Побывавъ въ главнйшихъ городахъ Италіи, они поселяются въ Рим. Предъ нимъ носятся виднія картинъ великихъ и безсмертныхъ. Она возстаетъ сначала мягко, потомъ со слезами и рзкостью. Легче писать на память "бытовыя" картины, которыя такъ хорошо оплачиваются американцами! Часто они спорили по этому поводу. Въ молодой женщин пробудилась ревность. Она ненавидла натурщицъ. Въ своемъ невжеств она не понимала, что ея мужъ такъ можетъ находиться во власти искусства, что не будетъ испытывать никакихъ низменныхъ чувствъ лицомъ къ лицу съ тми красивыми женщинами, которыя передъ нимъ обнажались. "Она совтовала ему, рисовать дтей, играющихъ на волынк, кудрявыхъ и полненькихъ, какъ ребенокъ Іисусъ, старыхъ крестьянокъ сь морщинистыми, коричневыми лицами, лысыхъ старцевъ съ длинной бородой".
Реновалесъ уступилъ. Онъ обожалъ Хосефину и хотлъ ей сдлать пріятное. Его колебаніе продолжалось однако недолго. Его призваніе, на мгновеніе заглушенное, пробудилось съ новою силой. И на этотъ разъ порывъ былъ тмъ сильне, что ему помогала любовь. Лицо Хосефины было не очень красиво, тмъ прекрасне зато было ея тло, безупречное, граціозное, округлое, матовой близны, съ маленькими упругими грудями, твердымъ, не выступавшимъ впередъ, животомъ и тонкими гибкими ногами. Она была "обнаженной" красавицей, безсмертной двой Гойи. О! Если бы онъ могъ ee изобразить въ такамъ вид! Маріано Реновалесъ убждалъ, умолялъ, выдвигалъ вс аргументы артиста и любовника и наконецъ добился своего. Хосефина согласилась позировать изъ простого любопытства, не понимая священной миссіи – миссіи красоты – которую брала на себя. Бдный Реновалесъ! "Три дня работалъ онъ съ лихорадочнымъ безуміемъ, съ безмрно широко раскрытыми глазами, словно хотлъ пожрать ими эти гармоническія формы". Картина была готова. Это было законченное, чудесное созданіе, сущность его души, идеалъ принявшій линіи и краски, воплотившейся, улыбавшейся ему безсмертной улыбкой.
Когда миновалъ первый порывъ изумленія и удовлетворейнаго тщеславія, молбдая женщина хотла разорвать полотно. Картина хороша, но неприлична. Неприлична! Художникъ чувствовалъ, какъ подъ его ногами дрожитъ полъ. Онъ хотлъ заплакать, умереть. "Хосефина, еще обнаженная, бросилась на картину съ лсвкостью бшеной кошки. Первымъ ударомъ ногтей она царапнула сверху до низу полотно, стирая еще теплыя краски, вырывая сухія мста. Потомъ взяла ножъ изъ ящика съ красками и рррр… полотно испустило протяжный вздохъ, и разползлось подъ натискомъ блой руки, которая, казалось, посинла отъ гнва".
Художникъ стоялъ, не двигаясь. Къ чему? Онъ чувствовалъ себя уничтоженнымъ, разбитымъ. Его будущность, сломанная торжествующей вульгарностью жены, разбилась въ дребезги, какъ зеркало. Онъ возненавидлъ Хосефину ненавистью пассивной и равнодушной, которая замораживала его тло и постепенно проникала въ его душу. Какъ могъ онъ жениться на этой женщин? Она не понимала его. Ему было скучно дома и онъ сталъ посщать салоны. Его снедало лихорадочное желаніе развлечься, наслаждаться, создать себ вторую молодость. A Хосефина мшала! О, если бы она умерла!
Такъ кончается первая часть.
