Проводник и толмач кивнул. Молча отступил в тень. Бранко Петри Ковач так и не сказал ни слова.
Глава 7
Сборы были недолгими. Доспех да оружие. Боевой доспех, боевое оружие, что в сече и супротив нечисти, и супротив человека сгодится. Два меча, подогнанных по руке... по обе руки. Точные копии учебных, только не тупые – острые. Обоюдоострые.
Всеволод извлек сталь из ножен. Проверить, как положено, а больше – полюбоваться. Взглянуть лишний разок, в руке подержать. Полюбовался, подержал...
Удобные – в ладони как влитые – рукояти. Хороший баланс. Клинки – не длинны и не коротки. Такими мечами удобно рубиться и в пешей и в конной брани, и в строю и единолично.
По обоим клинкам – от кончика острия до самой крестовины, от лезвия до лезвия – густая насечка. Серебряная, но без вычуров, без узоров. Ибо не для красы то серебро в сталь вковано – для дела. Живучую нечисть половинить таким оружием – самое милое дело. Любые раны от простого меча у пришельцев из-за порубежья зарастают сразу, на глазах. А вот коли окажется на булате хоть крупинка белого металла – смерть тогда темной твари.
Не терпят серебра ни волкодлаки, ни упыринное отродье, и даже малой толики его достанет, чтоб отправить нечисть в ее нечестивый ад. И чем больше будет тонких блестящих нитей в бороздках боевой стали, тем вернее пройдет клинок сквозь бледную плоть кровососа или жесткую шкуру и бугристые мышцы оборотня. Как раскаленный нож по маслу пройдет. И, пройдя, уже не даст затянуться ране.
При том булатный меч в серебряной отделке ведь куда как сподручнее целиком выкованного из серебра. Серебряный клинок – мягок, ненадежен. Одного-двух упырей, может, и срубит единым махом, а ударишь третьего – так прогнется под весом поверженной нечисти. А если в дерево случайно угодишь? А если в камень? А если против самого Черного Князя выйти доведется? Этот-то ворог, говорят, с ног до головы в неведомую броню закован, и податливым серебром его, небось, не шибко достанешь.
Да и в обычном бою, коли сечься не с нелюдью, а с человеком лихим, от серебрёной стали проку больше. Нет, иметь при себе добрый булат с насечкой оно все ж предпочтительнее, чем два меча на все случаи таскать – серебряный и стальной. А обоерукому вою – так и четыре сразу.
Ай, красотища-то какая! Блестят, играют солнечным лучом отточенные лезвия, белеет серебряная насечка. Известное дело: чистое белое серебро – оно ведь куда больше урона нечисти несет, чем грязное, чернью покрытое. Потому и чистить оружие и доспех свой следует почаще. Ибо подновлять должно серебристый блеск стали.
Осмотрев мечи, Всеволод спрятал оба клинка в ножны. Ножны – дерево с кожей. Только поверх – опять-таки серебряные накладки. Сунул за голенище кривой засапожный нож. Последний спаситель и защитник в лютом бою, когда и мечом уже не взмахнуть... Тоже усеян белыми росчерками по синеватой стали. Тоже готов кромсать и человеческую, и нелюдскую плоть.
И в легкую гибкую кольчугу часто вплетены промеж стальных – серебряные кольца. Чтоб когтистые лапы свои нечисть не шибко тянула. Она-то потянет, конечно, в горячке боя, но – хоть какая-то защита.
Накладки и насечки чистейшего серебра имелись на пластине зерцала, на оплечьях, на наручах и поножах, на боевых латных перчатках, на шеломе с забралом-личиной. В бармице также поблескивала серебряная проволока. Все – начищено, все – в образцовом порядке.
Был бы щит, так и на щите... Но щита Всеволод не признавал.
В общем, все. Готово, в общем. Всеволод пошагал туда-сюда, позвякивая металлом. Подпрыгнул пару раз. Взмахнул руками. Остался доволен. Движения ничего не стесняло, боевые выпады давались легко. И немудрено. Прежде в свой серебрёный доспех он облачался редко – чтобы проверить сочленения и кольчужные звенья да подогнать ремни. А так все больше носил простые – учебные, специально утяжеленные латы. Потому, наверное, теперь и не ощущался почти вес боевой брони.
Или, может, от волнения это?
...Дружина ждала. Сотня лучших бойцов сторожи расположилась за тыном. Старец воевода, видать, постарался: все было готово к походу.
На бронях, щитах и шеломах каждого ратника блестит серебро. И на наконечниках копий. А древка тех копий, между прочим, из осины струганы – особого дерева, весьма нелюбимого погаными тварями. Ибо осина, как известно, вытягивает любую темную силу, а с обессиленной нечистью все ж сладить проще.
Всхрапывают под расшитыми серебряными нитями потниками и попонами оседланные кони. Роют землю копытами запасные и загонные лошади. В седельных тюках и сумах уложено все, что потребно для дальней дороги.
Брали с собой в поход немного. Да и много ли надобно неприхотливому вою? Оружие. Снедь нехитрая, чтоб время в пути на охоту не тратить. Небольшой запас овса для лошадей. А за кров – небесный купол сойдет. Конская попона с серебряным узорочьем – вместо шатра и постели. И – седло под голову.
Германец с волохом расположились чуть в стороне от дружинников сторожи. Рыцарь, вероятно, с самого начала желая произвести впечатление на спутников, восседал в седле с высокими луками на гнедом жеребце. Рослом и сильном, быстром и незаменимом в бою, но едва ли пригодном к долгой скачке. Вороная лошадка проводника и толмача была поменьше, попроще. И больше подходила для длительных переходов. И у Конрада, и у Бранко имелось также по паре запасных лошадей, груженных нехитрой поклажей.
Немец гордо держал, уперев в стремя, поднятое копье. Тож с осиновым ратовищем, но длиннее и тяжелее, чем у русских дружинников, и с ярким флажком-банером под серебрёным наконечником. На перевязи слева висел меч. Справа прицеплен прямой граненый кинжал. К седлу рыцаря был приторочен треугольный щит и небольшая сума, из которой торчала верхушка глухого горшковидного шлема, какие любили орденские братья. Вопреки ожиданиям, черного тевтонского креста на щите не оказалось. Зато имелся герб: диковинный заморский зверюга-лев – клыкастый, гривастый. Когтистый. Стоит на задних лапах.
Гербовый рисунок по контуру обит серебряными гвоздиками. Выступающий в центре умбон с острым шипом и частые нашлепки вдоль края щита – из чистого серебра. За такой щит нечисть коли цапнет – обожжется. И шелом вон тоже... Посеребренный, чуть сплющенный обруч-венчик, напоминающий корону, охватывал плоскую верхушку германского шелома. Под коронкой виднелись серебряные накладки и насечки. Ну, и знакомые уже кольчуга с нагрудником – все сплошь в серебре. Да, там, откуда прибыл Конрад, знали, чем и как бороться с нечистью.
Бранко тоже успел переоблачиться в боевой наряд. И вряд ли на то ушло много времени: бранный доспех у волоха оказался попроще и полегче, чем у саксонского рыцаря. Кожаная рубашка, обшитая посеребренными пластинами, да открытый клепаный шишак с частыми серебряными бляшками. Доспех, конечно, не для лютой сечи, но ведь толмачу и проводнику не след в первых рядах биться. На иное он потребен. Впрочем, поверх своего кожаного панциря Бранко уже повязал давешний красный кушак, выставив напоказ меч и кинжал. Словно дает понять: ежели что, мол, в стороне стоять не буду. За спиной волоха по-прежнему нелепо болтались увязанные рукава нарядной накидки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
