— Мне бы не хотелось думать, что вы правы.
Внезапно Фассет перегнулся через стол и выключил диктофон. Катушки остановились.
— А почему бы и нет? Речь идет не о самой информации — она сравнительно безобидна! Дело в том, как она используется. Вот взять, например, вас. Предположим, только предположим, что в газете Сэддл-Уолли опубликована история, рассказывающая об одном происшествии, которое случилось двадцать с чем-то лет назад в окрестностях Лос-Анджелеса. Ваши дети ходят в местную школу, ваша жена пользуется уважением в обществе… И как долго, по вашему мнению, вы еще сможете тут жить после такой публикации?
Таннер вскочил с кресла и перегнулся через стол, оказавшись лицом к лицу с человеком, который был ниже его ростом. От ярости у него дрожали руки. Он сказал тихо, но чеканя каждое слово:
— Это шантаж.
— Это «Омега», мистер Таннер. Спокойно, я ведь только высказал предположение. — Фассет снова включил диктофон и продолжил, а Таннер устало опустился обратно в кресло. — «Омега» существует. Я хотел бы завершить первую часть нашего разговора вот чем…
— Чем же?
Фассет занял место за письменным столом. Он потушил сигарету, а Таннер вытащил из кармана новую пачку.
— Нам стало совсем недавно известно, что «Омега» перешла к осуществлению конкретной программы, скажем, назначена дата начала хаоса… Я не сообщу вам ничего из того, чего вы не знаете… Например, мое агентство занимается время от времени обменом некоторых людей с Советами.
— Я это знаю.
— Один из наших на два или три их — это нормально…
— Это я тоже знаю.
— Двенадцать месяцев назад на югославской границе состоялся подобный обмен. Торговля шла сорок пять дней. Я здесь потому, что был там. Во время обмена наши люди как-то сошлись поближе с некоторыми оперативниками советской разведки. Чтобы вам было понятнее, я бы назвал их умеренными. Такими же, как и наши.
— Я знаю, против чего выступают наши умеренные. Но советские?..
— Против того же самого. У нас Пентагон и военно-промышленный комплекс — у них сторонники твердой линии в Политбюро. Милитаристы.
— Понимаю.
— Мы получили информацию, что советские милитаристы наметили дату претворения в жизнь последней фазы операции «Омега». В этот день программа начнет воплощаться в жизнь. Сотни тех или иных достаточно влиятельных лиц в деловом мире Америки столкнутся с угрозами личного уничтожения и финансового краха — если они не будут следовать приказам, которые поступят к ним. В результате произойдет гигантский финансовый кризис. И вполне возможно, экономическая разруха… Это неизбежно. Вот на этом мы завершим первую часть нашей беседы.
Бросив сигарету, Таннер встал и начал расхаживать вдоль стола.
— Есть ли у меня право уйти отсюда после получения этой информации?
— Вы можете это сделать.
— Вы слишком далеко зашли! Клянусь, слишком далеко!.. Диктофон работает. Продолжайте.
— Очень хорошо. Итак, часть вторая. Мы знаем, что «Омега» использует примерно один и тот же тип людей, которые должны стать объектами их внимания. Так и должно быть, иначе все их попытки обречены на провал и им не удастся найти уязвимые места. В общих чертах мы знаем, среди кого нам надо искать. Среди людей, которые могут проникнуть в большие компании или уже работают в них или для них, которые поддерживают связи с намеченными субъектами… Как я раньше упоминал, «Омега» — это кодовое наименование для сети или группы агентов. Есть и географическое кодовое наименование, под которым скрывается, скажем, торговая палата или информационное агентство. Стекаясь из разных источников, информация, поступающая сюда, проверяется, становясь постепенно секретными оперативными данными. Мне трудно воспроизвести точный перевод географического кодового наименования для «Омеги», но точнее всего будет «Порванный ремень» или «Драная шкура».
— «Порванный… ремень»? — Таннер потянулся к своей сигарете.
— Да. Мы получили известия о нем больше трех лет назад. После восемнадцати месяцев неустанных поисков выяснили, что «Порванный ремень» должен располагаться в одной из одиннадцати точек, разбросанных по стране…
— И одна из них — Сэддл-Уолли в Нью-Джерси?
— Не забегайте вперед.
— Я прав?