На порог старости Маріано Реновалесъ влюбляется безумно, съ юношеской страстностью, въ графиню де Альберка. Она сначала только кокетничаетъ и шутитъ, потомъ сдается. Это женщина каяризная, съ ненасытною жаждой новыхъ впечатлній,
Случайно Хосефина узнаетъ объ этой любви, и болзнь, которая ее подтачивала, обостряется. Ревность усиливаетъ ея неврастенію. Страданіе производитъ настоящее опустошеніе въ этомъ слабомъ организм. Съ каждымъ днемъ она все больше блднетъ, худетъ, приближается къ смерти. По вечерамъ, въ припадкахъ лихорадки, волосы прилипаютъ къ посинвшимъ вискамъ, покрытымъ каплями пота. Лицо ея все боле напоминаетъ заостренный тонкій профиль мертвеца.
Хосефина умираетъ и Маріано Реновалесъ, уже чувствующій приближеніе старости, вдругъ сознаетъ себя одинокимъ, страшно одинокимъ. Его единственная дочь Милита вышла замужъ и приходитъ къ нему только, когда ей нужны деньги. Безъ видимой причины, какъ бы подъ чьими-то чарами, онъ испытываетъ неодолимое отвращеніе къ своей возлюбленной, графин де Альберка. Въ его дом, въ этомъ дворц, гд умерла Хосефина, все говоритъ ему о покойной; мебель, пышныя кортьеры,украшающія двери, даже стны, казалось, хранятъ запахъ духовъ и шелестъ ея платья, съ того раза, когда она проходила здсь въ послдній разъ.
Это на первый взглядъ нелогическое возрожденіе воспоминаній, это упрямое возвращеніе къ прошлому, это противорчіе, въ силу котораго Реновалесъ боготворитъ умершую жену, которую ненавидлъ при жизни, является драгоцннымъ феноменомъ психологіи любви, обнаруживая большое мастерство романиста.
Въ отчаяніи несчастный Реновалесъ пытается изобразить жену на память, но ему удается только создать странный образъ, совершенно патологическій, который лишь неопредленно воспроизводитъ черты покойной.
"Бросалось въ глаза неправдоподобіе чертъ, преднамренное преувеличеніе. Глаза – огромные, чудовищно большіе; ротъ крошечный, какь точка, кожа блестящей сверхъестественной близны. Только въ зрачкахъ было что-то поразительное: взглядъ точно шелъ издалека и горлъ такимъ удивительнымъ блескомъ, что, казалось, просвчивалъ сквозь полотно".
Удовлетворенный своимъ созданіемъ, Реновалесъ однако не былъ покоенъ. Онъ хотлъ большаго, хотлъ снова обрсти Хосефину, слышать ее, сжать въ своихъ объятіяхъ, еще разъ обладать ею. Чтобы добиться своей цли, онъ ищеть по улицамъ и въ театрахъ женщину, которая походила бы на нее. Наконецъ, ему кажется, что онъ ее нашелъ. Это "Прекрасная Фреголина", кафешантанная пвица. Двица – не изъ неприступныхъ – отправляется въ студію художника. Ренавалесъ заставляетъ ее надть платье и чулки, принадлежавшіе "той – другой". Только въ такотъ вид онъ можетъ ее писать. Она соглашается. При вид ея художнику кажется на мгновеніе, что Хосефина въ самомъ дл воскресла: это ея тло, ея глаза, затуманенные и грустные. Но энтузіазмъ его быстро проходитъ, силы покидаютъ его. Нтъ, это не она, не она! И между тмъ, какъ "прекрасная Фреголина" быстро одвается, испугавшись мысли, что передъ ней сумасшедшій, Реновалесъ плачетъ безутшными слезами надъ гибелью послдней иллюзіи. О юность, юность! Зачмъ ты миновала?
Въ слдующемъ году, вернувшись посл семимсячнаго путешествія по центральной Европ, Турціи и Малой Азіи, Бласко Ибаньесъ выпустилъ книгу "Востокъ". Это прелестная вещь, видніе романиста, полное интереса и воодушевленія. Въ ней встрчаются превосходныя страницы, напр., посвященныя описанію Гинебры, "города убжищъ", какъ авторъ мтко его называетъ, или "элегантной Вн" и "голубому прекрасному Дунаю" или глава "ночь Силы". Все это незабвенныя страницы, въ которыхъ чувствуется трепетъ жизни. Словно грядущія поколнія приближаются и въ безмолвіи священной ночи слышатся ихъ шаги!
