— Это общеизвестная информация, — буркнул Ник, когда я озвучила вопрос тени. — Во время призыва стихии одаривают нас массой приятных ощущений. И сурово наказывают каждый раз, когда их приходится отзывать.
— Тебе что, из-за магии бывает плохо?! — ошарашенно уставилась на парня Ланка.
Тот только покачал головой.
— Эх, рыжик… Ты бы знала об этом, если бы не прогуливала теорию на первом курсе. Да, каждая остановка заклинания для мага — это боль. Ожог или удушье, тяжесть в ногах или… в общем, какая стихия, такие и ощущения. За неумелое обращение нас наказывают точно так же. Причем чем дольше ты пользуешься магией и чем большие силы призываешь, тем сильнее откат. Это — закон. И тот единственный ограничитель, который для нас существует.
— Поддаться влиянию стихии легко, — согласилась тень, когда ведьмачка растерянно заморгала. — Во время призыва они способны подарить редкостное по своим ощущениям блаженство. Их магия вызывает зависимость, и преодолеть ее очень сложно. Особенно если за блаженством следует наказание. Поэтому уровень мага напрямую зависит от того, насколько он может сопротивляться соблазнам. Ну и само собой от того, насколько он способен терпеть боль.
— У меня высокий болевой порог, — не поднимая глаз, подтвердил мое предположение Ник.
— Скорее всего, он не просто высокий, а запредельный, — повернулась к нему тень. — Думаю, ваш друг способен блокировать боль полностью. Его должны были этому научить. А еще он универсал. С очень высоким потенциалом. И это значит, что у вашего мага, можно сказать, нет ограничений. Он — абсолютный маг. Носитель чистой силы, которая в определенный момент может поглотить его без остатка.
— В каком смысле? — вздрогнула я.
— Если он надорвется, то перестанет быть собой. Магия, если перейдет определенные границы, заставит его отключить не только боль, но и вообще все, что делает его человеком. Это будет защитная реакция. Он не сможет поступить иначе или умрет сам, а то еще и других за собой утянет, чего, конечно же, постарается не допустить. Но если такое случится, то обратной дороги для него уже не будет: магия уничтожит в нем все эмоции, воспоминания и вообще все живое, после чего маг по имени Ник Линнель перестанет существовать. То, чем он станет, больше не сможет ни любить, ни переживать, ни сочувствовать. У него не будет ни друзей, ни врагов. Ни родных, ни близких. Он забудет обо всем, что с ним было. Он станет… по сути, тенью. Могущественной сущностью, которой чуждо сострадание и которая способна из-за мимолетной мысли взять и уничтожить все, что когда-то было ему дорого. Конечно, есть определенные методики… за столько веков люди все-таки научились держать это под контролем, но никто в мире не захочет такого резкого усиления империи. По сути, один такой маг может заменить целую армию. Поэтому, как только о нем станет известно, его постараются уничтожить. А если кто-то заметит, что мальчик плохо себя контролирует, то его уничтожат свои же. Еще до того, как он разрушит ограничительные печати и обратится в монстра. Чтобы этого не произошло, ему, помимо хороших учителей, нужны привязки: родные, любимые… и еще для этого потребуется боевая тройка с высочайшим уровнем совместимости.
— Нам сказали, что у нас совместимость чуть выше среднего, — пробормотала я, боясь лишний раз взглянуть на нашего мага.
— Ложь, — спокойно ответил Норр. — В отношении твоей подруги еще можно усомниться, но касательно тебя и него все однозначно: вы просто созданы друг для друга. Вы — как одно целое. Неделимые. Вас нельзя разлучать. А если сделать это после того, как маг полностью освободится, для него это будет верная смерть. Кстати, тот, кто поставил на нем ограничительные печати, явно знал, что и почему. Блокировка сделана грамотно. Хотя просуществует она недолго.
— Тогда получается, что если есть печати, то и способности Ника — уже не тайна? — тихонько спросила Ланка, едва я сообщила им безрадостную весть.
— Тайна. Но не для всех. Спроси, кто ставил на нем блокировку?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Дядя, — выдавил Ник, когда я послушно спросила. — Вернее, целители по его распоряжению. Выходит, все эти годы он скрывал от меня именно это?!
