— Решаться… — прошептала Мила будто сквозь сон. — Я давно решилась, малыш. Уже сняла с текущего счета все оставшиеся деньги. Это будет нам на первое время. Еще… Тебе нужен ствол. Я знаю, где достать. Какой предпочитаешь?
— Пожалуй, револьвер.
— Сделаем.
— Ладно, ствол там, деньги… Лучше скажи: когда? Когда мы наконец двинем отсюда? Я совсем извелся! Мне невмоготу каждый день бояться, что появится вдруг какой-нибудь особо богатый клиент и Олег вынудит тебя с ним лечь, или приползет твой пресловутый Тенгиз и увезет трахаться… Невмоготу, понимаешь?!
— Понимаю… Поэтому боюсь…
— Чего боишься?
— Сказать…
— Что сказать?! Да не томи, девочка! Что еще случилось?!
— Завтра у нас «субботник»… Юрка Клещ объявил, местный бригадир…
— Какой еще субботник? — опешил Север. — Всесоюзный коммунистический?
— «Субботник» — это когда наши девочки хором и бесплатно обслуживают всех бойцов «крыши»… Короче — оргия, дань натурой. Не участвовать я не могу — слишком опасно…
— Ты с ума сошла… — пробормотал Север ошалело. — Ты… ты подумала, что собираешься сделать?.. Подумала?..
— После «субботника» положено три дня отдыха… — продолжала Мила, словно не слыша. — Кабак вообще закрывают. Эти три дня нас никто иг хватится… Можно далеко уехать…
— Ты с ума сошла… — только и смог повторить Север.
— Да пойми ты! — почти закричала Мила. — Если бы я была обычной рядовой проституткой! А то ведь идеальная… идеальная блядь! Не заражаюсь, не беременею, месячных не бывает! И нимфоманка! Королева секса, тьфу! Я приношу заведению огромную прибыль! Кто же меня отпустит?! Олег и купил-то меня в пять раз дороже, чем других девок!
— Как купил?! У кого?!
— У своей матери, Марии Филипповны, моей лечащей врачихи… Она вербует отборных красоток среди пациенток. И продает сыночку. Ты ее знаешь, наверное… Та, что девочек обследует каждую пятницу.
— Видел… Худенькая такая, изящная… Неужели это мать Лизунова?
— Мать, мать. Родила, когда ей было шестнадцать. А вообще наша Маша — стерва редкостная при всей своей милой внешности…
— Черт с ней. Но «субботник», Милка! Я не могу позволить тебе в нем участвовать!
— Тогда нам верная смерть… — отрешенно выговорила Мила. — Давно известно: девки стонут от таких мероприятий, боятся, ненавидят, там каждый раз — жуткий разгул гнусности… И только Алая Роза любит «субботники»… Нимфоманка чертова! — Она вдруг яростно ударила себя кулачком по лбу, застонала, заплакала.
— Мила, девочка, успокойся! — Север бросился к ней. — Ну хватит, маленькая, хватит, не надо!
— Я… я должна предать тебя! — рыдала девушка. — Или оба погибнем! Пойми: если меня там не будет, сразу доложат Тенгизу, сразу бросятся искать! И найдут! И убьют! Тебя убьют, Север! За мои грехи! Я не вынесу… не вынесу!
— Ладно! — Белов скрипнул зубами. — Иди на этот чертов «субботник»! Он будет для тебя иным, чем раньше. Обещаю!
12
Север решил довериться Витьке Чеканову. До сих пор Чекан не подозревал о связи Белова с Алой Розой. Знала Лида, но Север строго-настрого запретил ей рассказывать это кому бы то ни было, и девчонка свято хранила тайну. Однако теперь Белов не видел другого выхода, кроме как открыться Витьке.
Он позвонил ему из автомата. Чекан был дома.
— Привет, это Север, — начал Белов.
— Привет. Рад тебя слышать, брат. Случилось что?
— Да, случилось. Можно зайти к тебе?
— Конечно, можно. Счастлив буду принять высокого гостя! — добродушно пошутил Чекан. Последнее время он здорово изменился. Исчезли его всегдашняя мрачноватость, угрюмый пессимизм, и порой Витька проявлял даже некоторую ребячью веселость и дурашливость, видимо, свойственные ему от природы. А еще Север сильно подозревал, что Чекан задумал решительно изменить свою жизнь. Впрочем, сейчас Белова интересовало другое.
Витькина квартира оказалась обставлена дорого и со вкусом: потрудился явно профессиональный дизайнер. Чекан предложил Северу кресло, достал из бара бутылку водки.
— Будешь?
— Не откажусь, — кивнул Белов. Витька разлил. Выпили.
— Как у тебя с Лидой? — спросил Север.
— Похоже, дело идет на лад! — улыбнулся Чекан. — Встречаемся… Знаешь, с ней так интересно! Она не только красивая, она… Короче, я даже рад, что у нас не получилось сразу. Я тогда много потерял бы, многое не заметил, не понял…
— Ого, даже так! — рассмеялся Север. — Ты растешь!