— В каждой из этих общин мы разместили своих агентов, — продолжал человек из ЦРУ, оставив без ответа слова Таннера. — Нам пришлось проверить тысячи и тысячи граждан — весьма дорогое удовольствие, — и чем дальше мы продвигались, тем яснее становилось, что «Порванный ремень» расположен в деревушке Сэддл-Уолли. Это была очень кропотливая работа. Изучение водяных знаков на бумаге, анализ образцов пыли, которые нам доставил в запечатанных конвертах офицер из восточногерманской разведки после своего бегства, тысячи других данных, которые надо было проверять и перепроверять… Но главное — информация о резидентах…
— Решитесь наконец перейти прямо к сути дела!
— Решаться придется вам. Я же всего лишь изложил вторую часть того, что хотел сообщить вам. — Поскольку Таннер промолчал, Фассет продолжил. — Ваше положение позволяет оказать нам неоценимую помощь. Включившись в одну из самых тонких операций в нынешнем американо-советском противостоянии, вы можете сделать то, что никому больше не под силу. Может, на вас произведет впечатление, хотя вы и так должны были из моих слов обо всем догадаться, что представители умеренных с обеих сторон в данный момент работают рука об руку.
— Уточните, пожалуйста.
— Только фанатики считают, что можно пойти на прямой конфликт. Это в равной степени опасно для обеих сторон. В Политбюро идет отчаянная борьба… Ради нашего и всеобщего блага умеренные должны одержать в ней верх. Один из путей способствовать им — это раскрыть хотя бы часть плана «Омеги» и сорвать намеченную дату.
— Каким образом я могу что-то сделать?
— Вы отлично знакомы с «Омегой», мистер Таннер. Вы прекрасно ее знаете.
У Таннера перехватило дыхание. На долю секунды ему показалось, что у него остановилось сердце. Он почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. Его даже чуть затошнило.
— Считаю, что ваше утверждение не имеет ничего общего с действительностью.
— Будь я на вашем месте, я бы тоже так считал. Тем не менее это так.
— Следовательно, мы подошли к концу второго этапа?.. Вы подонок. Вы сукин сын! — Таннер с трудом справлялся с собственным голосом, который все время сбивался на шепот.
— Можете называть меня как вам угодно. Можете ударить, если хотите. Сдачи я вам не дам… Все это я уже пережил.
Вскочив с кресла, Таннер прижал ладони ко лбу. Отвернувшись от Фассета, он потом резко повернулся к нему снова.
— И вы не допускаете, что можете ошибиться? — прошептал он. — И даже не предполагаете, что ваши чертовы идиоты могли сделать непоправимую ошибку?
— Это исключено… Мы не можем утверждать, что полностью вычислили «Омегу». Но, по крайней мере, кое-что мы определили. И вы находитесь сейчас в уникальном положении.
Таннер подошел к окну и попытался отдернуть штору.
— Не трогайте ее! Опустите штору! — Фассет выскочил из кресла, схватил одной рукой Таннера за кисть, а другой — за шнур от портьеры. Таннер посмотрел в глаза агенту.
— И, выйдя отсюда, я так и буду жить с тем, что вы мне поведали? Так и не зная, кто приходит ко мне в дом, с кем я говорю на улице? Жить, зная, что кто-то может навести прицел на мое окно, когда я его открою?
— Не стоит излишне драматизировать ситуацию. Это всего лишь предосторожности.
Таннер вернулся к столу, но не сел.
— Черт бы вас побрал, — тихо сказал он. — Вы отлично понимаете, что теперь я не могу уйти…
— Вы принимаете условия?
— Принимаю.
— Тогда я должен попросить вас подписать это заявление. — Он вынул из папки лист бумаги и положил его перед Таннером. В нем была кратко изложена суть наказания за нарушение Закона о национальной безопасности. «Омега» упоминалась в неопределенных выражениях, типа «Экспонат», но из записи все было ясно. Таннер нацарапал свое имя и встал, выжидающе глядя на Фассета.
— Теперь я задам вам еще ряд вопросов. — Фассет взял папку и открыл ее на последней странице. — Знакомы ли вы с лицами, которые я перечислю? Ричард Тремьян и его жена Вирджиния… Отвечайте, пожалуйста.
Не в силах прийти в себя от изумления, Таннер тихо ответил:
— Знаком.
— Джозеф Кардоне, урожденный Джузеппе Амбруццио Кардионе и его жена Элизабет?
— Да.
— Бернард Остерман и его жена Лейла?
— Да.
— Громче, пожалуйста, мистер Таннер.
— Я сказал — да!
— Теперь я должен вас проинформировать, что одна, две или все три перечисленные пары имеют самое прямое отношение к операции «Омега».
