— А как же насчет друга?
— Забудьте о нем. Вы сможете общаться только с сотрудниками своего собственного сектора.
«Как же, — подумал я, — так я тебя и послушаюсь, проклятая машина…» Спорить с компьютером было бессмысленно. Он действовал лишь в рамках заложенной в него программы, а в случае если бы ситуация вышла за эти рамки, меня бы направили на прием к клерку компании. Я не хотел привлекать к себе внимания и все же не торопился выполнить распоряжение машины, понимая, что из этой двери обратного пути может и не быть.
Конечно, в этот момент у меня еще была возможность вернуться на улицу и начать все сначала. Но в другой конторе процедура могла повториться, а после этого посещения у них наверняка останется моя фотография, а документы вызовут излишнее внимание службы безопасности. Если я собирался поближе познакомиться с «Фениксом», удобнее всего было начинать именно отсюда, с первого посещения бюро найма. Случайные люди редко вызывают подозрение. Все же я решил проверить, есть ли у меня какой-то выбор.
— Я передумал. Верните мои документы.
— Это невозможно. Вы уже зарегистрированы. Пройдите в правую дверь, иначе к вам будет применена сила.
Неожиданно у входной двери, ведущей на улицу, с грохотом опустились металлические пуленепробиваемые жалюзи. Такие же щиты появились на окнах, и я оказался внутри наглухо запертой бронированной ловушки. У меня все еще оставалась возможность вырваться, наверняка предстоит какая-то транспортировка, а по дороге всякое случается… Но это означало полностью раскрыть себя, вновь скрываться от погони, менять личность и документы… Второй раз эксперимент с наймом может не удаться. Уже сейчас своим необычным поведением я наверняка вызвал подозрение и повышенный интерес к своей персоне со стороны службы безопасности «Феникса». Нужно было или прорываться с боем на улицу, или немедленно сменить тактику.
Вероятно, своим неожиданным отказом от найма я заставил эту чертову машину включить сигнал тревоги, и вскоре здесь появятся боевики «Феникса», только этого мне сейчас и не хватало. У меня все еще не было оружия, и никакого серьезного сопротивления я им оказать не мог, да и не хотел. Я здесь оказался вовсе не для того, чтобы устраивать заварушку. Решение, наконец, было принято, и я сам удивился искренней дрожи, появившейся в моем голосе:
— Простите меня, я не собираюсь отказываться от регистрации, я только хотел узнать, когда я смогу получить обратно свои документы?
— Вам их вернут после истечения срока контракта. Пройдите в левую дверь.
Теперь оставалось только молча повиноваться этому электронному чурбану. Скрипнув зубами от негодования и сдержав рвущиеся наружу эмоции, я пошел, куда мне было приказано.
За дверью открылся длинный узкий коридор, и, судя по щелчку автоматического замка у меня за спиной, мне здесь не слишком доверяли. И правильно делали. У меня просто руки чесались свернуть шею электронному наемщику и разнести вдребезги всю эту контору. Жаль, что длительные занятия аутотренингом не позволили эмоциям возобладать над холодным расчетом.
В конце коридора была еще одна дверь, которая любезно распахнулась при моем приближении и сразу же закрылась, как только я через нее прошел.
Неожиданно я оказался в небольшой металлической каморке и слишком поздно понял, для чего она предназначалась. Только когда у меня за спиной раздался характерный свист форсунок с усыпляющим газом, я рванулся обратно, но было уже слишком поздно.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я был без сознания. Обычно «ленивый» газ, который я определил по специфическому запаху, прежде чем потерял сознание, отключает человека часа на два.
Проснулся я в большом и совершенно непонятном помещении, чем-то похожем на заводской цех и оранжерею одновременно. Вдоль стен зала шли длинные параллельные ленты транспортеров, между которыми размещались ящики с гидропонной инопланетной растительностью совершенно незнакомого мне вида.
От кустов с каплевидными толстыми листьями шел одуряющий аромат, напоминавший десятикратно усиленный запах земной лаванды. Запах не был бы неприятен, если бы не его совершенно оглушавшая человека интенсивность.
Я лежал на ленте транспортера, медленно двигавшейся между пахнувших лавандой кустов, и был совершенно беспомощен, потому что мои руки и ноги оказались намертво прикованы к ленте специальными зажимами. Я не мог даже как следует осмотреться. Обзор был ограничен тем пространством, которое я видел, немного приподняв голову над лентой транспортера.
Я был обнажен по пояс, куртка исчезла, однако в кармане брюк я по-прежнему ощущал тяжесть предметов, с которыми никогда не расставался и назначение которых не смог бы определить ни один посторонний человек. А это означало, что, если мне удастся освободить руки, я еще сумею постоять за себя.
Но где я? Что все это значит? Это нужно было выяснить, прежде чем что-то предпринимать.
Я не мог рассмотреть ничего, кроме однообразной панорамы кустов. Транспортер двигался медленно, то и дело останавливаясь, и невозможно было определить, что меня ждало в конце пути. Справа и слева поскрипывали ленты других транспортеров, оттуда доносились не слишком обнадеживающие звуки. Глухие человеческие стоны и бессвязные бормотания… Но это не были стоны боли, такие звуки издают люди, находящиеся в состоянии глубокого наркотического опьянения. Возможно, это был результат действия одурманивавшего запаха, распространявшегося от «лавандовых» кустов. Пока я еще сопротивлялся его воздействию, но понимал, что это не может продолжаться слишком долго. Рано или поздно я потеряю контроль над собственным сознанием и превращусь в беспомощную куклу в руках своих тюремщиков.
Необходимо было предпринять что-то немедленно, пока я еще владел своим телом и сознанием. Я чувствовал, что времени у меня оставалось минут пять, не больше.
Неожиданно запах резко уменьшился, я попал под мощную струю расположенного у потолка вентилятора. Транспортер в очередной раз остановился. Однако в этом месте в отличие от предыдущих гидропонные заросли «лавандовых» кустов расступились, освободив место небольшому столу, уставленному приборами. За ним сидела миловидная женщина в белом медицинском халате.
Я оказался перед ней настолько неожиданно, что растерялся и потерял несколько драгоценных секунд, прежде чем решил, как себя вести.
Не обращая на меня ни малейшего внимания, словно я был каким-то шимпанзе или коровой на бойне, она протянула руку и, не вставая из-за стола, приложила к моей обнаженной груди датчик медицинского прибора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
