– Это был мой самолет, – сказал я. – Ему только пара месяцев. У него хороший двигатель, да и вообще прекрасная машина. Я в некотором роде любил его…
– Что нам делать, господин майор? – спросил мой старший техник.
– Пусть инженер-механик подберет лучшую машину в одной из эскадрилий. Повторно уложите мой парашют, и побыстрее.
Писарь эскадры доложил, что связь с командным пунктом прервана. Спустя короткое время перед бараком остановился «кюбельваген», водитель которого передал мне распоряжение генерала немедленно связаться с ним по телефону с командного пункта 1-й группы, где линия все еще действовала.
В 1-й группе перед моими глазами предстала мрачная картина. В тени барака санитары складывали рядами наземный персонал, который был поражен осколками бомб, пока прятался в щелях. Врач группы склонился над одним из раненых. Когда я подошел, он поднялся и посмотрел на меня, не сказав ни слова. Бомбы перерыли откос, находившийся сразу после пункта рассредоточения.
– Сожалею, что не смог предупредить вас заранее, – сказал генерал. – Мы не знали, что «мародеры» были уже в пути. Они летели так низко над морем, что наши пеленгаторы не засекли их. У вас есть хоть какие-то сведения о понесенных потерях?
– Нет, господин генерал-майор.
– Вы должны как можно быстрее подготовиться к взлету. Служба радиоперехвата сообщает о большом числе проверочных сообщений с бомбардировщиков в Тунисе. Я ожидаю большой удар.
– Господин генерал-майор, разве нас не предупредят, как только они отправятся?
– Конечно, Штейнхоф, наши радиооператоры попробуют немедленно их засечь, но без большой надежды на успех. Как только бомбардировщики настроят свои рации, они соблюдают радиомолчание. Ремонтная команда должна немедленно ликвидировать разрыв линии, ведущей к вашему командному пункту.
Я вернулся в барак эскадры и шлепнулся в свой шезлонг. Снова ожидание. Вскоре телефонная связь с генералом была восстановлена. Все разговоры прекратились, жара действовала усыпляюще. Каждый раз, как в бараке звонил телефон, мы напрягали мускулы и задерживали дыхание.
Наконец, генерал вышел на связь и сказал мне, что наши пеленгаторы засекли к северу от острова соединение бомбардировщиков, летевшее в направлении Неаполя. Было уже слишком поздно пытаться перехватить их сейчас, но он собирался поднять мою эскадру в воздух, чтобы атаковать их, когда они будут возвращаться обратно. Он сказал, что у нас есть один час для этого.
Один час! Я вызвал по телефону своих командиров, Уббена, Фрейтага и Мейера, и сообщил им о новой ситуации.
– У вас есть хорошие шансы, – сказал Лютцов. – Они не ожидают атаки на обратном пути; их боевой порядок не будет таким плотным, так что с ними легче иметь дело.
Фактически я не слушал его, поскольку мои мысли были уже заняты вылетом. Я понимал, что нужно показать им, что мы еще в порядке и не сломлены… Следовательно, надо действовать с большой осторожностью. Сначала я намеревался собрать своих людей на аэродроме на совещание, что было обычной нормой перед вылетом.
Заканчивались последние приготовления. Повсюду шли работы на поврежденных самолетах, их заправляли и перевооружали. Внезапно посреди этого поступил приказ генерала на старт:
– Штейнхоф, взлетайте немедленно. Бомбардировщики направились на юг и напали на порт Мессины. Вы должны спешить, если собираетесь догнать их…
– Взлет по тревоге! – закричал я писарю командного пункта. – Дайте им зеленый!
В который раз началась доведенная до автоматизма процедура подготовки к бою. Несколько двигателей уже заработали. Техники запустили мой новый самолет и теперь помогали мне. Я вырулил и ждал свое штабное звено.
Рулежка, увеличение оборотов двигателя, проверка зажигания. Взгляд назад. Спасательный жилет с плотным капковым воротником затрудняет поворот головы; кислородная маска качается туда-сюда на уровне подбородка. Везде, куда я смотрю, облака пыли. Штраден и Бахманн заняли позицию. Я машу рукой – подтверждение: готов к взлету.
Как только я отпустил тормоза и передвинул вперед рычаг дросселя, в сотый раз восхищаясь одной и той же рутинной процедурой, ко мне пришло непреодолимое чувство свободы, которая должна принести нам встречу с врагом и разрушить нашу напряженность. С двигателем, вибрирующим на максимальных оборотах, мои колеса оторвались от земли. Следующая задача, стоявшая передо мной, – осторожное выполнение плана, разработанного, чтобы собрать над аэродромом эту вереницу из ста истребителей. Этот план, который требовалось исполнять неторопливо, все же было жизненно необходимо ускорить, поскольку мы не хотели впустую тратить топливо. Мое намерение состояло в том, чтобы встретить бомбардировщики широкой фалангой, летящей на разных высотах. Я убрал газ, шасси и закрылки и начал плавный разворот с набором высоты вокруг горы Эриче, чтобы истребители могли сформировать назначенный боевой порядок.
Затем я установил радиосвязь с командным пунктом:
– «Одиссей-один» – «Орлу», слышу вас громко и ясно. Конец.
Теперь микрофон взял сам генерал:
– «Мебельные фургоны» отходят. Координаты: два «А», два – два «К»[38]. Направление: ноль – два – пять.
Делая широкий левый поворот, я позволил 2-й группе занять позицию позади себя. Продолжая набор высоты, сделал еще один круг над горой Эриче, затем пересек северное побережье острова на высоте 3000 метров. Выше и сзади мое соединение собралось в боевой порядок. Подобно огромному дракону, треугольник из ста самолетов направлялся на север. Я приказал соблюдать радиомолчание до того момента, пока мы не перехватим противника, и шипение в наших наушниках прерывалось лишь приказами и сообщениями о его последней позиции.
Тем временем на командном пункте микрофон снова взял генерал. Его голос был ясным, речь – размеренной и почти безразличной. Его спокойствие передавалось сотне людей, которые летели в бой в состоянии сильного нервного возбуждения. Успех прямо зависел от аккуратного и дисциплинированного использования радиосвязи до самого момента перехвата. Но если этого достаточно трудно было достигнуть даже в небольшой группе, которая ежедневно вместе летала и вела бой, то насколько тяжелее обстояло дело в массированном соединении, собранном случайно? Один неконтролируемый возглас предупреждения, единственное сообщение, которое выпаливают не подумав, могли расстроить все формирование, поскольку паническая нервозность даст себя знать и наша длина радиоволны будет наводнена не поддающейся контролю болтовней.
Генерал заговорил вновь:
– «Одиссей», поворот на ноль – три – ноль, «мебельные фургоны» на 6000 метров, направление – запад.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});