на коленях. Клим напрягся. Такое ее поведение всегда предвещало какую-нибудь просьбу или новость. Как правило из ряда вон выходящую. В последний раз она так пришла сообщить, что задумалась, поставила на конфорку пластмассовый электрический чайник и включила ее…
— Слушаю, — отозвался он.
— У меня через неделю день рождения.
— Я помню, — на всякий случай уточнил Клим. К своей гордости он и правда помнил и даже подарком уже озаботился.
— Ага. Двадцать пять лет. И я тут подумала… В общем… Хм…
Клим присмотрелся к Жене внимательнее. Обычно хождение вокруг да около ей было несвойственно. Оттого напрягся еще сильнее.
— Давай говори уже, — поторопил он. — Чего-то конкретного хочешь?
— Ну как бы да, — кивнула Женя. — Ты же сейчас ни с кем не встречаешься. Займись со мной сексом.
Сначала Клим решил, что ослышался. Не могла же Женя правда…
Хотя...
— Зачем? — спросил он.
— Мне надоело быть девственницей.
— Захотелось попробовать, как оно?
— И это тоже.
— Жень…
На языке вертелось «я пас» и «давай, это не ко мне». Но сказать такое… «Я тебя слишком уважаю». Это было абсолютной правдой. Но для нее это будет из того же списка. Она не поймет.
— Мне больше некого попросить, — опустила глаза Женя.
Клим приподнял брови. Ну вообще супер. А на это, выходит, ему не нужно обижаться.
— Я тебе доверяю, — серьезно сказала она. — Я хочу, чтобы это был ты.
Клим сглотнул. Здесь возразить было нечего.
— Ты можешь хотя бы подумать? — попросила Женя.
— Я подумаю, — пообещал он больше для того, что свернуть тему.
— Спасибо.
— И ты подумай, может оно тебе все-таки так не надо.
— Да я вроде не сегодня все решила, — улыбнулась Женя, встала с подлокотника и ушла на кухню.
В день своего рождения Женя вела себя как ни в чем ни бывало. Утром сходила на пары и отработала часы на кафедре, днем вернулась, созвонилась с отцом и долго с ним болтала, вечером накрыла стол и достала из холодильника тортик — увы, покупной. Поставила две свечки-цифры, Клим зажег их, она задула. И в какой-то момент он решил, что Женя передумала и что самым правильным будет ей ни о чем не напоминать, чтобы не смущать. И честно говоря, вздохнул с облегчением. Он зачем-то слазил в Интернет, там начитался, как оно у девушек в первый раз бывает, и идея лишать кого-то девственности перестала казаться ему столь соблазнительной. Особенно Женю.
Потому что это Женя. Клим не то чтобы был готов заняться сексом с кем угодно, но относился к этому вопросу довольно просто. Но не тогда, когда речь шла о ней. Выходило, что кто угодно не представляет для него ценности, поэтому с ними можно, а с Женей — нельзя, потому что она стала ему дорога. А то, что дорого, нужно оберегать. Почему-то именно с ней срабатывало все, чему его учил когда-то отец.
— Может, прогуляемся, — предложил он. — Погода хорошая.
— Нет, — ответила Женя. — Ты так и не сказал, что ты против. Значит, согласен, да? Тогда давай не будем тянуть. Пойдем.
Сердце ушло в пятки. Не прокатило.
А Женя между тем направилась в комнату, там принялась молча разбирать и застилать его диван. Клим, застывший в дверях, понимал, что надо что-то сказать, остановить, но слова отчего-то застряли в горле. Он смотрел, как движутся ее руки, как короткие темные пряди свешиваются ей на лицо, когда она наклоняется, и видел, как покраснела у нее шея.
Нужно было отказать. Вот прямо сейчас.
Женя закончила и повернулась к нему.
У нее были слегка поджаты губы и дышала она чуть чаще, чем обычно. И так смотрела…
Клим попробовал улыбнуться ободряюще, но почувствовал, что вышло наоборот.
— Женек, — попытался он воззвать к ее разуму. — Подожди. Ты точно уверена…
— Ага. Раздеваться, да?
И она порывисто стянула с себя футболку, едва в ней не запутавшись. Почти плоская грудь, выпирающие ребра, светлая кожа с проступающими венами. Климу захотелось включить обогреватель. Замерзнет же. Окно вон открыто, а на календаре октябрь. Женя между тем расстегнула ремень, хлестко вжикнула молнией на ширинке и вылезла из джинс. На ней было белье телесного цвета, но оно все равно выделялось на фоне ее кожи. Клим поборол желание отвести взгляд.
— Я только это… — внезапно замялась Женя, — я презервативы не купила. А ты…
— У меня есть, — зачем-то признался он и тут же укорил себя: вот же была такая замечательная возможность все остановить!
— А. Ну, хорошо.
Женя стояла и смотрела на него. И на лице ее ясно читался страх. Страх, что он ее оттолкнет. Надо было что-то делать. Ладно, раз ей так хочется… Пусть. Клим мало верил в то, что она реально понимает, о чем просит. Сейчас они начнут, и она передумает. И он ее не обидит, и все хорошо сложится. Да.
Клим стянул футболку и взялся за ремень. Женя смотрела на него во все глаза. «Точно передумает», — решил он и стянул джинсы. Его одежда кучей опустилась на ее — аккуратно сложенную.
— Ну, командуй, — вроде как попыталась пошутить Женя, но вышло с натугой.
— Иди сюда.
Она подошла. Совсем близко. Поежилась, когда Клим обнял ее, слегка прижав к себе. Женя была почти одного с ним роста, поэтому вышло, что они остались стоять, глядя друг другу в глаза. А кожа у нее была нежная, бархатистая, и совсем не холодная. Очень-очень приятная на ощупь кожа. А у Клима уже пару месяцев никого не было. И он ощутил, как у него встало. К этому событию Клим решил отнестись философски. С одной стороны, он уже даже подумал о том, что если не встанет — будет к лучшему и можно будет на это сослаться, но Женька бы тогда точно расстроилась, ведь вышла бы, что она его совсем не привелкает. А с другой стороны, теперь сослаться стало не на что.
— Можно мы выключим свет? — шепотом попросила Женя.
— Хорошо, — ответил Клим, начиная догадываться, что так или иначе все случится.
Он погасил люстру, и они легли на диван. Клим накрыл их одеялом. Так она хотя бы не замерзнет. Мелькнула мысль предложить Жене подремать,
