Глория Торрес, улыбаясь, приблизилась к прилавку и положила на стекло две шоколадки «Хершиз». Потом она взяла в руки свою сумочку и вытащила из нее кошелек. Мистер Кан вставил ключ в кассовый аппарат. Глория подняла глаза на владельца магазина, держа в руке деньги, когда неожиданно в кадре появилась еще одна фигура. Это был мужчина в черной лыжной маске, закрывающей пол-лица, одетый в черный же спортивный костюм. Он двигался за спиной Глории, и она его не видела. Она по-прежнему улыбалась. Маккалеб заметил, что время на камере показывало 22:41:39. Потом снова стал внимательно смотреть на экран телевизора, охваченный странным чувством ирреальности происходящего в этой черно-белой тишине. Человек, появившийся в кадре, приблизился к Глории со спины и, положив правую руку ей на плечо, левую руку, державшую пистолет, поднес к ее левому виску, мгновенно приставил к нему дуло пистолета и тут же выстрелил.
– Ба-бах! – сказал Арранго.
В груди Маккалеба все сжалось в комок и не отпускало, пока он смотрел, как пуля разнесла череп Глории и струи крови, брызнувшие из входного и выходного отверстий от пули, веером рассеялись вокруг ее головы.
– Даже не поняла, что это было, – прокомментировал Уолтерс.
Подавшись всем телом к прилавку, Глория повалилась набок, таща за собой и стрелявшего в нее мужчину, не успевшего убрать свою правую руку с ее плеча и теперь как бы обнимавшего свою жертву. Отступив на шаг и прикрываясь телом Глории, как щитом, убийца приподнял левую руку и выстрелил в хозяина магазинчика. Кан медленно сполз спиной по стене позади него, а затем повалился вперед, круша все на стеклянном прилавке, в том числе и его стеклянный верх. Руки Кана свисали с прилавка, а ладони еще какое-то время сжимались и разжимались, словно пытаясь ухватиться за что-то – как у скалолаза. Потом руки разжались, тело съехало за прилавок и все замерло.
Стрелок опустил безжизненное тело Глории на пол, так что в кадре остались видны только ее ноги и руки, остальное загораживал собой убийца. Отойдя от Глории, мужчина в маске снова посмотрел на Кана. Тот лежал на полу и был еще жив, судорожно пытаясь дотянуться до нижней полки под прилавком, лихорадочно смахивая на пол стопки коричневых бумажных пакетов. Стрелок просто наблюдал за ним до тех пор, пока в руке Кана не оказался револьвер черного цвета. Убийца в лыжной маске не раздумывая выстрелил Кану в лицо, не дав тому даже приподнять револьвер.
Наклонившись еще ниже над прилавком, практически повиснув на нем, стрелок подобрал одну из гильз, которая упала рядом с рукой Кана. Потом он выпрямился и вытащил все банкноты из открытого ящика кассы. Подняв голову, убийца как будто намеренно взглянул в глазок видеокамеры и подмигнул в нее. Это было видно очень хорошо, несмотря на закрывавшую лицо маску. Более того, стрелок проговорил что-то, глядя прямо в камеру, а затем сразу исчез из кадра, двинувшись куда-то влево.
– Он подбирает оставшиеся две гильзы, – пояснил Уолтерс.
– Камера была без звука, так? – спросил Маккалеб.
– Ага, – подтвердил Уолтерс. – Что бы он там ни говорил, он обращался к самому себе.
– В магазине была только одна камера наблюдения? – опять спросил Терри.
– Одна. Кан был не богач. Так нам сказали. Продолжая смотреть на экран, все трое увидели, как
стрелок еще раз мелькнул в углу экрана, уже выходя из магазина.
Маккалеб тупо глядел в телевизор, словно онемев от чудовищной жестокости преступления, хотя насмотрелся он в своей жизни всякого. Двоих людей пристрелили как собак ради нескольких долларовых бумажек в кассе магазинчика.
– Такого не увидишь в «Любимых домашних видео», – усмехнувшись, сказал Арранго.
С полицейскими вроде Арранго Маккалеб сталкивался по работе постоянно. Эти люди вели себя так, словно их ничто на свете не трогало. Наблюдая порой самые ужасные сцены преступлений, они при этом подшучивали. Маккалеб давно пришел к выводу, что таким был своеобразный способ проявления инстинкта выживания: действуй и веди себя так, будто тебя это не касается, отгородись от всего невидимым волшебным щитом – и останешься в живых. Такой была их нехитрая философия.
– Можно мне просмотреть запись еще раз? – попросил Маккалеб. – И пожалуйста, в замедленном режиме.
– Постойте, постойте, – перебил его Уолтерс. – Это еще не все.
– Как не все? – изумился Маккалеб.