— Возможно, — спокойно ответил Норр. — Как правило, дар у таких, как ты, просыпается очень рано. В первые годы жизни. И поскольку чаще всего это происходит спонтанно, а защищаться от магии дети еще не умеют, то это может стать причиной разгула стихий. К примеру, невесть откуда налетевшего урагана, наводнения или…
«Пожара?!» — испуганно подумала я. А потом посмотрела на Ника и, встретив его встревоженный взгляд, твердо решила, что никогда ему об этом не скажу. Вообще никому не скажу. В том числе и Ланке. Ведь если причина гибели его родных крылась внутри него самого, то становилось понятным, почему дядя упорно берег его от этой правды. Для чего предпочел обучать его дома. И почему приложил так много усилий, чтобы о личности Ника никто не узнал раньше времени.
— Что нам теперь делать? — тихо спросил маг, не сводя с меня глаз. — Что делать мне, если, как ты говоришь, я могу стать опасным для себя и других?
— Учитесь, — так же спокойно посоветовал Норр. — Познавайте себя и свои силы. Тройка — это твое спасение. Держись за нее, мальчик. Однажды она сохранит тебе жизнь. Что же касается тебя…
Тень снова повернула голову в мою сторону.
— Готовься к тому, что его магию ты начнешь поглощать, в том числе и неосознанно. Это сделает мальчика немного слабее, зато подарит ему шанс остаться самим собой, а тебе принесет новые возможности и снимет те ограничения, которые ты для себя установила.
— Мне кажется, они и так уже снимаются, — прошептала я, уронив взгляд в пол. — После лабиринта я стала намного выносливее, сильнее, быстрее. Я две недели после этого проторчала на кухне, не сделав ни одного упражнения, но бегаю сейчас быстрее и дольше, чем до испытания. Мое «прозрение» тоже стабилизировалось. Заклинания стали заметно сильнее. И я… словно меняюсь?
— Так и должно быть, — успокоил меня Норр. — Ник очень многое тебе даст, как, впрочем, и ты ему. Одни мысли на двоих не обещаю, но вот магия у вас точно станет общей.
— А я? — обеспокоенно спросила Ланка, когда я закончила пересказывать слова призрака. — Что насчет меня?
Тень ненадолго задумалась.
— У тебя есть шанс стать в этой тройке балансиром. Ты живая, подвижная, безрассудная и при желании можешь хорошо их дополнить. Но если попытаешься встать между ними, то это закончится разрывом. Причем он будет окончательным и бесповоротным.
— Третий — лишний, да? — невесело усмехнулась ведьмачка.
— Что-то вроде того.
— Ладно, — вздохнула Ланка, садясь в постели и глядя на нас с Ником со смесью недоверия, сомнения и смирения. — Только если надумаете целоваться, сразу предупредите. Я хотя бы уши заткну и лицо подушкой накрою.
Я моментально вспыхнула.
— Ланка!
— Она права, — еще больше вогнал меня в краску Норр. — Физическая связь укрепит ваш союз, так что разорвать его станет еще сложнее.
— Да идите вы все…
— Что? — обеспокоился Ник. — Что такое? Ниэль, что он сказал?
— Ничего, — проворчала я. — Ты, помнится, хотел его о чем-то спросить. Насчет кольца и всякое такое, помнишь?
— А, да, — на мгновение растерялся маг. Но быстро опомнился и пристально уставился на то место, где по его предположениям должна была находиться тень. — Насколько я понимаю, раньше ты был непростым человеком. Скорее всего, магом или даже колдуном.
— Да, — кивнул Норр. — В свое время мои возможности были весьма впечатляющи. И даже с учетом того, что я успел многое подзабыть, думаю, можно смело утверждать, что мои знания и сейчас соответствуют уровню весьма неплохого колдуна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кто тебе это сказал?
— Люди, с которыми я общался.
Ник беспокойно дернулся.
— Ты же был заперт. Сам говорил, что тебя прокляли…
— Первое время — да, проклятие держало любопытных подальше. Но после того, как гробницу распечатали, в ней успело побывать много народу. В том числе полноценных колдунов, магов, ведьмаков и таких, как вы, студентов.
