— Жаль, что такую роскошь приходится прятать, — восхищенно заметил Энтони, неспешно, по-хозяйски, осматривая строгую прическу, в которую Лина всегда укладывала волосы, отправляясь на работу.
Она не успела и рта раскрыть, как он ловко вытащил все шпильки, — и медно-рыжие волосы тяжелой волной упали на спину. Бросив взгляд в зеркало, Лина с трудом узнала себя: зелень глаз почти полностью поглотил черный блеск горящих страстью зрачков, губы припухли и запунцовели от поцелуя, который показался ей одновременно и долгим, и быстротечным… Но именно волосы, с точки зрения Лины, можно было рассматривать как символ падения крепости — на фоне белоснежного халата они выглядели неуместно, Лина будто увидела в зеркале не свое отражение, а блудницу. Ну вылитая Мария Магдалина!
Повернувшись к Энтони лицом, она с трудом пробормотала дрожащими непослушными губами:
— Убирайся отсюда!
— Ты серьезно? — с издевкой уточнил он. — А то, если хочешь, я останусь. И с превеликим удовольствием, моя… отзывчивая моя Лина!
— Убирайся сию секунду, не то я залеплю тебе по твоей самодовольной физиономии.
Энтони дьявольски усмехнулся и игриво пожурил:
— Лина, любовь моя, ты стала слишком агрессивной.
Сделав глубокий вдох, она подошла к телефону и бесстрастно пригрозила:
— Сейчас позвоню в охрану и скажу, что ты…
— Интересно, что же ты им скажешь? Что я тебя поцеловал, а ты на поцелуй ответила? Или скажешь, что, если бы я поцеловал тебя еще раз, мы уже были бы в постели и случилось бы то, чему следовало случиться девять лет назад?
— Убирайся! — дрожащим голосом приказала Лина.
Энтони повиновался, но, когда затворившаяся дверь скрыла от нее высокую стройную фигуру в белом халате, Лина почувствовала не облегчение, а тревогу и пустоту.
4
Энтони хотелось хлопнуть дверью так, чтобы та разлетелась в щепки, но он сдержался, вышел в коридор и отправился в хирургическое отделение — обходить вверенные ему шесть палат.
Господи, как же он желал Лину! Стоило ее увидеть — и все доводы разума разом улетучились и им овладело безудержное желание заняться с ней любовью.
Войдя в отделение, Энтони заставил себя приветливо улыбнуться дежурной сестре. Та расплылась в улыбке и, не сводя с него восхищенного взгляда, защебетала:
— Добрый вечер! А вы сегодня рано! Обычно вы делаете ночной обход, когда я ухожу на первый перерыв.
Энтони на миг попытался представить на ее месте Лину, но у него ничего не вышло.
— Решил проведать пациента, которого прооперировал днем.
— Того, что привезла «скорая»? С язвой двенадцатиперстной кишки? — уточнила сестра.
— Того самого.
Заглянув в журнал, она сообщила:
— Мистер Хартботтл идет на поправку. Пришел в сознание, состояние стабильное, показатели в норме. Хотите на него взглянуть?
— Да, пожалуйста.
Мистер Хартботтл выглядел бодрым, хотя щеки его были бледны.
— Добрый вечер, доктор! — хрипловатым голосом поздоровался он, когда сестра раздвинула занавески вокруг койки.
— Вечер добрый! — Энтони улыбнулся. — Как самочувствие?
— Горло побаливает.
— А больше ничего?
— И вот тут — немножко. — Больной указал пальцем на живот.
Сестра откинула простыню, и Энтони наклонился осмотреть шов.
— Отличный получился шовчик! — сказал он, выпрямляясь. — А горло у вас болит от наркоза. Не волнуйтесь, скоро пройдет. Завтра зайду к вам и прочту свою любимую лекцию о губительных последствиях курения, употребления алкоголя и неправильного питания. Договорились?
— Как скажете, доктор! — Мистер Хартботтл пожал плечами. — Я на все готов, лишь бы снова не ложиться под нож.
— Вот она, людская благодарность! — пошутил Энтони, и медсестра с готовностью залилась смехом, что почему-то вызвало у него глухое раздражение.
Обойдя всех своих больных, он зашел напоследок в палату интенсивной терапии — осмотреть пациента с аневризмой аорты. Вроде бы операция прошла успешно, но состояние больного внушало серьезные опасения.
Взглянув на мужчину, опутанного сетью проводов и трубочек, Энтони спросил у медсестры:
— Как он?
— Состояние стабильное, — сдержанно ответила та.
Однако через полчаса у больного случился разрыв аорты, и, несмотря на все усилия медиков, спасти его не удалось.
Когда Энтони вернулся к себе в комнату, было далеко за полночь. Усталый, он сидел в ночной тиши, тщетно пытаясь выкинуть Лину из головы и заглушить желание обладать ею. Перед сном Энтони долго стоял под холодным душем, но ему так и не удалось погасить огонь в крови.
5
Заснуть Лина не смогла: поворочавшись без сна, она встала, выпила пару чашек кофе и, раскрыв книгу, долго блуждала невидящими глазами по строчкам. Рано утром, совершенно разбитая, с тяжелым сердцем начала собираться на дежурство. Обычно на работе Лина косметикой не пользовалась, но, бросив взгляд в зеркало, решила припудрить темные полукружья под глазами и подрумянить бледные щеки.
Наверное, она перестаралась: увидев ее, дежурный врач отделения Джон Блэйк вытаращил глаза и одобрительно присвистнул:
— Вот это да! Выглядишь потрясающе!
Многие медсестры наверняка порадовались бы, услышав комплимент от красавчика Джонни, но Лине было не до любезностей.
— Зато чувствую себя ужасающе! — слабо улыбнувшись, пожаловалась она. — Глаз не сомкнула за ночь.
Джон многозначительно хмыкнул:
— Возникает закономерный вопрос, но я, как и подобает джентльмену, от него воздержусь.
Лина вспыхнула. А ведь еще чуть-чуть — и Блэйк угадал бы причину бессонной ночи! Господи! Сделай так, чтобы Энтони Элдридж оказался где-нибудь далеко-далеко отсюда!.. Чтобы сгладить неловкость от затянувшейся паузы, Лина взяла карточки учета новых поступлений и спросила:
— Ну, кто там у нас?
Сев за стол рядом с Джоном, она склонилась над бумагами: их головы были так близко, что Лина ощутила холодноватый запах его лосьона после бритья.
— В первом боксе перелом большой берцовой, а во втором — подозрение на непроходимость. Я уже вызвал хирурга, чтобы уточнить диагноз. Должен явиться с минуты на минуту. А вот и он! Привет, Энтони!
Лина заставила себя поднять глаза от бумаг.
Из-под белого халата Энтони выглядывала зеленая хирургическая пижама. Усталые глаза, синева щетины — явно не успел побриться, отметила про себя Лина. И, похоже, тоже не выспался…
— Привет! — небрежно бросил Энтони, протянув руку Джону и едва заметно кивнув Лине.
Удивленная его мрачным усталым видом, а еще больше — исходившей от него неприкрытой враждебностью, она молча кивнула в ответ. Да, расстались они вчера не лучшим образом, но Лина надеялась, что хотя бы в рабочее время Энтони будет вести себя по отношению к ней цивилизованно. Видно, зря надеялась!