– А сейчас придет добрый Самуил, – добавил Уол-терс. Имя он произнес почему-то с испанским акцентом: Самуэль.
– Добрый Самуил? – не понял Маккалеб.
– Ну да. Добрый самаритянин. Один мексиканец зашел в магазин, увидел то, что увидел, и даже попытался оказать первую помощь. Женщина, как выяснилось, была еще жива, а для Кана уже все было кончено. Этот доброхот побежал к телефону – платному, – а затем… Смотрите, вот он.
Маккалеб снова поглядел на экран телевизора. На этот раз время показывало 22:42:55. В этот самый момент в кадре появился темноволосый, очень загорелый мужчина в джинсах и футболке. Сначала он метнулся вправо, очевидно в сторону Глории, но потом повернулся к прилавку и заглянул за него. Мертвое тело хозяина магазина лежало на полу в луже крови. На его лице и на груди были видны большие рваные раны. Глаза мертвеца смотрели в потолок. Добрый Самаритянин рывком вернулся к Глории и склонился над ее телом, видимо в попытке оказать какую-то помощь. Однако он тут же вскочил на ноги и бросился по проходу.
– Он побежал искать бинты или что-то для перевязки, – объяснил Арранго. – Этот тип и в самом деле обвязал ей голову перевязочной лентой, залепив раны ват-но-марлевыми тампонами. Большими ватными шариками, какие смог найти.
Добрый Самаритянин вернулся к Глории и, видимо, оставался с ней какое-то время, однако все это было за пределами обозрения камеры.
– В том-то и дело, что камера не записала ни одного кадра с крупным планом этого типа, – сказал Арранго, как будто прочитал мысли Терри. – И он не дождался «скорой». Позвонил в «911» и смылся.
– И больше вообще не появлялся? – спросил Терри.
– Нет. Мы делали объявление по многим каналам ТВ. Просто просили прийти, чтобы он ответил на некоторые вопросы. Возможно, он заметил что-то особенное, что помогло бы расследованию. Ничего. Этот парень просто сгинул.
– Странно, – пробормотал Маккалеб.
Мужчина на экране поднялся, продолжая стоять спиной к камере, и направился к выходу, поглядев налево. На долю секунды его профиль появился в кадре. У человека были темные усы. Но затем он исчез из кадра.
– А теперь он звонит в полицию? – спросил Мак-калеб.
– В «911», – ответил Уолтерс. – Он вызывал «скорую», а его соединили с пожарниками.
– Почему же этот парень так и не пришел к вам? – снова спросил Маккалеб.
– У нас на этот счет есть теория, – буркнул Арранго.
– Может, поделитесь?
– Человек, записанный на пленке службы «911», говорит с акцентом, – продолжил Уолтерс. – Латиноамериканец. Мы думаем, он нелегал. Потому он и не высунулся, опасаясь, что если мы все выясним, то его вышлем из страны.
Маккалеб, соглашаясь, кивнул. Такое было вполне допустимо, в особенности в Лос-Анджелесе, где скрывались сотни тысяч нелегалов, избегающих встреч с властями.
– Мы даже листовки в мексиканском районе расклеили и выходили в эфир на местном канале, – рассказывал Уолтерс. – Официально обещали, что никакой депортации не будет, просто просили зайти и рассказать, что он видел. Ноль. Здесь это обычное дело. В местах, из которых прибывают такие ребята, легавых боятся больше, чем бандитов.
– Они, наверное, слишком крутые, – невесело заметил Маккалеб. – А этот тип появился практически в момент убийства. Он мог видеть машину преступника, заметить номера.
– Мог, наверное, – развел руками Уолтерс. – Но если он и заметил номера, нам их он не сообщил, хотя автомобиль кое-как описал – «черного цвета, вроде грузовичка» – такое вот описание. Но повесил трубку прежде, чем девушка-оператор успела спросить о номере.
– Нельзя ли просмотреть пленку еще раз? – попросил Маккалеб.
Перемотав кассету, они молча просмотрели все снова в замедленном режиме, особенно момент стрельбы. Мак-калеб неотрывно следил за убийцей все время, пока тот находился в кадре. Хотя маска и скрывала лицо преступника, его глаза были иногда видны очень хорошо. Холодные и жестокие, выражение которых не менялось, даже когда он стрелял в своих жертв. Цвет глаз был неясен, так как запись была черно-белой.
– О Господи, – не удержался Маккалеб после второго просмотра.
Арранго вытащил кассету и выключил оборудование. А потом обернулся к Терри:
– Ну, давайте, сообщите нам что-нибудь новое. Вы ведь у нас эксперт. – В его голосе слышался явный вызов.
«Или выдавай нам все сразу, или заткнись», – словно продолжал он. Защита своей территории.
