— Дорого очень у вас, — пожаловалась та и поправила шапку на голове. По Ольгиному мнению, шапке самое место было на помойке.
— Дорого, — кивнула Ольга. — Я сама виноград только ребенку покупаю, и то редко. А что делать? Цены у поставщиков растут.
Женщина покивала, недовольно рассматривая витрину.
— Возьмите яблоки, — посоветовала Ольга. — Яблоки у нас хорошие, сладкие. И недорого.
Женщина еще обозрела витрину и решилась.
— Давайте виноград, возьму внуку.
Оксана достала из коробки другую гроздь, повертела у покупательницы перед носом, взвесила и рассчиталась.
— Никаких нервов не хватает, — буркнула она, когда за покупательницей закрылась дверь. Подобрала валявшуюся около весов виноградину и положила в рот.
— Отойди на минуточку, — тронула ее за рукав Ольга и, когда они оказались в узком коридоре, зашипела: — Ты что вытворяешь? Хочешь всех покупателей распугать? Нервов у нее не хватает! Если такая нервная, лечись.
Оксанка хотела огрызнуться, но промолчала, понимая, что виновата.
Ольга вернулась в свой закуток, опять уткнулась в бумаги. Тупо на них посмотрела и отложила.
Она не догадалась спросить, кто собирается хоронить Владислава, а это момент важный. По-хорошему, хоронить нужно ей, Ольге. Кому же еще? Она единственная Владькина наследница. То есть не она, а Павлик, но это не имеет значения.
Павлик Владиславу единственный родственник, настоящий, кровный.
Сейчас странно вспомнить, что когда-то существование Владислава Ольгу волновало мало. Совсем не волновало.
Коля сразу ее предупредил, что у него есть сын, а она и внимания на это не обратила. Тогда ее больше беспокоило, что у него есть жена. Впрочем, и это казалось преодолимым обстоятельством, особенно когда она узнала, что жена у Коли старуха. Настоящая старуха, на десять лет его старше. Восемнадцатилетней Ольге и двадцатилетние казались старухами.
С Колей она познакомилась на институтском концерте. Сначала на скромного ударника из маленькой музыкальной группы, приглашенной организаторами концерта, она даже не посмотрела, она тогда завидовала дуре-солистке, мяукающей в микрофон. У солистки были роскошные волосы, длинные, до середины спины. Ольга потом хохотала, узнав, что это парик.
Группа садилась в микроавтобус, когда грустная Ольга вышла из концертного зала. Вечер впереди предстоял еще длинный, а занять его было нечем. Разве что в общаге сидеть. Что ее толкнуло подойти к ударнику, суетившемуся возле машины, и сунуть ему цветок, она и сама не знала.
— Это вам, — сказала Ольга и посмотрела на него робко, это у нее хорошо получалось.
Парень опешил, уставился на нее, а потом на цветок. Цветок у Ольги оказался случайно, накануне у подружки был день рождения, около ее кровати стоял огромный букет, и Ольга, отправляясь на концерт, зачем-то вытащила из букета один цветок, названия которого не знала до сих пор. Подружку она не понимала, денег у той было еще меньше, чем у Ольги, а она цветам радовалась. А чего радоваться-то? Лучше бы косметику подарили.
— Вы очень хорошо играли, — объяснила Ольга. — И мне стало грустно. Можно я вас провожу?
— Но… — окончательно растерялся парень.
— Я вас провожу, — не принимая возражений, кивнула Ольга, подвинула его и спокойно полезла в микроавтобус.
Потом она узнала, что музыкой Коля только подрабатывал, а на самом деле он был каким-то инженером. Тогда это ее обрадовало, профессия инженера казалась более надежной. Дура была.
— Подмени меня, — попросила влетевшая в закуток Оксана. — Устала я.
— Отдыхай, — кивнула Ольга и, поднимаясь, предупредила: — Отдохни часок, а потом мне придется отъехать.
Нечего тянуть, делами надо заняться немедленно, сегодня же.
Ольга вышла к покупателям и заулыбалась.
Новиков изучал вчерашние Жаннины прикидки насчет распределения работ тщательно, не торопясь. Хотел внести поправки, не потому что жена где-то ошиблась, а просто так, чтобы помнила, кто здесь начальник, но не стал. В распределении работ ошибиться нельзя. Было несколько случаев, когда программисты здорово подвели Новикова, не справились со своей частью проекта, тормозили всех остальных, и в результате все пришлось переделывать.
Опять выходило, что наиболее важную, центральную часть программного обеспечения будут делать Изотов и Соколова, которых он терпеть не мог. Нельзя сказать, что он любил всех остальных, но те, по крайней мере, вели себя с ним как с начальником, а Соколова смотрела на него как на случайного прохожего на улице. Про Изотова и говорить нечего, Иван цену себе знал, и цена эта была справедливой, это Новиков признавал.
