— Проснулась наша мистресс, — прогудел он, поглядывая в зеркала ,— а мы уж вас будить хотели.
«Мистресс» … я вздрогнула от этого обращения. Да, надо привыкать, раз я теперь маг (до сих пор в это не верилось), то и обращаться ко мне будут так.
— Проголодалась? — тем временем вопрошал па, откладывая газету — до отлета у нас есть немного времени, можем пообедать в ресторации.
Есть совершенно не хотелось, но видно было, что у па эта мысль вызывает нешуточный энтузиазм. Поэтому мы заглянули в заведение «Уютный дворик», полностью оправдывающий свое название. И пока мужчины разминались отбивными с картофелем и жареными помидорами, я вяло ковырялась в тарелке теплого салата и в вазочке с малиновым желе. Смотрела в окно — на прохожих, на аккуратные домики с цветами на маленьких балкончиках, на кусочек высокого голубого неба с обрывками ватных облаков, и размышляла, когда же я снова смогу все это увидеть. По всему выходило, что не скоро.
Перекусив, мы снова сели в магикар, и Харрис доставил нас к воздушному порту. Вход в него представлял собой объемное трехэтажное здание розово-бежевого цвета со строгой вывеской, подсвеченной магическими огнями. Пока Харрис менял наши билеты на посадочные талоны у специальной стойки, мы с па расположились в креслах зала ожидания и я могла осмотреться. Больше всего меня поразил куполообразный потолок, украшенный яркими фресками, изображающими задумчивых созданий, закутанных в плащи (судя по всему, магов воздуха) и седобородых старцев, держащих в руках свитки с чертежами (эти представляли точные науки) , совместными усилиями дарующих народу первый в истории цеппелин. Дальше нам предстояло пройти все здание насквозь и выйти с другой стороны непосредственно к взлетным платформам.
— Волнуешься?-— спросил па.. И я поначалу не совсем поняла вопрос. Настолько занимали меня резкие изменения в моей судьбе, так я настроилась на тему прощания с родным краем, что совсем забыла о своей нелюбви к цепеллинам (которая вряд ли могла удивить кого-то, кто знал обстоятельства гибели моих родных). Нет, у меня не было паники, не было страха погибнуть (после того случая правила безопасности были ужесточены, и подобных трагедий больше не случалось). Но неприятные ассоциации, разумеется, были. Их не могло не быть.
— Немного, — кивнула.. Да,немного волнуюсь и совершенно никуда не хочу.
Вернулся Харрис, и мы прошествовали на посадку. Огромный темный силуэт цепеллина, удерживаемый у земли тросами и магией, маячил в воздухе перед освещенной яркими огнями площадкой, словно удивительный морской зверь левиафан , виденный мною в энциклопедии, в толще вод.
Когда наш багаж был отправлен в соответствующее отделение, и прозвучало приглашение пассажирам подняться на платформу, я на прощание нырнула в объятия моего милого Харриса, и почувствовала, что вот-вот позорно расплачусь у всех на виду.
— Ну-ну,— ласково улыбаясь в усы, прогудел тот. — Лети с легким сердцем, стрекозка! Здесь тебя всегда будут ждать.
Мужчины пожали друг другу руки в прощальном жесте. Мы взошли на платформу и ухватились за поручни. Чуть позже, когда все зарегистрированные пассажиры оказались на местах, платформа медленно и плавно поднялась вверх к корзине цеппелина. Из нее выдвинулась лестница, по которой все пассажиры, включая нас, один за другим поднялись на борт. Маг-воздушник, стоящий на платформе и контролирующий процесс, отдал сигнал своему коллеге на борту, и лестница поднялась. Мы с па прошли в салон и удобно устроились в своих креслах напротив пожилой супружеской пары. Легкое покачивание да вид из небольшого круглого окошка не давали забыть о том, что мы не на земле.
Высоту наш цеппелин набрал плавно и довольно быстро (спасибо воздушникам, управляющим нашим небесным левиафаном). Я даже хотела порадоваться, что в этот раз почти не волновалась, пока не заметила, что сжимаю подлокотники кресла с такой силой, что они того и гляди останутся у меня в руках. Пришлось сделать медленный вдох и выдох.
