ответила она. — Я пришла». Она повернулась к слуге и спросила: «Хиуэл, ты можешь побыть здесь с лошадьми?» Старик недовольно кивнул, и мы вместе вошли в зеленую тишину леса.
Лорд Гавейн замолчал и некоторое время сидел, положив голову на руки и глядя в огонь. Мой отец замер, нож в его руке оставался неподвижен. Ветер шуршал соломой на крыше.
Морфуд очнулась первой.
— Как прекрасно! — мечтательно сказала она. — Красиво…
Лорд Гавейн резко выпрямился, вскинул голову и мрачно посмотрел на нее.
— Красиво? Царь Небесный, да что же здесь красивого? Женщина, это было ужасно!
— Ты сильно ее любил, — сухо сказала мама, снова принимаясь за шитье. — И она, сдается мне, любила тебя. Вы оба были молоды. Да уж, это действительно ужасно.
— Еще бы не ужасно, — кивнул гость. — Дело не в том, что я любил ее, а уж то, что она любила меня, делало наше положение просто отчаянным. Я думал только о себе. Меня не заботило, что коли наша связь станет явной, ей несдобровать. Я воспользовался своим положением гостя в доме Брана, я предал доверие моего господина, предал ее и предал свою честь. Я отнесся к сестре короля, как к простой шлюхе, и положение усугублялось тем, что она полюбила меня. — Он помолчал. — А потом она заплакала. Сначала я не понял причины, а она не стала мне говорить. Но потом все же сказала: «Это потому, что я люблю тебя намного больше, чем ты любишь меня, и еще… из-за моей чести». Она рискнула ради меня всем, а я ... «Красиво»! Владыка Света, смилуйся!
— Возможно, ты преувеличиваешь… — вкрадчиво сказал отец.
— Нет. Я виноват. Я очень обидел ее.
— Да, обидел. Но зачем она пришла? Любая девушка поняла бы, что у тебя на уме, и ни одна разумная девушка не пошла бы с тобой в лес.
Лорд Гавейн промолчал. Он так и смотрел в огонь, стиснув руки.
— Ладно, раз так, — промолвила мать. — Так почему бы вам не жениться на ней?
— Такое желание пришло ко мне намного позднее. Прошло много времени… А потом… Как я мог жениться на ней после того, как убил ее брата?
— Господи! — воскликнул отец. — Так Бран все-таки выступил против Верховного Короля?
Лорд Гавейн в изумлении посмотрел на нас.
— Я думал, весь мир об этом знает. Уж на севере-то, во всяком случае, об этом знает каждая собака! Видно, Думнония далековато от Камланна.
— Я слышал, что вы убили Брана из Ллис Эбраук, — подал я голос. Он вопросительно посмотрел на меня. — Так пели в песне, — объяснил я.
— Рису можно доверять, — проворчал отец, — он все песни знает. Ну, так что, как Бран проведал про вас?
Лорд Гавейн немного наклонился вперед, положив руки на колени. Он все еще старался подбирать слова, словно не хотел, чтобы до нас дошла вся неприглядность этой истории.
— Нет, мы не давали ему повода обвинить нас в чем бы то ни было. После того первого раза мы какое-то время не виделись. Признаться, я злился на нее за те слезы. Но спустя время, поразмыслив, я попросил старика Хиуэла доставить ей сообщение. Он был при ней с самого ее рождения. Конечно, ему пришлись не по нраву наши дела, но он хотел сберечь ее репутацию. Она привыкла ездить верхом с одним или двумя слугами — в Эбрауке достаточно спокойно, чтобы женщина могла без опаски удалиться на некоторое расстояние от крепости. Вот мы и разъезжались в разные стороны, а потом собирались в условленном месте. И возвращались тоже порознь и в разное время. Мы были очень осторожны. Так прошла большая часть лета. Но примерно в середине июля одному из людей Брана все же удалось затеял ссору с моим товарищем Морфраном. Он прекрасный человек, храбрый, уравновешенный, хорошо владеющий собой. Я потому и выбрал его для этой миссии, что был твердо уверен: он не полезет в драку из-за какого-нибудь ерундового оскорбления. Но случилось такое, чего не снесет никакой дворянин. Пришлось драться. Человек Брана был убит. Бран вызвал меня к себе, вызвал так, словно я служил ему и давал клятву подчинения. Он потребовал возмещения ущерба, имея в виду не цену крови, а жизнь Морфрана. Я, конечно, отказался, и у Брана, наконец, появился повод выдворить нас из Эбраука. Он зачитал мне настоящий римский приговор об изгнании, по которому меня и моих товарищей могли убить, если мы вернемся. Я прекрасно понимал, что как только мы выедем за ворота, Бран тут же начнет собирать отряд, чтобы выступить против Артура.
Я слишком увлекся своими амурными делами, чтобы обращать внимание на то, что происходит вокруг. Не то, чтобы я забыл совсем о своих спутниках, но о драке я узнал слишком поздно. Человек Брана был мертв. Конечно, это я должен был предотвратить ссору. И я бы ее предотвратил, если бы не Элидан.
Я был зол на приказ Брана, зол на себя, и злился на Элидан, хотя ее вины в случившемся не было совсем. Но перед тем как покинуть Эбраук, я должен был повидаться с ней. Я искал ее, чуть было совсем не потерял голову, но тщетно. Наверное, понятно, в каком состоянии я покидал Ллис-Эбраук, я просто кипел от злости. И тут на дороге я встретил ее. Она выехала за стену, и Хиуэл, конечно, ехал за ней. Она была в чем-то синем, ветер трепал ее волосы, и вообще она казалась перышком, унесенным бурей. Мои товарищи уставились на нее. Они ведь не знали о наших отношениях. Я не стал ничего рассказывать, чтобы не спровоцировать какую-нибудь неосторожную шутку с их стороны. Она послала кобылу вперед и подскакала к нам.
— Значит, вы уходите, — сказала она.
— Да, уходим. — Я чувствовал себя еще более раздраженным оттого, что она выглядела такой прекрасной и такой смелой. — Это приказ твоего брата.
Она отвела глаза, а потом взглянула в небо.
— Ну что же, иди, мой ястреб, — только и произнесла она.
Мне не нравилось, когда она звала меня этим именем. Однажды я уже просил ее не говорить так. Да, мое имя означает именно «ястреб», мать часто звала меня
