саламандра. Что делать будем?
— Мы здесь не по своей воле, — придержав край куртки, позволяя саламандре нырнуть во внутренний карман, откликнулся Альт, поднимаясь. — Пускай проблемы с нашим заселением решает тот, кто нас сюда притащил.
— И снова здравствуйте, господин ректор, — еще раз окинув взглядом возвышающуюся над нами административную башню, на самом последнем этаже которой виднелось единственное освещенное окно, констатировала я. — Идем.
Неладное я заметила еще на широкой, чисто выметенной от мелкого сора лестнице. Мня не смущали пылающие и освещающие дорогу факелы в стенах, но вот потеки воды и мокрые пятна наталкивали на некоторые размышления. И, чем выше мы поднимались, тем воды становилось больше — из-за поворота, ведущего к ректорским владениям, тек небольшой такой, не совсем приятно пахнущий ручеек.
Переглянувшись, мы с Альтом шагнули вперед … и остановились, недоуменно глядя на несчастного мага-погодника, притулившегося в самом дальнем углу. Очень мокрого, унылого, почти плачущего мага-погодника, от которого исходил легкий, незабываемый флер бытовых отходов…
— Э-э-э… — подходящие слова сразу подобрать не получилось. Перешагнув через ручей, натекший с насквозь промокшего мага, я все-таки поинтересовалась, рискнув подойти чуть ближе. — Патрик, тебя незапланированная гроза застала посреди мусорки?
— Если бы, — недовольно буркнул парень, вытирая влажное лицо рукавом старой, видавшей виды рубашки. — Дорогие… сокурсники устроили мне прохладную во всех смыслах встречу. Вместо комнаты меня отвели в подсобное помещение, где селевым потоком отправили вниз по лестнице для мусора. Мило, правда?
— Не думал, что погодники обладают подобной силой, — заметил Альт, привалившийся к стене и тактично делающий вид, что неприятный запах его ни коим образом не коробит.
— Увы, — мрачно посмотрел на него бедный парень. — Общежитие погодники делят со стихийниками. Водниками, если точнее.
— Это много объясняет, — машинально потерев шею, чешущуюся от засохшей крови, признала я. Альт вопросительно вскинул брови, но на его немое предложение залечить окончательно рану, я ответила отказом, едва заметно мотнув головой.
Ни к чему. Все равно, пока моя кровь яд не выжжет, мне не излечиться полностью.
— Ректор Иргах у себя?
— Я застал только его секретаря, — уныло вздохнул Патрик, усаживаясь прямо на пол. — Она обещала найти его и привести, но… Не уверен, что он придет.
В его дырявых ботинках что-то хлюпнуло, и мне на миг стало жаль погодника. Нас всех и так жизнь знатно потрепала, не от скуки же мы на улицу пошли, верно? И я все могу понять: мы чужаки и все такое… Но нельзя как-то помягче? Мы сюда отнюдь не на добровольных началах помогать пришли!
Желание высказать ректору все, что я о нем думаю, значительно увеличилось на фоне последних событий. И это было только началом — не прошло и получаса томительного ожидания, как за поворотом послышались легкие, семенящие шаги и на свет вышла Курьяна.
Доставучая травница с трудом поддавалась узнаванию. И без того бледное лицо теперь пестрело перепуганными веснушками, жесткие косички, недавно торчавшие дыбом, попадали в разные стороны, одно из стекол очков оказалось треснутым, а одежда испачкана в земле и порядком измята. Но! Самое главное, что из-под ее плаща, едва выглядывая наружу, с трудом просматривался дрожащий Пушистик…
— Курьяна? — напрасно пытаясь стереть удивленное выражение с собственного лица, негромко протянула я.
Осмотревшись по сторонам и, убедившись, что все окружающие относительно «свои», травница тяжело вздохнула, поправила сползающие очки и, вместо ответа, с большим трудом выудив из-под одежды отчаянно сопротивляющегося Пушистика, молча нам его продемонстрировала.
Бедное, частично ощипанное растение шипело, пыталось вырваться, жалобно пищало и старалось забраться обратно в свое убежище, поближе к телу хозяйки, цепляясь за ткань плаща голым корневищем, за неимением кем-то разбитого горшка.
Забери меня Ирида…
— Нет. Я даже спрашивать не хочу, что же там произошло на самом деле…
— Козлы! — кратко припечатала Курьяна, запихивая своего подопечного обратно под плащ. Сердито преодолев пространство, она плюхнулась на пол рядом с погодником, совершенно не обращая внимания на витавший вокруг него аромат. Ей было попросту не до того — она сама еще не успокоилась, но, поджимая губы, пыталась, как могла, пригреть и поддержать варварски изувеченное растение.
Счет к ректору значительно пополнился за это время. Не знаю, коллективный ли это разум, остатки человеческой жалости или банальное сочувствие к самым маленьким, но за Пушистика было обидно всем!
Даже тем, кто его не особо-то любил. То есть мне…
Естественно, столь эффектное появление означало только одно. А именно, тщательно спланированную диверсию против новеньких в нашем лице. Не знаю, были ли в курсе остальные старосты и как на это отреагирует сам ректор, деканы или тот же Ворон, но вряд ли подобные нападки прекратятся. Вопрос о нашем жилье придется как-то решать и, чем скорее, тем лучше. Похоже, если держаться всем вместе, шансов банально выжить явно будет больше.
Нет, я в чем-то адептов даже понимаю. Десять лет учиться вместе, тренироваться бок о бок, проживать в одной комнате, стать друзьями и так далее… А затем, в один момент, эта постоянная, казалось бы, часть твоей жизни попросту исчезает. И, вместо того, чтобы найти и вернуть, ее просто пытаются заменить, и даже не слабым подобием, а посторонними с улицы, да еще и имеющими далеко не самую хорошую репутацию.
Тут каждый бы взбесился. Лично я б убила того, кого мне попытались сунуть вместо Альта… Что, собственно, и пытаются сделать адепты Асканита. И, похоже, со всеми!
На сей раз раздавшиеся шаги были громкими, чеканными, буквально пронизанными злобой и яростью. И минуты не прошло, как к нам присоединилась леди как ее там… А! Пускай будет Ириской, я все равно не выучу ее имена, ни настоящее, ни фальшивое.
Выглядела пребывающая в гневе эльфийка…занятно. Светлые локоны сбились в непонятный колтун, на старом платье новые дыры, на щеке свежие царапины от чьих-то ногтей, синие глаза пылают бешенством, а в каждом кулаке зажато по клоку чьих-то волос: в левом — белых, в правом — темных.
— Если у них такие приветливые целители, я даже боюсь представить, какие там артефакторы, — оценив новый образ светлой, пробурчала я, пристраиваясь на полу возле Альта. Притянув коленки к груди, сложила руки и, не сдержавшись, широко зевнула, организм явно работал только на чистом упрямстве. — Кстати, а никто не знает, где он сам?
— Да тут я, — послышался откровенный зевок в ответ. На единственном высоченном подоконнике что сверкнуло и словно из ниоткуда возник заспанный паренек, удобно свернувшийся клубком, сжимая в худой ладошке неприметный, на первый взгляд, камушек. — Меня еще раньше вас выперли.
— Двигайся, — рыкнула на него эльфийка, легко подпрыгивая с места на