— Хочешь освежиться? — спросил па, мягко пожимая мою, все еще скрюченную от напряжения и, как оказалось, холодную руку своей уверенной и теплой. И я, наконец, смогла расслабиться.. Посмотрела по сторонам — стюарды предлагали пассажирам напитки, легкие закуски и прессу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, спасибо па, — сказала с благодарностью. Па подозвал стюарда, и мы стали счастливыми обладателями охлажденного мятного взвара, нескольких газет и журнала «Афиша Лиденбурга». На обложке последнего застыла в кокетливой позе известная на все Бретонию артистка, воплощающая собой последний писк моды сразу всей индустрии красоты: стриженные золотые локоны, едва прикрывающие уши, струящееся серебристое платье совсем без рукавов, меховая горжетка, «оленьи глаза» с опахалами черных ресниц и маленький напомаженный ротик.
— Па, как ты думаешь, что скажет ма, если я вернусь из Распределителя домой в таком виде? — и я предъявила дяде Джиму эту поразившую меня картинку.
— Хм.. думаю, она спросит кто ты такая, и куда ты дела ее милую девочку, — улыбнулся па. — А вот Элизабет, боюсь, сразу наприглашает к нам гостей.
— .. и будет брать плату за просмотр, — подхватила я.
И мы вместе засмеялись, представляя это действо.
Просмотрев весь журнал, я пришла к выводу, что для жизни в столице совершенно необходимы жемчуга от «Блю Рифф», шелковые платья-сорочки от «мэм Маклейн», билеты в Большой Оперный театр, абонемент в Центральный Синематограф, а учиться совершенно не обязательно. Па к этому времени просмотрел уже свои газеты, обменялся вежливыми фразами с нашими соседями напротив и, кажется, немного заскучал. Во всяком случае, как только я отложила журнал, он заговорщицки спросил:
— Не хочешь ли сыграть в «простофилю»? — делать было нечего, и я согласилась. Па раздобыл у стюарда колоду карт, и мы начали игру. Через пару раундов к нам присоединились наши соседи, и до самого Лиденбурга наша четверка выясняла, кто из нас более удачлив в картах. В итоге в «простофилях» остались мы с пожилым мастером, его сухонькая жена оказалась такой заядлой картежницей, что они с па разделали нас в пух и прах.
Столица встретила нас холодной пасмурной погодой. Пронизывающий ветер пробирался в рукава накидки и раздувал юбку. Контраст с теплой солнечной погодой Брэдфорда был разительным. Пока мы ждали наш багаж, и па нанимал извозчика, я смотрела по сторонам. Столичный воздушный порт был огромен, помимо нашего цепеллина я насчитала еще четырех монстров, маячивших мрачными продолговатыми тенями вдалеке. Само же здание, через которое нам пришлось пройти, напоминало древний храм — столь же величественное и суровое, раза в два выше своего брэдфордского собрата. И, в отличие от храма, густо украшенное яркими огнями вывесок и указателей.
Паровой вокзал располагался в центральной части города. Времени у нас было с запасом, поэтому мы могли себе позволить и неспешную поездку на извозчике, и небольшую экскурсию. Лиденбург и в этот раз произвел на меня неблагоприятное впечатление. Прямые узкие улицы, мощенные камнем, грязь, серость — почти все дома, которые попадались нам, были именно этого цвета во всевозможных вариациях. И даже если глаз находил строения иной окраски: розовые, голубые или желтые, то оттенок их был нечист, словно краску замешивали на той же грязной жиже, которая хлюпала по краям дороги. И небо... низкое, унылое достойно дополняло этот пейзаж. Чем дальше мы двигались к центру, тем чище и шире становилась улица, тем больше магикаров стало попадаться навстречу, тем более пестрые одежды носили люди. Когда же мы переехали большой каменный мост через Виенну, разница стала еще отчетливее.
Улицы расширились раза в два и обзавелись пышущими зеленью бульварами, по которым прогуливалась вполне почтенная публика — солидные господа в дорогих костюмах, дамы, словно сошедшие с обложки журналов. Детей здесь я почти не видела. Здания, обрамляющие улицу, выросли, краски стали ярче (хотя серо-бежевый цвет все равно лидировал). Количество вывесок увеличилось, и сияли они подобно праздничным огням на Снежном дереве. Все чаще стали попадаться строения с колоннами, богатой лепниной и барельефами в виде причудливых мифических животных. Строгая, воинствующая роскошь. Даже переулки (на которые приходилось иногда сворачивать из-за плотного движения магикаров) выглядели очень важно и торжественно.
