Как угорелые мы бежим по платформе станции метро King's Cross. До отправления Eurostar с вокзала St Pancras International осталось 45 минут, а надо еще пройти «чек-ин». Все увешаны сумками и пакетами, да и вид у нас, мягко сказать «помятый».
И у этой спешки, конечно же есть уважительная причина: мы целое утро приводили себя в порядок и потом разглядывали фотографии вчерашнего вечера.
И…,ой боже…, нет внутренний цензор, запрещает мне описывать, то, что на них было. Лица с утра у всех кислые и хмурые. Болит голова, все тело будто деревянное, а у меня еще на лице выступили красные пятна и губы опухли …,наверное это была аллергия…
Но слава богу, все позади и в мягких креслах с высокими спинками, мы с огромной скоростью несемся в Париж. Только представьте себе, что в данный момент, над моей головой весь Атлантический океан, брррррррррррр…, а я лучше посплю пока… У меня целых 2 часа 15 минут.
Глава 9
Был год 1948 от рождества Христова.
По пыльной дороге, уныло тянулись на запад, несколько цыганских бричек или как их называют сами цыгане «вардо». В голове колонны, пегая лошадка тяжело ступала, под тяжестью, самой нарядной и богато украшенной «вардо» во всем таборе. Старый Моти (барон) дремал на козлах. Заходящее солнце, заставляло щурить глаза. Колеса «вардо», надрывно скрипели, наматывая версты по пути в Валахию и Трансильванию.
«Вардо» — цыганский, семейный дом на колесах. Это повозка с круглой крышей на конной тяге, отделанная резьбой и другими украшениями. Здесь хранится имущество семьи, и все от мала до велика спят в вардо. В хорошую погоду цыгане могут соорудить «Бендер» (шалаш), для детей. По преданию, ни рождение, ни смерть не должны осквернять дом. Поэтому роды проходят в Бендерах, которые ставят в стороне от вардо; туда же помещают человека, находящегося при смерти. И ни один уважающий себя цыган не станет умирать на кровати в вардо.
Жестокая война в 1939 году, вынудила табор, поднятся с «атчин-ане» (место стоянки) и уйти далеко, далеко на восток, в Россию, где люди знали о второй мировой, еще только из газет. Но Моти, глава клана Кальдераш (клан занимался в основном, лужением, жестяными, медницкими работами, женщины плели корзины «кипси», ульи на продажу, делали прищепки и т. д.), не переставал благодарить Небо, Солнце, Луну и Звезды, которые были объединены одним понятием «Дуввель», что означало, цыганского бога. Ведь тех цыган, кто не успел уехать, ждали гитлеровские концентрационные лагеря и тотальное истребление, вместе с евреями и другими «неполноценными» народами. По подсчетам, самих же евреев, за все время войны было уничтожено в газовых камерах и умерло от непосильного труда более 9 миллионов представителей этой нации. Ну, а кто считал, сколько цыган было истреблено. Ведь упоминание имени покойного, у цыган считается большим грехом, и они никогда не выставляли свою трагедию на показ, с целью добиться каких либо, льгот от международной общественности.
— Эй, чавелла, подай сюда воды, напиться, рыкнул, в утробу вардо старый Моти.
Внутри, все оживилось. Запищали «чавви» в люльках, одна из молодых ракли (девушка), торопливо зачерпнула из бочонка студеной водицы, и откинув полог, протянула черную от копоти, жестяную кружку.
— Возьми дедушка. Старик неторопливо выпил, утер бороду и возвращая кружку, спросил:
— Ну ка спроси у Сары, когда на месте будем?
— Сейчас, дедушка, молодая красивая цыганка молнией скрылась за пологом.
Сара, старейшая во всем таборе, цыганка-мать. Когда и где она родилась никто не знал, а спросить не осмеливался. Однако, шептались девушки, матерью Сары была земная женщина, а отцами ее, были духи воды и духи огня.
Старуха полулежа на подстилке из мягкой душистой соломы, курила трубочку с длинным мундштуком и неторопливо пускала дым к потолку кибитки.
Древняя Сара, являлась потомственной «шувихани» или как произносят в Англии и северных странах «чувихани» (и мало кто сейчас догадывается, называя друг-друга чуваками и чувихами, какое значение несет это старинное цыганское слово), пользовалась непререкаемым авторитетом в таборе, каждое ее слово имело вес золотого самородка и было преисполнено смысла. Сара, была ведьмой.
