— Я хотел бы предложить вам контракт. — Перешёл, наконец, к делу Эстебан.
Это у них что, семейное?!
Наварро-старший выложил на стол стопку бумаг. Анна вчиталась.
Тот же текст, что и у Диего. Шпионская служба хорошо развита. Некоторые дополнения, например предоставление практики по специализации переводчик сроком на три месяца. Ровнёхонько до следующего учебного года. Что ей собственно и требовалось. Перевод после практики в другой филиал, с повышением зарплаты.
Понятно, подальше от Диего и соблазнов.
Дата, число, прочерк для подписи.
— А Диего? — удивлённо уточнила Анна. — Мы же вдвоём должны подписать.
— Он тоже подпишет. — отмахнулся заботливый родитель. — Позднее. У нас уже был разговор по этому поводу, и он заверил меня, что не причинит вам вреда, но всегда лучше подстраховаться документом. Вы ведь понимаете?
Анна понимала.
Предыдущий контракт предусматривал штрафы для неё, если она вдруг вздумает пытаться продолжить знакомство. Новый делал штрафы и запрет на продолжение обоюдным. И для Диего штраф был куда внушительнее — все акции компании плюс неустойка в миллион.
Перевести на счёт отца.
Мало ли, он передумает и начнёт ухаживать всерьёз за русской прохиндейкой.
Вся ситуация отдавала дешевой мелодрамой и легким маразмом.
Анна размашисто поставила подпись на двух экземплярах и поднялась.
— Я могу идти?
— Да, конечно. — рассеянно разрешил Эстебан. — И Диего позови, пожалуйста.
Анна закрыла за собой дверь и медленно пошла по коридору.
Затея с подставной подружкой нравилась ей все меньше, и в то же время контракт решал множество проблем. Например, денежных. И практику.
Завидев ее, Диего вскочил из кресла в прихожей и бросился к Анне.
— Папа тебе что-то сказал не то? Он тебя обидел? Ты как-то странно выглядишь.
— Все нормально, я просто немного устала. Твой отец просил тебя позвать к себе в кабинет. — Отмахнулась Анна.
Диего прошипел что-то неразборчивое и умчался. Девушка пошла в патио, рассчитывая подышать свежим воздухом.
Стемнело окончательно. Время двигалось к десяти.
Диего все не шёл.
Разговор не клеился. Исабель, извинившись, отправилась отдыхать, Бланка смолила одну сигарету за другой, прикуривая новую от обрубка старой.
Камилла задумчиво изучала рыбок в бассейне. Анна так и не решила, стесняется девушка или просто такое забитое существо.
Диего вышел из кабинета отца мрачнее тучи, молча взял Анну за руку и потянул на выход.
— До свидания, спасибо за прекрасно проведённый вечер! — едва успела проговорить она, как дверь за ними с треском захлопнулась.
Диего устроил ее в машине, закрыл дверцу, обошёл, сел со стороны водителя, привалился лбом к рулю и застыл.
Анна осторожно положила руку ему на плечо, будто приручая пугливую зверушку. Он не отодвинулся. Посидел немного, положил свою ладонь сверху, чуть сжал пальцы Анны.
— Отец сказал тебе передать. — Выдавил он, вручая ей стопку бумаги, которую прятал неизвестно где до сих пор.
Анна глянула на последнюю страницу. Ее неразборчивая закорючка, рядом достойный нотариуса витиеватый росчерк Диего.
Посидели молча, думая каждый о своём.
— Поехали в ресторан. — Неуверенно предложила Анна. — Я голодная.
Диего расхохотался, и напряжение исчезло.
Глава 8
Широко известный в узких кругах рыбный ресторанчик был надежно спрятан в закоулках Барселонеты, в двух шагах от пляжа. За невзрачной дверью скрывались пять столиков, барная стойка с лотками салатов и лучшая на побережье паэлья.
Поедать маслянистый рис с морепродуктами в одиннадцать вечера — есть в этом нечто греховно-притягательное.
Долгое время сидели молча, слушая отдаленный шум прибоя, доносившийся через открытое окно. Посетителей в такую позднюю пору не было, хозяин ресторана задумчиво протирал барную стойку, но выгонять их не пытался.
