Сегодня полковые кашевары припозднились, поэтому начальство решило пресечь расхлябанность, но почему-то именно в наших рядах.
Рассевшись за столом, офицеры принялись за еду, приправляя и без того вкусные блюда приятным разговором.
Я с удовольствием пообщался с уже упомянутым Генрихом Литусом - румяным блондином со светлым пушком на верхней губе, подразумевающим усы. Мы как-то очень быстро познакомились и перешли на 'ты'.
- Скажи, Генрих, а что Берг подразумевает под 'занятиями'?
- Дадут пострелять по мишеням, по две обоймы на ствол. Стрелять надобно поотделенно, без пулеметчиков - они занимаются сами. Потом проверка состояния оружия, снаряжения, обмундирования. - Подпоручик пожал плечами. - Не знаю, Саша, что тебе еще сказать. Может быть, потом батальонный результаты стрельб спросит. И всё!
- А если не спросит?
- Не спросит сам, пришлет адъютанта. Он запишет и тогда совсем - 'всё'!
- Хм. Понятно…
- Что понятно?
- Понятно - что ничего не понятно! - вздохнул я.
Глаза у Литуса округлились, он покраснел, с трудом проглотил очередной кусок гуляша и захихикал, прикрывая рот рукой. В общем-то, обычный для моего времени грустный каламбур вызвал весьма бурную реакцию.
Впрочем, реакцию - вполне ожидаемую.
Я очень быстро оказался в полку в записных остряках. Этому способствовало то, что зная массу шуток и анекдотов из своей прошлой жизни, по неизменной привычке, очень часто применял их в качестве присказок или комментариев. А поскольку в большинстве случаев все эти приколы были моим сослуживцам внове, просьба рассказать какую-либо соответствующую случаю шутку, случались довольно часто.
Вот и теперь, заметив смеющегося Генриха, офицеры, до сих пор занятые пересудами о стратегии наступления текущего 1917 года, обратили на нас свое внимание.
- Так! Что тут у нас! Барон, вы опять о чем-то несерьезном? - шутливо обратился ко мне начальник Литуса, командир 9-ой роты штабс-капитан Ильин.
- Что вы, господа! Всего лишь смиренные рассуждения о превратностях судьбы!
- Не поделитесь, своими умозаключениями?
- Мы с господином поручиком пришли к выводу, что в жизни каждого должна быть хотя бы одна любимая женщина… Главное, чтобы жена о ней не узнала…
После секундной задержки мои сослуживцы взорвались хохотом! Обычно невозмутимый Берг даже промочил салфеткой уголки глаз, слезившиеся от смеха.
- Нет, ну каков… - восхищенно приговаривал потешавшийся во всю Ильин.
- Вы, помнится, рассказывали какую-то смешнейшую историю про британцев? Не напомните ли подробности? - вмешался батальонный адъютант подпоручик Цветаев.
- Один англичанин спрашивает другого: Извините сэр, ваша лошадь курит? - Нет! А в чем дело? - Тогда, сэр, мне кажется, что у вас горит конюшня.
Сидевшие за столом офицеры вновь захохотали!
Вот так и живем.
* * *
- Подходим поотделенно, получаем огнеприпасы и марш на стрелковую позицию. Лиходеев, проследи! - стоя перед ротными шеренгами, я как раз закончил объяснять солдатам суть предстоящих занятий.
- Слушаюсь, вашбродь! - фельдфебель козырнул и, повернувшись лицом к строю, скомандовал - Ро-о-та-а! На-а-а-ле-во-о-о!!! Бего-о-ом, марш!!!
Мой незабвенный ротный опять куда-то свинтил, сказавшись штабной надобностью. Теперь я проводил сверхплановое полевое занятие без его трогательного участия.
Конечно, в здравом размышлении, это даже хорошо. Если буду делать что-то не то, под руку никто вякать не будет. А вот 'что-то не то' я вознамерился делать с самого начала.
Дело в том, что по местным понятиям гренадерский полк - ударное подразделение. заточенное под прорыв обороны противника. Взводы вооружены и организованы так, чтобы образовывать готовые штурмовые группы. Вот мне и захотелось посмотреть, на что они способны. В принципе, гренадерские части стараются пополнять обстрелянными солдатами и унтер офицерами, но процент новобранцев из учебных полков, все же, велик. В моей роте это пятьдесят человек - каждый пятый. А главное, очень интересно было понаблюдать за действиями опытных солдат, узнать каковы их повадки и методы ведения боя.
Я тоже принял участие в стрельбах. Сперва пострелял из Нагана, потом взялся за Браунинг.
Наган, конечно, хорош, но отдача сильная, перезаряжать долго и усилие на спусковом крючке великовато. А Браунинг - удобный, скорострельный и перезаряжается быстро. Отдача терпимая и бьет точно. Буду тогда Наган вторым стволом таскать - пригодится.