Романъ "Кровавая арена", вышедшій вскор посл этого, имлъ огромный успхъ. Сюжетъ такой же простой, какъ просты встрчающіеся въ немъ характеры.
Тореро Хуанъ Гальярдо въ своемъ род тоже "завоеватель", arriviste, который благодаря своей смлости, ловкости и сил становится однимъ изъ самыхъ иэвстныхъ матадоровъ. Онъ молодъ, красивъ и богатъ. Все улыбается ему. Импрессаріо перебиваютъ его другъ у друга, газеты помщаютъ его портретъ, на улицахъ толпа останавливается, чтобы поглазть на него, самыя прекрасныя модныя кокотки, ради которыхъ разоряются свтскіе люди, пишутъ ему, предлагая сладость своихъ поцлуевъ… Въ Севиль Хуанъ Гальярдо вступаетъ въ связь съ доньей Соль, вдовой дипломата, племянницей маркиза де Мораима. Ее зовутъ "Посланницей" и хотя она и родилась, въ Андалусіи, она скоре типъ экзотическій, космополитическій цвтокъ, интересный и рдкій, напомимающій Леонору, прекрасную в_а_л_ь_к_и_р_і_ю съ садическими наклонностями въ роман "Въ апельсинныхъ садахъ". Ея душа отличается обворожительной сложностью и такою же обворожительной фривольностью. Все приводитъ ее въ восторгъ и ко всему она охладваетъ. Едва почувствовавъ голодъ, она уже пресыщена. Она наздница, способная низвергнуть быка, женщина влюбленная въ мужество и силу и въ то же время чувствительная, способная приколоть осеннюю розу къ куртк разбойника. Связь между доньей Соль и Хуанъ Гальярдо продолжается не долго и на этотъ разъ покидаетъ его она.
Среда, въ которой развертывается дйствіе, позволяетъ романисту нарисовать нсколько ясно очерченныхъ типовъ и набросать не мало андалузскихъ сценъ и картинъ, среди которыхъ особенно выдается своей точностью и богатымъ великолпіемъ колорита описаніе знаменитой Святой недли въ Севиль.
Карьера великихъ тореровъ блестяща и поразительна, какъ карьера конквистадоровъ, но быстро кончается: иногда, потому что мускулы слабютъ, иногда потому что мужество уходитъ, исчезаетъ жажда крови, а вмст съ ней и храбрость. Существуетъ немало тореровъ, смлыхъ и превосходныхъ бойцовъ лишь до той поры, когда они получаютъ первую рану отъ роговъ быка. Это и случается съ Гальярдо. Оправившись посл серьезной раны, онъ чувствуетъ себя слабымъ тломъ и – что еще хуже – слабымъ духомъ. Онъ потерялъ вру въ себя. Всспоминаніе объ испытанныхъ страданіяхъ разслабляетъ его волю. Онъ боится близко подходить къ быкамъ. Его ноги автоматично уходятъ отъ нихъ. Страхъ овладваетъ имъ. Публика замтила это, газеты распространили извстіе и звзда знаменитаго матадора начала клонить къ закату. И какъ быстро, унизительно и печально погасла она. Тщетно пытался онъ взять себя въ руки, побдить свою слабость, чтобы вновь завоевать утерянную славу. Умерло его былое мужество. Онъ сталъ другимъ. Въ Мадрид донья Соль и Хуанъ Гальярдо вновь встрчаются. Тopepo напоминаетъ ей о своей прежней любви, которая все еще жжетъ его сердце, но она только пожимаегь плечами. Кто вспоминаетъ о прошломъ? Правда, она его любила… немного… но это былъ мимолетный капризъ, нервная эмоція, о которой не стоитъ говорить. Разговоръ между элегантной авантюристкой-аристократкой и невжественнымъ, грубымъ бойцомъ непродолжителенъ, но зато напряженъ и полонъ дкой горечи. Онъ не зналъ, что сказать. Она, видя его ошеломленнымъ, глядитъ на него съ любопытствомъ и пренебреженіемъ. Точно она видла сонъ.