Диего сам поднял болезненную тему.
— Мама умерла восемь лет назад. Я еще в институте был. Долго болела, последний год вообще не вставала с инвалидного кресла. А после ее смерти, всего через пару месяцев, папа привёл домой эту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Диего поморщился и отпил вина.
Анна промолчала, хотя на язык просилось — за что ты ненавидишь женщину, когда кобелил твой отец. Но сдержалась. Похоже, парень этого еще ни с кем не обсуждал. Пусть выговорится, полегчает.
— Федерико подхалим. — припечатал Диего. — он ее сразу принял, потому что папа так сказал. У Бланки уже давно своя жизнь, она в разъездах, ей плевать, с кем отец живет. Главное, чтобы ее не трогали. А я застрял с ними втроём в том доме. Нашем доме. Смотрел как она переделывает дом, переставляет купленную мамой мебель, обнимается с отцом и тихо сходил с ума. Как только исполнился двадцать один и я вступил во владение своим пакетом акций — только они меня и видели. Покатался по всему миру, тратил деньги направо-налево, пока пару лет как отцу это не надоело и он не пристроил меня начальником отдела.
— Мне показалось, она тебя любит. — осторожно заметила Анна.
— Любит. — невесело хмыкнул Диего. — В этом вся проблема. Если бы она была жадной до папиного состояния аферисткой, я бы ее ненавидел с чистой совестью. Так нет, заботится, в гости зовёт, с отца пылинки сдувает. У ее семьи кофейная плантация в Бразилии, так что не бедствуют. Вон, еще и размножаются.
Диего одним махом допил остатки вина. Анна решила, что до дому они будут добираться на такси.
— А как твои родители? — Спросил Диего после недолгого молчания.
— Оба живы-здоровы. — Автоматически ответила Анна и прикусила язык — наступила на больное место. Осторожно глянула из-под ресниц — вроде не расстроен, просто внимательно смотрит, ожидая продолжения.
Анна и продолжила.
— Все скучно и как у всех. Сестра, мама, папа, две бабушки, один дедушка. Другой попал в пятидесятых под репрессии. Сестра учится на втором курсе, будет юристом. Умница-красавица.
— На тебя похожа, значит.
Анна слегка покраснела. Не то, чтобы она не знала, что привлекательна и не дура, но слышать это от Диего, пусть и так завуалированно, было особенно приятно.
Они расплатились и вышли в густую тёплую ночь. Хозяин ресторанчика отчетливо выдохнул с облегчением, запирая за ними дверь.
Анна не без труда убедила Диего оставить машину там же, на платной стоянке. Камеры, охрана, ничего с ней до утра не будет. А садиться за руль после целой бутылки вина, считая выпитое у его родителей, мягко говоря небезопасно. Штрафа не будет, конечно — в Испании вождение после пары бокалов вина или стаканов пива разрешено, иначе движение бы парализовало. Испанцы запивают вином завтрак, обед и ужин. Но по старой российской привычке Анна предпочитала перестраховаться. Выпил — за руль не садись.
Так что они двинулись пешком по широкому портовому проспекту, вверх, к центру города. Диего рассказывал истории из детства, о своей маме, издевательствах над собой старшей сестры, и проказах брата.
— Представляешь, знакомит отец коллег с семьёй. Вот старший сын, вот дочь, младший сын сейчас подойдёт. И тут вбегаю я, в платьице, с бантиком в волосах. У меня тогда были кудри почти до плеч, маме очень нравились мои волосы. Ну и сестричка постаралась, Барби ей мало было.
Анна хохотала до упаду.
Внутренне она жалела Диего. Бедный мальчик, недополучил в самом уязвимом, подростковом, возрасте материнского внимания, из отца образец поведения тоже так себе, хорошо хоть не озлобился на всех, ограничивается мачехой. И отчаянно нуждается в простом человеческом тепле и понимании.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пока они связаны контрактом, хотя бы это она дать ему вполне в состоянии.
А может, и помочь.
Надо их как-то с мачехой примирить. Столько лет уже прошло. Папаша у него, конечно, тот еще козел, но жить дальше как-то надо. Не ругаться же с семьей всю жизнь. Родственников, увы, не выбирают.
