Что ж, я случайно знакома с вашей женой, — попыталась я соблазнительно промурлыкать, но приступ тошноты испортил весь эффект, — Она заверила меня… О черт!
Я перегнулась через спинку кресла — к счастью, не с той стороны, где находилась голова Клан-Финтана, и взорвалась как вулкан, загадив весь мраморный пол смесью белого риса и травяного чая. К сожалению, извержение задело и молодую служанку, которая недостаточно проворно отпрыгнула в сторону.
Пока я пыталась отдышаться и вытирала рот, в зале все замерло. Я почему-то никак не могла оторвать взгляд от собственной блевотины. Маленькие белые зернышки, разбрызганные по всему полу и служанке, выглядели как- то очень знакомо, словно… нет! Личинки!
Из меня вырвался новый фонтан и окатил с ног до головы Викторию и Каролана, как раз подбежавших в эту секунду.
Ой! П-простите! — пролепетала я, трясясь и смаргивая слезы, градом катившиеся из глаз.
Потом я совершила глупость. Мне зачем-то понадобилось встать, и тут же все вокруг стало серым, душным. Я больше не владела собственным телом, колени начали подгибаться.
— Я здесь, Рия! — Голос Виктории пробился сквозь туман, и я поняла, что она раньше Клан-Финтана оказалась рядом.
Уже через секунду подруга осторожно укладывала меня в кресло. Глаза я открыла, но по-прежнему не могла отдышаться.
Я умирала. От рвоты. Перед всем светом. Боже, какая неприглядная смерть!
Потом я увидела Клан-Финтана. Он взял меня на руки, и я очень испугалась, заметив, как сильно побледнело его лицо, всегда такое загорелое.
Нет, погоди, я должна сказать Виктории. — Мой голос звучал странно, словно чужой.
Я протянула руку, не видя куда, но кентаврийка тут же ее схватила.
Просто люби его, — прошептала я, и ее глаза тут же округлились от удивления, — Наплевать, что скажут люди, к черту возраст.
Я вцепилась в руку охотницы, когда она попыталась отстраниться.
«Если я умираю, то она, черт возьми, обязана меня выслушать. У смертельно больных есть определенные неотъемлемые права. Хотя, возможно, смерть просто пугает большинство людей до полного оцепенения, вот они и слушают тех, кто вскоре отойдет в мир иной. Как бы там ни было, я хочу высказать все, что считаю нужным, а уж потом тихо и спокойно блевать до самой смерти».
Он нужен тебе. Перестань бегать от него и прими тот поразительный дар, который тебе предлагают.
Виктория замерла, но в лице не изменилась. У нее всего лишь поникли плечи, словно эта гордая красавица больше не имела сил держать обычную осанку.
Я еще раз сжала ее руку, отпустила ее, а потом моя голова рухнула на грудь Клан-Финтана.
Меня тошнит, — пробормотала я.
— Лекарь, за мной, — приказал он громовым голосом и направился из притихшего зала.
3
С ней это творится уже больше двух семидневок, — Тут я решила, что Аланна закладывает меня, и бросила на нее уничтожающий взгляд, который она проигнорировала, — Разве что прежде ее не тошнило на людях.
Мне уже лучше. Я просто полежу.
«Да, разумеется, мне не стоило выворачиваться наизнанку перед моим народом и моими друзьями, чтобы потом мой муж хватал меня на руки и буквально бегом, то есть галопом, несся в мою спальню в сопровождении Каролана и Аланны».
Весь праздник испортила, — застонала я и, не дав подруге вмешаться, тут же продолжила: — Тебе, Аланна, придется вернуться в зал и успокоить всех. Скажи, что у меня просто… просто… — Я взглянула на Каролана, надеясь на помощь, но он не подкинул мне ни одного медицинского термина, — Да, желудочное расстройство, но теперь, когда Каролан и мой муж вернулись, я буду в порядке.
Аланна открыла рот, собираясь возразить, но я сыграла козырной картой:
Сделай это ради меня, а то народ будет очень волноваться.
Разумеется, — натянуто улыбнулась подруга, и это свидетельствовало о том, что она раскусила мою тактику. — Но я вернусь сразу, как успокою людей. — Аланна быстро чмокнула меня в лоб, похлопала Клан-Финтана по руке, наклонилась к Каролану и прошептала: — Прошу тебя, дорогой, выясни, что с ней не так.
Я все слышала! — завопила я вслед удаляющейся спине, но Аланна даже ухом не повела.
Я переключила внимание на двух особей мужского пола, которые следили за мной, как за яйцом, из которого что-то должно вылупиться.
Почему ты не сообщила мне о своей болезни? — скорее с обидой, чем с гневом, прогудел Клан-Финтан.
Я начала было протестовать, мол, со мной все в порядке, но по его лицу поняла, что игре конец.
Я не хотела тебя волновать, а еще подумала, что если не признавать факт болезни, то она отступит.
По его ворчанию я поняла, что он счел меня идиоткой.
Мне нужно вас осмотреть, Рия, — ласково произнес Каролан.
Л-ладно, — дрожащим голосом согласилась я.
Клан-Финтан, я позову тебя, когда закончу осмотр, — Теперь Каролан превратился в генерала, отдающего приказы, и не потерпел бы неподчинения.
Я предпочитаю остаться с Рией, — заупрямился муж.
Прежде чем я успела внести свою лепту в разговор, Каролан произнес со спокойной уверенностью опытного врачевателя:
Это для ее же пользы. Доверься мне, друг, — Он опустил руку на мускулистое плечо кентавра и взглянул ему в глаза.
Первым отвел взгляд Клан-Финтан. Потом он быстро наклонился и поцеловал меня в лоб.
Я буду за дверью. Позовешь, если понадобится, — сказал муж и поспешно ушел.
Спасибо, Каролан, — попыталась я храбро улыбнуться, — Я люблю его, но все это очень неловко для меня, так что вы были правы, отослав его прочь.
Каролан улыбнулся в ответ и присел рядом со мной на огромный пуховый матрас.
— Какое у вас необычное ложе, — указал он на громоздкое сооружение, лежавшее прямо на полу моей просторной спальни.
Брак с тем, кто наполовину лошадь, требует творческого подхода к некоторым вещам, о которых даже не задумываешься в иных обстоятельствах. Ну правда, как, черт возьми, конь может с удобствами устроиться на обычной кровати? А я, Возлюбленная Эпоны, не могу довольствоваться горой опилок или охапкой сена, — Я похлопала по матрасу, — Эта штука подходит нам обоим.
Аланна говорила, что у этого матраса есть какое-то особое название.
Зефирина, — заулыбалась я. — Он назван так в честь сладкой и вязкой белой массы, которую в моем прежнем мире едят как десерт.
Каролан, Аланна и Клан-Финтан знали, кто я такая на самом деле.
«Иногда так приятно расслабиться и вспоминать свою прежнюю жизнь, не беспокоясь при этом, что могу себя выдать. Наверное, для этого Каролан и разговорил меня, чтобы я сейчас расслабилась. Оказывается, стать его пациентом не так уж неприятно. Не зря о нем идет добрая слава, как о чутком врачевателе».