В целом рота отстрелялась неплохо, хотя обнаружилось, что мой ординарец отнюдь не снайпер. Едва-едва в мишень попадает. Надо будет ему карабин на дробовик сменить -
парню меня в бою прикрывать. Так оно надежнее будет.
Потом, пока личный состав готовился к смотру, собрались с унтерами - поговорили по душам. Чтобы солдат поучили, как по полю боя двигаться, как укрываться, как в рукопашную биться.
Заодно я вопросики всякие практические позадавал. И, видать, правильно задавал. Потому что, унтер-офицеры - сплошь бывалые мужики за тридцать (многие с нашивками сверхсрочников), по мере продвижения разговора оттаяли ко мне, и беседа вышла весьма конструктивной.
Под конец я решил проверить их в рукопашном бою.
- Савка, - окликнул я своего ординарца. - Ты колышки заготовил?
- Так точна, вашбродь!!! - он протянул мне пару коротких кольев, которые я хотел использовать как имитацию ножей.
- Ну, кто мне покажет, как действовать, когда в траншее на вас германец с тесаком кинется?
- Это как? - опешил старший унтер Наумов.
- А так! - я бросил ему деревяшку и встал. - Вот я. Патроны у меня кончились. А ты на меня с траншейным ножом прешь! Ну, нападай!
- Эвона как, - Наумов поднялся, перехватил колышек поудобнее, но остановился в нерешительности. - А ну как, задену я вас, вашбродь?
- Нападай, говорю!!!
Унтер бросился на меня, замахиваясь 'ножом' сверху и… со всего маху плюхнулся на траву, после броска через бедро. Его деревянный клинок остался у меня в руках.
- Вот так вот… - я бросил деревяшку на землю рядом с поднимающимся Наумовым. - Видать и вам есть чему у меня поучиться.
- Ловко вы, вашбродь! - высказался за всех Лиходеев, задумчиво покручивая кончик длиннющего уса.
- Я с детства уссурийским казаком учён. И учён - на совесть. А теперь и вас учить буду, ну и сам учиться понемногу. Ладно. Фельдфебель, командуй оружие к осмотру. Гляну как наши олухи стволы содержат!
- Ро-о-та-а! - Лиходеев вскочил на ноги и заорал во всю глотку. - А-аррружи-я-я-я к осмотрууу!!!
* * *
Ближе к вечеру я стал свидетелем самого настоящего воздушного боя. С севера над нашим расположением появился аэроплан и, еле слышно стрекоча мотором, стал описывать растянутые круги.
- Эвона! Германец прилетел. - Задрав голову и придерживая фуражку рукой изрек Лиходеев, сидевший вместе со мной на бревнышке у моей палатки. Мы проверяли результаты бурной хозяйственной деятельности Фили Копейкина.
- Бомбить будет?
- Не! Это, вашбродь, разведчик. Покружит, поглядит да и улетит восвояси.
- Ну-ну…
Неожиданно сверху со стороны солнца на немца спикировала размытая тень. Затрещали пулеметы. Германский аэроплан начал крутить виражи, со снижением, уворачиваясь от атак русского истребителя. При этом немец уходил в сторону линии фронта - отрывался.
Не помогло.
Через пару минут, наш летчик подловил противника и начал палить по нему практически в упор. От германского разведчика отлетели какие-то куски, потом одно крыло надломилось и он, беспорядочно вращаясь, рухнул вниз.
Из-за деревьев мы не могли видеть, куда он упал.
Русский самолет снизился и прошел над нашими головами, покачивая крыльями с нарисованными на них красно-сине белыми кругами. Хвост истребителя - черного цвета, был украшен черепом и костями.
Пилот помахал рукой, приветствуя наших солдат, которые азартно орали, свистели и подбрасывали вверх фуражки.
- Молодец. Чисто он его уделал. - невольно восхитился я искусством пилота. - Но вернемся к нашим баранам.
- Чего? - недоуменно пробасил, до этого молча стоящий передо мной, каптенармус.
- Не 'чего', а 'так точно ваше благородие'! - передразнил я его. - Ладно, унтер-офицер, Копейкин, иди! Пока у тебя с учетом все в порядке. На кухню и на выдачу казенного припаса ни у кого жалоб тоже нет.
- И смотри у меня, Филька! Будешь шельмовать - в первом ряду на германские пулеметы выйдешь! - Сказал свое веское слово Лиходеев поднеся к вытянувшейся физиономии 'артельщика' свой внушительного размера кулачище.
4
Рано утром прискакал вестовой из штаба полка.
Сие, заурядное на первый взгляд, событие я наблюдал лично в процессе умывания. Не знаю, что тут за водоем по близости, но вода настолько холодная, что даже Савка помогающий мне в оной гигиенической процедуре, не может смотреть на все это без содрогания. Каждое утро умываюсь до пояса, а потом растираюсь полотенцем до красноты. Зато - бодрит!
