нужно было сразу же, после того, как Вильгельм ему объявил о состоянии войны, капитулировать? Или как еще не ввязываться?
Напоминаю для «забывчивых» — Германия первой объявила войну России! А, да! Ведь в ответ на мобилизацию русской армии! Ведь Вильгельм кузену Ники телеграммы слал: не мобилизуй, погоди, не спеши! Вроде того, что мобилизация — это уже война. Ага, чего ж тогда в 1941 году отмобилизованная армия Гитлера стояла у наших границ и никто это не считал состоянием войны?
Кайзеру было выгодно представить положение в таком свете, он и представил. А историки почему так считают? От очень великого ума? Уже известно о плане Шлиффена, единственным военном плане Германии, которым предусматривался поочередный разгром Франции и нашей страны. И в основе этого плана было завершение военной компании на Западе до окончания развертывания русских армий. Поэтому Вильгельм и пытался обдурить нашего царя миролюбивыми телеграммками. Всё уже известно, и всё равно звучит мелодия: ах, зачем же, зачем Николай письмо Дурново не прочел?!
Да после того, как самураи насовали Куропаткину в Маньчжурии и Рожественскому при Цусиме, уже ничего политика русская не определяла. Всем стало ясно, империя прогнила до такой степени, что нужно спешить ее сожрать первым, пока другие не проглотили. Конечно, англичане с французами заглатывали (из пасти удава уже только ножки жертвы торчали) этот кусок земного шара финансово и экономически, но у кайзера такой возможности не имелось, у него оставался только путь прямой агрессии. Поэтому русское правительство и приняло программу вооружения, выполнение которой к 1917 году позволяло противостоять немецкой военной машине. Но поэтому и немцы не стали ждать 1917 года. А милитаризация экономики вгоняла русское государство в еще более острые социальные проблемы… Время империи просто ушло. Кончилось оно.
И совсем не в том главный смысл послания Дурново, что с немцами воевать нельзя. Даже не о том, что война победоносная одни проблемы новые принесет: от Проливов толку нет, потому что из этих Проливов русские корабли не на океанские торговые пути попадут, а из одной лужи Черного моря, в другую лужу — Средиземное море. Репараций с разгромленной Германии много не возьмешь, а если еще и на союзников их поделить, то они и часть расходов, потраченных на войну, не покроют. Присоединение всяких Галиций-Чехий только головной боли добавит, без них Польши-Финляндии уже в селезенках…
И не об угрозе революции записка. Отставной министр просто революцию представил итогом политики антигерманской. Не более того.
Смысл послания царю — необходимость кардинальной смены политики. С проанглийской и профранцузской на прогерманскую. Но, так как, П. Н. Дурново был служащим у вождя с пером в носу, то он, как истинный папуас, не видя в том ничего постыдного, написал, что с бананами у племени напряженка, а выращивать кокосы на грядках пока получается плохо и даже соседнее племя с таким же, разукрашенным перьями и ракушками, вождем урожаи более высокие собирает («Во всяком случае мы на примере Австро-Венгрии видим земледельческую страну, находящуюся в несравненно большей, нежели мы, экономической зависимости от Германии, что, однако, не препятствует ей достигнуть в области сельского хозяйства такого развития, о котором мы можем только мечтать»). И если вдруг к нам придут враги за скальпами, то «…не следует упускать из вида, что в предстоящей войне будут бороться наиболее культурные, технически развитые нации. Всякая война неизменно сопровождалась доселе новым словом в области военной техники, а техническая отсталость нашей промышленности не создает благоприятных условий для усвоения нами новых изобретений».
А придут за скальпами не те, кто и так у нас за стекляшки скупил все кокосовые рощи, а другие, которым мало досталось. И они не с бусами придут отбирать плодородные земли племени, а с современными карамультуками. Поэтому нужно финансистов послать лесом или джунглями, и поклониться великому тевтонскому вождю, который хоть и будет стричь нас, как овец, но не совсем и наголо, немного шерсти оставит: «немецкий капитал выгоднее для нас, чем всякий другой. Прежде всего этот капитал из всех наиболее дешевый, как довольствующийся наименьшим процентом предпринимательской прибыли. Этим в значительной мере и объясняется сравнительная дешевизна немецких произведений и постепенное вытеснение ими английских товаров с мирового рынка. Меньшая требовательность в смысле рентабельности немецкого капитала имеет своим последствием то, что он идет на такие предприятия, в которые, по сравнительной их малой доходности, другие иностранные капиталы не идут. Вследствие той же относительной дешевизны немецкого капитала, прилив его в Россию влечет за собой отлив из России меньших сумм предпринимательских барышей по сравнению с английским и французским и, таким образом, большее количество русских рублей остается в России. Мало того, значительная доля прибылей, получаемых на вложенные в русскую промышленность германские капиталы, и вовсе от нас не уходит, а проживается в России».
А уже после таких слов «В этом отношении Германия выгодно отличается от других государств, заинтересованных исключительно в получении возможно большей ренты на затраченные в России капиталы, хотя бы ценою экономического разорения страны. Напротив того, Германия в качестве постоянного — хотя разумеется и не бескорыстного — посредника в нашей внешней торговле заинтересована в поддержании производительных сил нашей родины, как источника выгодных для нее посреднических операций», даже иронизировать по поводу папуасов не хочется.
Записка П. Н. Дурново — документ настолько позорный. Это диагноз империи — колония. Которая даже торговать без посредников не имеет не то, что права, даже надежды такой не питает. Единственное, чем озабочены политики — какого хозяина выбрать? Кто не будет сразу сдирать шкуру чулком, кто полоски оставит…
* * *
И, конечно же, в марксизме Владимир Ильич «шарил». Очень даже. Поэтому он знал о двух вещах: 1) противоречия между империалистическими государствами приведут к их военному столкновению; 2) военный конфликт между империалистами станет спусковым механизмом для революции. И это уже раз подтвердилось в 1905 году.
Наиболее вероятной возникновение революционной ситуации будет, разумеется, не в стране-победительнице, там будут парады и раздачи орденов героям, вспыхнет там, где поражение резко обострит все социальные противоречия.
Поэтому поражение царского правительства в войне планам революционера Ульянова соответствовало вполне. Поэтому сразу, как только Антанта сцепилась с Тройственным союзом, прозвучал лозунг большевиков: За поражение правительства в войне!
Было ли это национальным предательством? НЕТ!!! И еще раз — НЕТ!
Вернемся к записке П. Н. Дурново. Один из её разделов называется: «ДАЖЕ ПОБЕДА НАД ГЕРМАНИЕЙ СУЛИТ РОССИИ КРАЙНЕ НЕБЛАГОПРИЯТНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ».
Это же понятно любому, у кого в голове, хоть от картуза, но извилина есть: полуколонии (с
