдем поприветствуем графа Дракулу, — с усмешкой предложил Ярослав призадумавшемуся Аполлону.
— Сначала императрицу, — запротестовал Кравчинский. — Так по этикету положено. Мафиози подождет.
Калиостро и преображенец довольно удачно, не привлекая внимания, спустились по лестнице и влились в ликующие ряды сограждан или, точнее, подданных, слегка очумевших в присутствии величественной дамы, не побоявшейся навестить их в деревенской глуши. Маскарад, надо сказать, впечатлил не только детектива, но и много чего повидавшего в смысле роскоши поэта. Кравчинский не растерялся в обстановке всеобщего ажиотажа и первым припал к ручке императрицы. Самое забавное, что отвергнут он не был, хотя царица и глянула на него с удивлением.
— Граф Калиостро, — представился Аполлоша. — Маг, чародей, гипнотизер, целитель телесных и душевных недугов, прорицатель.
— Вы итальянец?
— Да, — не моргнув глазом, соврал Аполлоша. — Приехал на перекладных из славного города Парижа.
— Любопытно. — Императрица подняла увенчанную париком голову и окинула пристальным взглядом голубых глаз заезжего авантюриста.
По виду этой женщине было от силы лет тридцать пять, не больше. Красавицей Ярослав ее бы не назвал, но бабенка была тем не менее довольно симпатичная и фигуристая, если судить по глубокому вырезу на платье. Про ножки, к сожалению, ничего сказать было нельзя, поскольку их скрывала широкая и длинная юбка. Любезного Калиостро довольно грубо отодвинул в сторону тип в красном кафтане. Аполлоша собрался было вспылить и сделать несколько нелицеприятных замечаний невеже, но при виде рассерженного лица хозяина роскошного дворца опешил и издал горлом довольно неприличный звук. Впрочем, его оплошности, кажется, никто не заметил, поскольку ее величество продолжила свой путь, одаривая улыбками домогавшихся милостей подданных. Рассерженный хозяин повел ее по лестнице на второй этаж и, скорее всего, в ту самую спальню, которую только что покинули детектив с поэтом. Императрице надо было привести себя в порядок после долгой дороги, а подданным прийти в себя после встречи с владычицей Российской империи.
— Вот скотина! — выдохнул Аполлон в спину поднимающемуся по широкой лестнице графу. — Здорово он нас разыграл. Признаться, я за ним таких талантов прежде не замечал. Прямо мистификатор.
Ярослав был абсолютно с Кравчинским согласен. В принципе не важно, кто устроил бал-маскарад. Но то, что Ходулин с самого начала знал о его проведении, теперь уже не вызывало сомнений. Пока что непонятно было, кому принадлежит дворец, сооружение бесспорно дорогое, но версий по этому поводу можно было выдвинуть с избытком. Скажем, заброшенное и полуразвалившееся здание могла купить скучающая банкирша, с которой Колян, славившийся донжуанскими наклонностями, завел роман. Наверняка этот бабник рассказал ей о графе, пугающем вот уже две сотни лет крестьян в его родовой деревеньке. Заработавшаяся в душном городе банкирша решила оторваться на природе. Созвала гостей, оплатила прислугу. А ее хитроумный любовник притащил сюда еще и своих приятелей, дабы вволю над ними посмеяться. Теперь понятно, почему они так легко проникли в бесспорно охраняемый дворец. Охрана, конечно, узнала Коляна. И Катюшу, скорее всего, похитил Ходулин, а точнее, они просто сговорились с девушкой и заморочили головы детективу и поэту.
— Как тебе моя версия? — спросил Ярослав у рассерженного Кравчинского.
— Я этого Дракулу сейчас на дуэль вызову, — обиженно засопел пацифист.
— Морду Коляну мы всегда набить успеем, — остудил его пыл Ярослав. — Для начала давай посмотрим, чем они еще нас будут удивлять.
— Разумно, — мгновенно остыл Кравчинский. — Ты посмотри, сколько кругом фрейлин.
Аполлоша, распугивая окружающих черным, как сажа, кафтаном и сверкающими огнем поэтического вдохновения глазами, направился к кучковавшимся в углу фрейлинам, среди коих преобладали молодые и симпатичные, а Ярослав стал медленно прохаживаться по залу, изучая собравшихся по случаю бала-маскарада людей.
— Где-то мы с вами встречались, поручик? — Рослый детина со шпагой у пояса положил ему руку на плечо.
— Вероятно, в гвардейских казармах, — не задержался с ответом детектив, сразу же опознавший знакомый мундир.
— А трактир на Мещанской вам знаком, любезнейший? — не отставал смурной преображенец.
— Первый раз слышу. — Кузнецов пожал плечами.
— Хватит мне голову морочить, Друбич! Вы проиграли мне сто рублей. Извольте отдать долг.
Ярослава претензия липового сослуживца поначалу позабавила. Ста рублей ему не было жалко, но, к сожалению, бумажник остался в кармане джинсов. Однако тип в мундире не отставал, оборачивая забавную шутку в неприличное занудство.
— Я не Друбич, — нелюбезно бросил детектив. — Я — Кузнецов. Топай отсюда, придурок, пока я тебе пасть не порвал.
Придурок окинул Ярослава ненавидящим взглядом и отошел к своим облаченным в мундиры приятелям.
О чем они говорили, Кузнецов не слышал, но, похоже, обиженный им «лейб-гвардеец» подговаривал приятелей пощупать область лица обидевшему его человеку. Кузнецов на всякий случай сдвинул шпагу чуть в сторону, чтобы не мешала широкому замаху, и вышел на крыльцо. Здесь его и настигли два преображенца.
— В чем дело, мужики? — Ярослав рассердился. — Хотите подраться, милости прошу вон к тем кустикам.
— Шпаги или пистолеты? — строго спросил курносый и конопатый.
— А как фамилия моего противника? — в свою очередь полюбопытствовал Ярослав.
— Барон фон Дорн, — дуэтом отозвались преображенцы.
— Немец, значит, — хмыкнул детектив. — Ладно, ведите Дорна. Я его отучу сразу и в карты играть, и лезть к приличным людям с дурацкими претензиями.
— Кто будет вашим секундантом?
— Граф Калиостро. Он где-то там, возле девок пасется.
— Человек в черном? — Секунданты переглянулись.
— А почему бы и нет?! — Ярославу китайские церемонии уже надоели. — Вы собираетесь драться?
— Ждите нас через минуту, — надменно бросил курносый.