Во всех цыганских сообществах, господствует патриархальный закон, слово «барона» не обсуждается, указание, выполняется беспрекословно, и никто из цыган, не имеет право сказать в лицо «барону», «что ты имел в виду». За эту фразу — можно поплатиться жизнью…., а кто будет потом искать глупца, кто вспомнит его…, нельзя, грех…, вспоминать покойников…
Слово барона всегда прямолинейно, коротко, как щелчек кнута, весомо…, в нем изначально нет двойного смысла…., но все же…
На первом месте всегда шувихани…, и самый грозный цыганский барон не смеет ей перечить.
— Я все слышала, прогудела старуха, — ответь старому, приказала она молодой цыганке что стоянка будет в нужном месте и в нужное время…, и выпустив колечко дыма, продолжила.
— И поскорей дай грудь, своей малютке, слышишь она пищит громче чем остальные чавви.
— Да бабушка, сейчас все сделаю.
Услышав ответ девушки, старик, что-то буркнул в бороду и принялся набивать трубку табаком. Солнце закатилось за горизонт и караван двигался в сумерках. Далеко на западе смутными силуэтами выделялись карпатские горы.
Степь вокруг наполнялась звуками цикад, благоухала запахами цветущего клевера и еще бесчисленного множества трав, названия которым знают только истинные шувихани.
Младенец, успокоился на руках чернобровой красавицы, шумно причмокивая сосал грудь.
Бабушка Сара выполняла важную функцию в цыганском обществе, так как была способна благословлять и проклинать, исцелять и насылать болезни….ее уважали, как за мудрость так и за знание колдовских верований и ритуалов. Она хранила сведения о всех общественных правилах, о таких например ритуалах, как наречение младенца именем и бракосочетание. Цыгане никогда не считали ведьм злыми, достойными порицания, они были всего лишь представительницами странствующего народа, обладающими особым знанием и способностями, которые могли использовать на благо или во зло, как им захочется.
Не даром считается, что в Европе всплеск колдовства и черной магии наблюдался к концу 14 века. И среди его причин, стоит назвать появление цыган, когда этот кочевой народ, распространился по Европе, прибыв из Египта и Азии и принес с собой колдовские обряды, которые там были давно сокрыты под слоем христианства.
Ки шан и Романы, Адой сан и чохвани..
«Куда идут цыгане, Там есть и ведьмы..»
И вот наконец табор встал. Вокруг бескрайнее поле и кротовые норы, кричат ночные птицы. Ах… как пахнет степь ночью, медленно остывая после дневного зноя, щедро делится своими чудесными ароматами, которые, будоражат, пьянят, призывают. Неторопливо загораются костры, мелькают пестрые юбки, ожерелья из янтаря, агата, красного коралла, серьги, массивные кольца…., звучат песни… на кострах в больших медных чанах закипает вода.
Наконец все уселись у костра, отблески пламени озаряют лица. Все молчат, будет говорить древняя Сара. Выпустив клубы сизого табачного дыма, она начинает:
— Хочу вам поведать старинную историю, мне ее рассказала моя бабка…, после небольшой паузы, вглядевшись в лица цыган, она продолжает:
«…Было время, когда боги думали, что огонь слишком опасен для людей. Цыганам в те дни «джал а дром» (странствовать по дорогам) было приятно только летом, зимой же приходилось очень тяжело.
Однажды племя цыган сидело на камнях посреди атчин-тана и наслаждалось теплым днем. Пуридаи посмотрела на солнце и сказала:
— Если бы у нас был хотя бы его кусочек, нам было бы тепло всю зиму. Тут заговорил юный Бокка, он был младшим сыном изготовителя повозок:
— Я пойду и попрошу у богов кусочек солнца. Его старшие «пралы» (братья) рассмеялись, но пуридаи серьезно кивнула.
— Это было бы не плохо, — сказала она.
Мальчик взял немного еды, которую приготовила его мать, и отправился в дорогу. Он шел по холмам и долинам, пересекал реки и ручьи, леса и поля. Однажды он проходил мимо старого сарая, стоявшего на краю крестьянского поля, и из этого сарая раздался тоненький голосок.
— Помоги мне, помоги!
Бокка остановился и заглянул в сарай. В нем хранилось зерно и орехи, занимавшие почти все помещение, но перед дверью было расставлено несколько ловушек. В одной из них оказалась самая черная крыса. Бокка, конечно же, не знал, что это была не простая крыса, а король всех крыс.
— Ты звала меня? — спросил мальчик крысу. Король крыс кивнул.
— Я попал в ловушку, поставленную крестьянином, — сказал он.
— Ты цыган, ты знаешь, что значит быть свободным. Разве тебе бы понравилось оказаться в ловушке?
— Не понравилось бы, — ответил Бокка.