Можно было разослать задания по электронной почте, но Михаил собрал совещание у себя в кабинете. Поговорил о важности нового проекта, от которого зависит будущее фирмы, упомянул, что в связи с тяжелой общей экономической обстановкой возможны сокращения, но он всячески будет стараться этого избежать. Это он ввернул специально, чтобы сотрудники не расслаблялись.
Стихийное совещание закончилось, он посмотрел в Интернете новости — ничего интересного. Откинулся в кресле, закрыл глаза. Жанка утверждала, что от компа нужно отдыхать каждые полчаса.
В кабинет заглянула Вика, спросила, не сделать ли кофе.
Новиков открыл глаза, прищурившись, посмотрел на секретаршу. Вика робко двинулась к нему, остановилась рядом, уставилась сияющими глазами, повторила:
— Кофе сделать?
— Не надо. — У Жанны давно глаза не сияли. Или сияли, просто он этого не замечал?
— Мы увидимся? — жалобно спросила Вика, потупив глазки. Он молчал, и она прошептала: — Мне было так хорошо.
Он не успел ничего сказать, как она очутилась у него за спиной, прижимаясь грудью к плечам. Новиков отшатнулся, в кабинет в любой момент могли заглянуть.
— Запри дверь, — хрипло проговорил он.
Он играет в опасные игры, такие штучки не остаются незамеченными. Не дай бог Жанна узнает. Дразнить жену он любил, но когда она злилась всерьез, переживал не меньше, чем она.
— Не эту, — поморщился он, видя, как секретарша поворачивает ключ в двери кабинета. — Запри общую дверь.
Чтобы попасть в кабинет, нужно было пройти мимо стола Вики. Дверь в приемную запиралась только в конце дня, когда уходили и он, и Вика, но это было лучше, чем запереться с секретаршей в кабинете. Впрочем, один черт, плохи оба варианта. Не дай бог, если кто-то попытается сейчас войти.
Через открытую дверь едва слышался слабый шорох, потом зазвенел голос Жанны.
— Что с замком? — недовольно спросила жена.
Ответа Вики, видимо, она дожидаться не стала, тут же возникла в дверях кабинета.
— Ты же не собиралась приезжать. — Новиков постарался скрыть раздражение.
— Устала, — не слушая его, пожаловалась Жанна, бросила куртку на стул, села и вытянула ноги.
— Завтра в десять? — уточнил он.
— Угу, — кивнула Жанна, задумчиво покачиваясь на стуле. — Ты знаешь, оказывается, Владькина фирма закрылась первого марта.
— Что? — ахнул Новиков.
— Да, — подтвердила жена. — А почему это тебя удивляет?
— Да так. — Давний друг всласть над ним поиздевался, пугая участием в конкурсе. — Может, он новую фирму успел зарегистрировать?
— Не знаю. — Жанна продолжала покачиваться, Новикова это раздражало.
Он слишком многим рисковал, а рисковать не было никакого смысла. Не сегодня завтра на него может выйти полиция… Он почувствовал, как наваливается тяжелая слабость.
— Я звонила его парням, хорошо, что у меня визитки сохранились. Помнишь, он приходил как-то с двумя сотрудниками, хотел, чтобы мы его фирму на подряд взяли?
— Помню, — кивнул Новиков.
— Слава богу, у меня их визитки сохранились, — повторила Жанна. — А то они и не знали бы, что их директора больше нет.
— Бывшего директора, — машинально поправил он.
— Бывшего, — согласилась Жанна.
— Поедем домой, — предложил Новиков.
— Поедем, — кивнула она.
Вообще-то она не любила рано уходить с работы, но завтра им предстоял тяжелый день.
Проходя мимо стола Вики, Новиков обнял жену за талию.
— Нас завтра не будет, — небрежно бросил секретарше. — Сегодня тоже.
Обнимать жену при Вике не стоило, но он так устал и издергался за последнее время, что ему хотелось хоть кому-нибудь досадить.
Вечернее появление Марианны уже вошло в ритуал. Лиза с трудом заставила себя не поморщиться.
Марианна поискала глазами за ее спиной Костю, не нашла и за неимением лучшего жалобно уставилась на нее.
— Ли-иза! Ой, Лиза, меня грабят. — У Марианны на глазах выступили слезы, но она этого не заметила. — Меня на улицу выгоняют! Что делать-то?
— Заходи, — посторонилась Лиза. На этот раз девушка выглядела по-настоящему испуганной, и Лиза смягчилась, постаралась забыть, как вчера та висла у Кости на шее. — Заходи и расскажи спокойно, что случилось.
