В глубоком ущелье возле шумной стремительной реки не было той изнуряющей жары, от которой мы страдали во время походов к озеру. Местами можно было идти в тени отвесных скал.
Я осматривал обнажения, кратко описывал их. Квали отбивал образцы. Мы быстро продвигались вперед и к полудню отошли километров на десять от лагеря. Здесь мы устроили привал под навесом известняковой скалы. Квали достал из рюкзака завтрак. Мы ели мясо жареных уток, которых настрелял Джонсон у озера, и запивали его холодной водой из источника. Потом я прилег в тени, подложив под голову рюкзак. Незаметно я задремал.
Разбудил меня Квали.
— Смотри, начальник, — сказал он, протягивая какой-то блестящий предмет, — Квали нашел это в камнях.
Он держал в руках изуродованные остатки кинокамеры.
Камера была расплющена, словно ее били тяжелым камнем. Стекол в объективе не осталось. Кассеты не было. Только обрывок пленки торчал между изогнутыми передающими барабанами. Сбоку сохранились фабричная марка «Вильд. 1957 год» и номер.
— Где ты ее взял?
— Пойдем, Квали покажет.
Невдалеке от места, где лежала камера, я нашел среди камней несколько кусочков стекла — осколки объектива.
Квали, сообразив, что находка заинтересовала меня, продолжал поиски. Вскоре я услышал призывный крик. Квали сидел на уступе склона, метрах в десяти выше меня, под самым обрывом. Над ним громоздилась вверх почти вертикальная стена ущелья. Он что-то показывал издали. Я поднялся к нему, и он протянул мне расплющенное кольцо объектива.
— Здесь лежало, — пояснил он, указывая пальцем, где поднял кольцо.
Я огляделся и... понял.
— Аппарат брошен оттуда, — сказал я, — с обрыва на противоположном берегу реки. Он пролетел над рекой, ударился здесь, разбился; кольцо осталось, а аппарат отскочил к тем камням, где ты нашел его.
Квали закивал головой, соглашаясь, что так могло быть.
Мы продолжили поиски в ущелье, но больше ничего не обнаружили.
— Полезем наверх, — предложил я.
Мы перешли по камням реку, вскарабкались на крутой склон и через несколько минут уже стояли на краю ущелья, над тем местом, где Квали нашел кинокамеру. Небольшую зеленую лужайку окружали причудливые красноватые скалы. Между скалами рос колючий кустарник с огромными желтыми цветами. Из-под кустов вытекал родник. «Отличное место для лагеря», — подумал я.
— Смотри, начальник, — сказал Квали.
Он поднял большой камень, размахнулся и швырнул в ущелье. Камень пролетел над рекой, ударился о карниз, на котором было найдено кольцо объектива, разбился, и осколки скатились к тому месту, где лежала кинокамера.
— Все правильно. Хорошо, — похвалил я.
— Хорошо, — согласился Квали.
Первая часть задачи была решена.
На краю лужайки мы нашли остатки костра.
— Когда его жгли? — спросил я у своего спутника.
Квали задумался. Он раздвинул молодую траву, уже выросшую на пепелище, растер в пальцах перемешанную с пеплом красноватую почву. Нашел несколько угольков, попробовал их зачем-то на зуб.
— Луна пять-шесть раз успел родиться, — сказал он наконец.
— А может, поменьше, — усомнился я.
— Нет...
Эта дата тоже совпадала. Теперь надо было убедиться, что несчастный Грдичка действительно был здесь с другим белым.
— Квали — храбрый воин и ловкий охотник, — сказал я. — А вот может ли Квали сказать, сколько людей было у этого костра?
Молодой негр нахмурился и покачал головой, потом опустился на колени и снова принялся исследовать пепелище. Я тщательно обыскал поляну, но не заметил ничего примечательного: тропические дожди давно смыли все следы.
Квали продолжал ползать по лужайке, осторожно раздвигая траву, вглядываясь в красноватую почву. Я присел на камень и ждал. Наконец негр поднялся и подошел ко мне.
— Квали думай так, — начал он. — Люди был тут два раза. Квали нашел другой костер. Один раз был два белый и негры. Другой раз — два белый. Один белый курил трубка, другой папироса, вот. — Квали протянул мне бумажный мундштук, на котором еще можно было разглядеть рисунок чешского льва и надпись «Брно». — Один белый носил ботинка с желтый гвоздь. — Квали протянул медную шляпку гвоздя; такими гвоздями многие африканские охотники подбивают подошвы своих сапог. — Один белый, — продолжал Квали, — имел большой карабин, вот! — И Квали показал мне гильзу чуть не восьмого калибра.
Все это походило на чудо.
— А как ты узнал, что тут были белые, и негры? — с сомнением спросил я.
— Кости, — пояснил Квали. — Белый человек не грызет кости; негр грызет. Один костер — кушал белый и негр... Другой костер — кушал белый. Негр не кушал.
— Ясно, — сказал я. — А какой костер был раньше?
— Тот, где кушал негр и белый, — без колебаний ответил Квали.
— А куда же делись негры?
— Квали не знает, начальник.
— Мне кажется, — медленно произнес я, смотря в глаза своему спутнику, — что один белый тут убит... Тот, у кого был аппарат, который ты нашел в ущелье. Надо это проверить.
— Как проверить? — не понял Квали.
— Найти его тело или скелет.
— Как найдешь? — возразил негр. — Гиена, начальник. Очень много гиена. Все таскал, ничего не оставлял.
— А все-таки попробуем. Квали — очень ловкий следопыт.
Негр гордо выпрямился.
Мы продолжили поиски в ближайших окрестностях поляны. Однако на этот раз даже искусство Квали оказалось бессильным. Больше мы не нашли ничего.
Солнце уже склонялось к западу. Пора было возвращаться.
Остатки кинокамеры, осколки стекла, окурок и гильзу мы упаковали в бумагу, и Квали спрятал их в рюкзак, где лежали образцы горных пород.
На пути в лагерь я уже мысленно нарисовал картину преступления. Двое белых и двое негров отправляются в джунгли. Они достигают заповедного плато. Один снимает на кинопленку диких животных, другой охраняет его в опасных маршрутах. Лагерь они устраивают на живописной поляне над ущельем. Все четверо уходят в далекий маршрут к озеру. Белый носорог, потревоженный тираннозавром, атакует маленький отряд. Оба негра падают его жертвами. Носорог смертельно ранен охотником, но приблизиться к нему охотник и кинооператор не успевают. Над издыхающим носорогом вырастает чудовищная громада тираннозавра. Жужжит кинокамера.
Оператор успевает отснять несколько кадров. Но охотник не решается стрелять. Он не уверен, что сможет остановить гигантского хищника. Пока тираннозавр терзает убитого носорога, оператор и охотник отступают с поля сражения. Они возвращаются в свой лагерь над ущельем. Но их уже только двое. Они стали обладателями сенсации, которая может принести славу и деньги. Но, собственно, хозяином положения является кинооператор. Он успел сфотографировать чудовище. Утром возникает спор, который разрешается выстрелом из ружья восьмого калибра. Оператор падает мертвым. Охотник вырывает кассету с пленкой из аппарата. Кинокамера летит в ущелье. Теперь он один — обладатель сенсации. Он закапывает тело невдалеке от лагеря и пускается в обратный путь. Через несколько недель, проявив кинопленку, он отсылает фотографию своему патрону — мистеру Лесли Бейзу...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