— Только вот что! — вдруг посуровел Витька. — Я от своих, так сказать, коллег скрываю Лиду. Не хочу, чтобы о ней знали. И ты молчи, понял?
— Понял, понял, — успокоил Север. — Я не из болтливых.
— Ну и славно, — оттаял Чекан. — Ладно, какое у тебя дело? Выкладывай.
— Можно задать тебе несколько вопросов?
— Валяй!
— Скажи, Тенгиз тебе доверяет?
— Естественно. Он не раз убеждался в моей преданности на всякого рода разборках. Я его лучший боец и имею честь заведовать личной безопасностью господина Кунадзе-младшего! — Витька иронично повел бровями. — А что?
— Скажи, тебе известно об отношениях Тенгиза с девушкой, которую называют Алой Розой?
— О, конечно! — Витька усмехнулся. — Я же Тенгизу вроде друга. Он мне многое рассказывает.
— И как… как он к ней относится? — Север от волнения даже привстал.
— Он очень гордится, что у него есть такая… вещь. Что он — единовластный хозяин ее жизни и желаний. Ведь Роза — нимфоманка, знаешь? Она не способна дня прожить, чтобы не пропустить через себя кучу мужиков. А Тенгиз иногда заставляет девку какое-то время трахаться только с ним одним. Она жутко страдает от похоти, но все равно выполняет все его капризы. Он просто кайфует. Ему нравятся ее сексуальные мучения, ее страх — он же Розу регулярно сечет хлыстом, когда забирает к себе, — и ее полная покорность при этом. Девка даже взбунтоваться не может, поскольку не может существовать без борделя, а значит, и без Тенгиза. Что ты! Тенгиз просто упивается ею! На счастье Розы, происходит это редко — у Кунадзе и дел много, и других развлечений хватает. Он любит разнообразие. Но, повторяю, Розу ценит более, чем что-либо иное. Даже жаловал ей право выбора клиентов. Благодетель… А для чего ты спрашиваешь, Север? Чем тебя заинтересовала эта несчастная? Красотой, беззащитностью? Брось! Роза — конченый человек. Она не признает меньше трех мужиков одновременно…
— Я люблю ее, Витя, — сказал Север тихо. — А она любит меня… И с тех пор, как я появился в «Приюте любви», Алая Роза живет только со мной…
— Что?! — Чекан вскочил. — А ты не врешь?! Это давно стало бы известно! Чтобы Роза трахалась даром…
— Мы платим Олегу…
— Из каких доходов?! У Розы бешеная такса!
— Из ее сбережений. Она копила на квартиру.
— И она каждую ночь проводит с тобой одним?! Не может быть! Все бы знали!
— Нас Олег страхует. Ему выгодно: тысяча баксов ежедневно вместо обычных пятисот — ведь себе Милка ничего не оставляет. И все тихо, без скандалов, без драк. А то раньше вокруг Алой Розы были вечные свары…
— Да, точно. Помню, когда девка только появилась, залетные «отморозки» из-за Розы дрались постоянно… Так ее Мила зовут?
— Мила.
— Какое неподходящее имя для проститутки… Но как Олег не боится Тенгиза? Если тот узнает…
— А Лизунов формально ни при чем. Ведь Тенгиз дал Миле право выбора клиентов? Вот она и выбрала. Деньги-то идут…
— И то верно. Роза еще танцует?
— Танцует. Но если появляются клиенты, им говорят, что девочка сегодня уже занята. Сам Олег говорит.
— И народец ресторанный ничего не подозревает? Проститутки, официанты, охранники?
— Может, и подозревают. Но Роза всегда была на особом положении, и ее клиентами всегда занимался сам Лизунов.
— Да, это точно. Тенгиз так с самого начала приказал. Как только сам Розу попробовал… Боже мой, Север, ну ты и влип! Ведь Кунадзе убьет вас! Такой удар по его самолюбию… Он-то думал, что владеет уникальным экземпляром красавицы нимфоманки, заставить которую жить только с одним мужиком может лишь сам Тенгиз… И вдруг ты… Убьет вас Кунадзе.
— Мы понимаем. Поэтому хотим бежать.
— Что ж раньше думали?!
— Раньше Милка боялась. Болезни своей боялась, боялась, что ее потянет блядовать и она меня подставит. Теперь уже не боится.
— Так в чем проблема? Бегите!
— Завтра у Милки «субботник»…
Чекан скривился.
— Всегда терпеть не мог этого! — заявил он. — Дикость и мерзость. Жаль, запретить нельзя — обычай. Значит, «субботник»… Да, я тебя понимаю. Если Алая Роза там не появится, тотчас доложат Тенгизу. Далеко вы не уйдете. Придется тебе, братан, ночку поревновать… А что делать?
— Ты можешь провести на «субботник» меня? — решительно спросил Север.
