Конечно, она пыталась абстрагироваться и воспринимать всё это, как тяжёлую, но высокооплачиваемую работу. Только периодически случались нервные срывы, и девушка тяжело заболевала с высокой температурой, слабостью и полной аппатией. Соколов бесился, конечно, но не зверствовал и иногда давал ей возможность поболеть без его пристального внимания. А Римма непременно выздоравливала и снова возвращалась в свой персональный ад.
*****
– Иногда, Диан, у меня возникает желание покалечить себя, изуродовать, и тогда я стану ему не нужна. Не будет же он требовать компенсацию с инвалида, – закончила Риммочка свою трагическую историю, размазывая по лицу потёкшую тушь и запивая своё горе уже неизвестно каким по счёту коктейлем.
Взглянуть бы на эту филькину грамоту. Я нисколько не сомневаюсь, что хитрые юристы Соколова постарались на славу, чтобы загнать девчонку в долговую задницу. Всё это, конечно, можно оспорить и разбить, но не Риммочке тягаться с Соколовым. На это и был расчёт старого извращуги.
– Рим, а у тебя хватило ума понять, что по истечении срока всё это может не закончиться, или ты вылетишь за профнепригодность в самом финале своей отработки? – спросила я, не скрывая раздражения. Я злилась на неё, презирала Карабаса и интенсивно напрягала свой захмелевший мозг в поисках выхода. Хотя, зачем мне это надо?
– Да я уже давно это поняла-а-а-а, – тихо завыла девчонка.
– Дичь какая-то. У тебя хоть есть экземпляр этого контракта? – поинтересовалась я безо всякой надежды.
– Не-э-э-эт! – Риммочка, распластавшись грудью на столе, уронила голову на руки и завыла громче.
Я смотрела на эту несчастную и беспросветную дуру, а грандиозный план никак не рождался. «Ладно, утро вечера мудренее», – подумала я и обнаружила, что время перевалило за полночь. Передо мной растеклась невменяемая Римма, да и сама я набралась неслабо, проникшись рассказом. Теперь остро стоял вопрос, как выбраться отсюда красиво и не привлекая внимания посетителей. Хотя, о чём это я – кажется, в этом заведении только самые пьяные нас ещё не заметили. Римму на ногах никак не удастся вывести и за руль мне нельзя. Я посмотрела на восемь пропущенных вызовов от Влада и решение по эвакуации из клуба пришло.
– Да, Диана, неужели ты уже освободилась? Не рановато ли? – Влад ответил с первого гудка, но не удержался от сарказма.
– Шутник, – фыркнула я.
– Да ни разу, любимая. Ты сегодня домой вернёшься или как? И что у тебя там за шум?
– Владик, а ты сейчас где? – промурлыкала я.
– А где ты хочешь, чтобы я был?
– Я хочу, чтобы ты был здесь и приехал за мной на такси в отстойный клубешник «Дохлый Тролль».
– Может, «Злобный Тролль»? – Влад хохотнул, но тут же спохватился и спросил с тревогой в голосе: – А ты с кем там? У тебя всё в порядке?
– Владик, тут тьма народа и я пока в полнейшем порядке, и тролль пока ещё злобный, но, если ты не поторопишься, будет дохлый. Так что, ты приедешь? Но только на такси.
– Уже выезжаю, малышка. Наверное, надо машину твою забрать?
– Ты та-акой умный! Я жду тебя, милый.
– Полчаса продержишься? У тебя точно нет проблем?
– Сладкий мой, проблемам со мной не по пути и не теряй время на разговоры.
Я сбросила вызов. Почему он спросил, продержусь ли я? У меня, что такой пьяный голос? Какой хороший мальчик этот Владик, и как хорошо, что он пока у меня есть.
Под сопение и периодические всхлипывания пьяной Риммочки, я размышляла над её спасением. Когда над нашим столиком нависла массивная фигура, я вознамерилась грубо отшить очередного завоевателя, а подняв голову, упёрлась в насмешливый карий взгляд. Владичка мой, какой же он красивый! Но улыбаться ему я не стала, понимая, как глупо выглядят пьяные улыбки. А разве я могу себе позволить выглядеть глупо?
