Они ходили преимущественно в яркой одежде, многие — с сомбреро за спинами. Пассажиры внутренних рейсов проявили неподдельный интерес к выделявшимся на общем фоне чужакам с внушительными баулами, расспрашивая о том, что они позабыли на тихоокеанском побережье, приехав без преувеличения, с другого конца света.
Опыт многочисленных поездок научил их довольно успешно объясняться практически на любом языке при помощи отдельных слов и знаков. Однако, по-испански, пусть и не блестяще, но вполне связно, объясниться могли все пятеро. Многие местные, особенно жители побережья, тоже неплохо говорили по-английски, сказывалось большое количество туристов из Соединенных Штатов, которым очень нравятся текила, пульке, острая местная еда и морское меню местных ресторанов, стоящих практически на песке местнных пляжей с белым коралловым песком. Узнав о том, что цель их приезда — тот самый остров, где много кукол, некоторые смотрели на них, как на сумасшедших, показывая пальцами и о чем-то негромко переговариваясь друг с другом, демонстрируя характерными жестами, что у уважаемых господ не все в порядке с головой.
Высокий мексиканец с сомбреро за спиной тоже оказался рядом и, услышав от соседей по креслам, зачем молодые люди приехали сюда, теперь молча, внимательно разглядывал пятерых друзей своим цепким и, даже магнетическим взглядом. Летел он примерно в том же направлении, что и друзья. Причем, во время всего перелета, он совершенно непринужденно оказывался то на одном месте в салоне, то на другом, ни у кого не вызывая абсолютно никакой реакции.
Особенно, если учитывать темперамент местных жителей. Как он это делал, никто из них так и не понял. Интерес, впрочем, как быстро возник, так же быстро и угас. Их больше не тревожили и теперь они сидели спокойно, на своих местах. Ну летят себе молодые люди в поисках приключений на свои задницы — пусть себе летят! Мало ли куда, кому и зачем что-либо нужно, в конце концов…
На другом конце посадочного рукава уже стоял в готовности, видавший виды местный интерджетовкий «Аэробус». Друзья, вновь отправив электронную корреспонденцию своим близким и переведя телефоны и планшеты в режим полета, заняли свои места. Высокий мексиканец, немного ссутулившись под низким потолком салона, прошел в хвост самолета и занял там свое место.
Том, учитывая опыт ночного перелета, сразу пролез к иллюминатору, невзирая на протесты Макса. «Макс, ну будь ты человеком! Тебе все равно, ты сейчас завалишься спать до самой посадки, а я — человек высокого искусства! Мало ли… может мне светит очередной хороший контракт с солидным издательством!» — Том умоляюще взглянул на него. «Черт с тобой, лезь к окну, моральный урод! Искусственный ты человек…» — Макс подтолкнул того на свое место.
Подошедший желтый аэродромный тягач, с оранжевой мигалкой, зацепившись за переднюю стойку шасси, вытянул самолет на рулежную дорожку, из двигателей вырвался язык пламени, самолет немного вздрогнул, раздался свист турбин и, теперь уже самостоятельно, Аэробус не спеша подкатил к концу очереди ожидавших взлета. Очередь двигалась довольно быстро и вот уже их гордый летательный аппарат, коротко разбежавшись по полосе, взмыл в белое и прозрачное мексиканское небо. Какое-то время самолет, довольно быстро набирая высоту, летел прямо, а затем, заложил крутой вираж вправо. Солнце, бившее прямо в иллюминатор, как бы нехотя, съехало на другой борт и осталось позади. Стюардесса сделала свои объявления по-испански, а затем, вполне сносно, хотя и с сильным акцентом, повторила, прочтя по спрятанной у нее в кармане бумажке и по-английски.
