– Красивая гора, – произнес, наконец, Аджиба.
– Да, – отозвался я настороженно.
– Очень красивая гора, – подтвердил Пазанг.
– Жаль, – заметил я не очень твердо. – Примуса нет, еды мало… Жаль…
Шерпы помолчали.
– Очень красивая гора, – снова сказал Пазанг. – Можно разжечь костер из хвороста и масла. Будем есть мало. Может, попробуем? Уж очень жаль…
– Да, очень жаль, – откликнулся Аджиба.
Я готов был обнять их обоих, однако ограничился сухим:
– Хорошо. Пусть мало еды, пусть маленький костер, но зато мы возьмем вершину!
Это было на десятый день после нашей первой ночевки в пещере. Согласно договоренности, в этот день пришли четверо каигонцев, но, ожидая, что мы сразу же с ними вернемся, они принесли очень мало продовольствия. Только топлива было у нас вдоволь.
Я посовещался с Пазангом, и мы решили растянуть имеющиеся продукты на четыре дня, чтобы хватило и нам всем и каигонцам.
После этого я сообщил друзьям из Кантона, что им, возможно, несколько дней придется поголодать. Они согласились: пожалуйста, лишь бы им за все заплатили.
Я мысленно подвел итог: времени мало, запасы не ахти какие, но при удачной организации все же можно взять вершину.
И вот мы идем тем же самым путем, который я проделал в одиночку, несколькими днями раньше. Возле маленького озерка возвышалось много каменных чортенов. Пастух объяснил нам, что летом сюда приходят молиться паломники. Лучше всего было бы пересечь озеро напрямик, но оно замерзло не полностью, и лед был слишком тонок. По берегу тоже невозможно пробиться. Наконец мы обнаружили слева проход и поднялись по нему к нижнему краю ледника. Здесь, под защитой каменных глыб, разбили лагерь и отправили каигонцев обратно в пещеру, посоветовав идти медленно, чтобы не слишком проголодаться.
Нам нельзя было тратить время ни на длительные разведки, ни на ожидание хорошей погоды. Предстояло предельно напрячь силы и расходовать их наиболее разумным образом. И едва мы выбрали место для лагеря, как Пазанг, Аджиба и я пошли дальше, чтобы определить подходы к гребню.
Оказалось, что есть две возможности. Крутой, но не очень рискованный снежный склон подводил к самому предвершинному гребню. Второй путь вел через лед; он выглядел сложнее, но зато выводил ближе к вершине. Трудно было решиться. Я голосовал за более легкий путь – по фирну: если гребень окажется несложным, мы выиграем время. Пазанг стоял за второй вариант: если гребень над фирновым склоном окажется непроходимым, получится, что его путь короче.
Я продолжал стоять на своем. В дальнейшем оказалось, что гребень и в самом деле очень легкий, но Пазанг все равно остался недоволен, твердил, что надо было идти более красивым путем. Я отнес это за счет его извращенного пристрастия к опасным выступам и к таким углам подъема, которые максимально приближаются к отвесу.
Не буду, однако, опережать события. Итак, мы вернулись в лагерь и разработали план. План был, на мой взгляд, очень разумный. Завтрак – затемно. С рассветом мы с Пазангом выходим из лагеря. Трое шерпов снимают палатки и идут по нашим следам до гребня, где ставят большую, трехместную палатку. Оттуда они смогут просматривать весь путь до вершины. Если мы не достигнем ее к двум часам, они берут маленькую палатку, наши спальные мешки, продукты на одну ночь и– идут за нами. Поднимаются возможно выше, ставят для нас палатку и спешат обратно к месту своей ночевки. Таким образом, мы с Пазангом в случае нужды сможем переночевать неподалеку от вершины. Весь этот распорядок основывался на опыте наших предыдущих восхождений.
На деле оказалось, что можно было и не стараться так. Мы поднимались очень быстро – по фирну, затем вдоль скального гребня. Конечно, на гребне нам попадались участки льда, но настолько легкие, что мы обошлись даже без страховки.
«Гора между двумя озерами» оказалась безупречной красавицей. С каждым метром нам открывались все новые изумительные виды. Я так увлекся ими, что чуть не забыл поглядеть на альтиметр. Он показывал 6100 метров.
Далеко в долине, внизу, мы обнаружили изумрудно-зеленое озеро, очень похожее на то, которое наш отряд миновал накануне. Вот и готово название для горы: Дуи Тал Чули – «Гора меж двух озер»!
Несмотря на утомительное восхождение, мы с Пазангом счастлиаы тем, что целый день провели в поднебесье (слева – Герберт Тихи)
Спуск тоже оказался легким, скоро мы смогли прекратить страховку. Я дал Пазангу уйти вперед – хотелось побыть немного одному.
Сверху я видел, как он медленно карабкается на крутой горб, муравей на белой стене.
У самого лагеря нас встретил Пемба с горячим кофе. На этот раз я почти не ощущал усталости, а потому охотно вытащил из рюкзака фотоаппарат и сделал несколько снимков.
Еще ночь в палатках, и на следующий вечер мы встречаемся в пещере с нашими носильщиками, а через два дня возвращаемся в Каигон.
У нас были все основания считать удачными дни, проведенные в этом краю. Мы взяли четыре вершины, из них две выше 6000 метров, я смог внести поправку в карту горной системы, а самое главное – мы работали в замечательной обстановке товарищества и сплоченности.
Несколько раз мне приходилось видеть, как шерпы собирают на лугах растения, которые затем употребляют при готовке или как заварку вместо чая. И на обратном пути в Каигон мои спутники с величайшим усердием собирали какие-то бурые корешки.
Пока в деревне шли приготовления к пиру, я решил разглядеть эти корешки поближе, воспользовавшись тем, что шерпы разложили их для просушки. Под бурой кожурой оказалась белоснежная мякоть с очень соблазнительным запахом. Я посмотрел-посмотрел, потом очистил себе один корешок и принялся его уписывать.
Стоявшие поблизости каигонцы долго с недоумением глядели на меня, потом вдруг дружно расхохотались. «Должно быть, зелень тут не в почете, – подумал я. – Ладно, пусть их посмеются, не так уж много развлечений в Кантоне».
В это время пришел очень довольный Пазанг: ему удалось купить по дешевке два десятка яиц. Взглянув на меня, он воскликнул:
– Зачем ты ешь мыло?
Пазанг объяснил, что высушенные корешки растирают камнями, а полученный порошок кладут в воду при стирке, и он не уступает европейским стиральным порошкам. А поскольку мыло у нас кончилось, шерпы очень обрадовались, встретив в горах этот корень. Только зачем же его есть?..
Старая нелепая басня о туземцах, поедающих мыло путешественника, вдруг обернулась совершенно неожиданной стороной…
Note 1
Вращение колес с написанными на них священными текстами заменяет молитву.