– Владик, отнеси, пожалуйста, это тело ко мне в машину, – кивнула я на спящую чумазую Риммочку.
– А кто это? – Влад наклонился, чтобы поцеловать меня, и я с удовольствием подставила губы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Милый, а тебе не всё ли равно? Это маленькая пьяненькая девочка.
Влад взвалил Риммочку себе на плечо и на выходе из клуба поинтересовался:
– А куда её везти?
– В травмпункт поедем, – скомандовала я.
– Зачем? – удивился Влад – У неё травма какая-то?
– Да, очень большая душевная травма и мы будем делать ход конём, – я многозначительно подняла указательный палец, усаживаясь на пассажирском сиденье своего Поршика.
– Хорошо играешь? – Влад уже уложил Риммочку на заднее сиденье и устраивался за рулём.
– Всегда.
*****
Спустя два часа мы ввалились в мою новую квартиру, в которой так и остались неразобранными вещи. Влад нёс бесчувственное Риммочкино тело, и было видно, что он очень устал, несмотря на миниатюрную ношу.
– Влад, посиди с ней в кресле немного, пока я организую спальное место для нашей невменяемой принцессы, – распорядилась я.
Он устало закатил глаза, но послушно опустился в кресло, бережно разложив на своих коленях пьяную гостью с загипсованной до колена ногой.
С хирургом в травмпункте никаких разногласий у меня не возникло. Он был настолько мной очарован, что согласился бы превратить нашу девочку в мумию. А уж когда я его щедро вознаградила, тот клятвенно пообещал раздобыть мне к завтрашнему дню великолепный снимок с ярко выраженным переломом, хоть со смещением, если понадобится. Со смещением нам не понадобилось, зато заверенный документ с нужным диагнозом был на руках. Мой план начал претворяться в жизнь, а я, трезвея, не понимала, зачем впёрлась в чужую кухню и злилась на себя за это безрассудство.
Влад уложил Римму на новое красивое постельное бельё и отправился в ванную, а я подумала, что следовало бы раздеть мою гостью. Просто удивительно, что она до сих пор не реагировала ни на какие манипуляции с её телом. Вот прямо бери и делай с ней, что хочешь. Но как только я стянула с девчонки короткую юбочку, она замычала и открыла глаза, пытаясь сфокусировать на мне мутный взгляд.
– Не бойся, ты у меня дома, – попыталась успокоить я Римму тоном, не располагающим к спокойствию. Вообще-то, успокаивать и утешать – это совсем не моё, возможно, потому, что весь свой лимит нежности я берегла для самых близких. А может быть, потому что я просто бездушная стерва, что гораздо более вероятно.
– Диана, – растерянно пробормотала Риммочка, – а п-почему я здесь? – она нахмурилась, вероятно, пытаясь восстановить в памяти события прошедшего вечера.
– Потому что ты напилась, как свинья, и отключилась. А ты бы предпочла, чтобы я оставила тебя в клубе? Думаю, что там бы о тебе позаботились, как следует, – резко ответила я.
Мне не нравилась роль доброй феи. Но ведь это я притащила девчонку в этот гадский клуб и спровоцировала на откровения.
– Спасибо Вам, Диан, и простите меня, пожалуйста, – Риммочкины глаза наполнились слезами.
– Мы снова перешли на «вы»? Значит, трезвеешь. И прекращай уже слёзы проливать, сегодня их было более чем достаточно.
– Простите, только Соколову не говорите, пожалуйста, – Римма смотрела на меня затравленным взглядом.
Она попыталась присесть в постели и согнуть ноги в коленях, но ощутив помеху, перевела взгляд на свои ноги и охнула, с ужасом глядя на свою загипсованную конечность. Выглядело это презабавно.
– Ты, Римма, если и дальше будешь себе позволять отключаться в общественных местах, то рискуешь однажды проснуться в грязном, вонючем притоне или в мусорном баке, что в принципе одно и то же, – ледяным голосом я пригвоздила её к спинке дивана.
– Простите, – в очередной раз пролепетала девушка, а из её глаз по чумазым щекам уже катились слёзы. – А что с моей ногой, Диана?
– Болит? – поинтересовалась я.