Через некоторое время, в иллюминаторе открылся чудесный вид на вулкан Попокатепетль, возвышавшийся недалеко от столицы, а за ним, виднелись еще два заснеженных огромных конуса. Кратер, похожий на огромную дыру на вершине, лениво курился дымом, лишь изредка позволяя себе выбрасывать более плотные облака, которые ветер быстро сносил в сторону юга, образовывая неяркий серый шлейф, хорошо видимый на почти белом небе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Том, при виде этого, чуть не сошел с ума. Дрожащими от нетерпения руками, он извлек на свет божий свой навороченный фотоаппарат и теперь, не прерываясь ни на секунду, щелкал затвором зеркалки, выворачиваясь в разные позы и совершенно не обращая внимания на отяжелевшую голову. Самолет продолжал неторопливо набирать высоту. Ветер, дувший за бортом, отклонял дымный султан от кратера в другую сторону и они, словно по заказу, пролетели довольно близко от горы.
Другой пик — Орисаба, проплыл мимо противоположного борта. Том едва не взвыл от досады. Ральф, видя творческие муки фотографа, тихонько хихикая, корчил ему, сидя напротив, через проход, различные обидные рожи и показывал не совсем приличные жесты. «Вот сука…» — прошипел Том, с ненавистью глядя на Толстого.
«Аэробус» набрал высоту и бортпроводницы принялись развозить еду и напитки. Рейс был не международный, а местный, по причине чего, блюда местных авиакомпаний особыми кулинарными изысками не отличались. Друзьям выпал хороший шанс приобрести первое знакомство с образцами местной кулинарии. Горы постепенно снижались к северу и вот уже под крылом осталась слегка холмистая местность, освещаемая начинавшим клониться к закату Солнцем.
Примерно через час, раздался сигнал, и стюардесса, чередуя плохой английский в его американской версии, с вполне себе литературным испанским, объявила о том, что их самолет начал снижение и скоро прибудет в пункт назначения Эрмосильо, столицу одноименного мексиканского штата. Лайнер снова немного затрясло, гул двигателей ослаб и снова вернулось ощущения пассажира лифта, на этот раз, едущего вниз.
Местный аэропорт встретил их непривычной, после толчеи и суматохи Гатвика или Мехико, тишиной. С десяток самолетов стояли возле здания аэровокзала. Возле одного из них копошился обслуживающий персонал, производя какой-то ремонт. Вокруг — унылая, пыльная местность и плоский, как блин, ландшафт, на котором кое-где возвышались отдельные холмы. А еще — жара! Всепроникающая и горячая. Как в духовом шкафу. От которой нет спасения даже если сидеть прямо под кондиционером.
Пустыня Сонора… Или Сеньора, как ее называли в старину… До конечного пункта их поездки оставалось совсем немного, о чем они сообщили в очередной раз своим близким. Байя-Кино, а затем — Кино-дель-мар… Где уже ждали их новые, незабываемые приключения…
Глава третья
Человек не творец своей судьбы… Творца нельзя увидеть смертному! Все уже давно решено за него… И ведет его творец по жизни, как слепого….
Через некоторое время после того, как самолет коснулся полосы, вырулил на стоянку и к нему протянулся посадочный рукав, парни вышли из здания аэровокзала и осмотрелись вокруг. «Если меня не обманывает зрение, и карты от «Гугл», то до Байя-Кино, или как там его… нам не так далеко» — Генри, поставив на землю баул, ткнул пальцем в дорожный знак — «А шоссе номер сто — вот оно, прямо перед нами, уходящее прямо на запад.» «Ух ты! Точно!» — согласился с ним Макс, — «Хотя бы не придется мудрить с поисками дороги до места назначения!»
«Тогда не исключено, что чуточку попозже, когда доберемся до места, можно будет организовать какую-нибудь культурную программу! Для более углубленного ознакомления с местными традициями в еде и питии!» — подключился к разговору Ральф. «Толстый, ты похоже, только о жратве и думаешь!» — поддел его Генри, в порыве мести за практически бессонную ночь в полете над Атлантикой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Не знаю, как наши парни себя повели бы себя после двух перелетов в день, один из которых трансокеанский, но, по собственному опыту помню, как после небольшого горного похода, когда мы с другом прошли всего каких-то километров двадцать, в тот же вечер пошли играть в басктбол в ближайший спортзал. Ничего! Как видите, живой. Так что, мы с Вами вполне себе допускаем, что и наши парни оказались людьми довольно выносливыми, культурная программа после дороги — что в этом такого?
