Лиль лукаво прищурился:
— Я неправильный фейри. Отец всегда ворчал, что фейри, который не умеет лгать, обречён на раннюю смерть.
— И ты решил покончить с жизнью, поэтому сам пришёл в Академию, — попыталась пошутить я.
— Я сделал то, что должен был сделать. Так сказали оракулы.
— Решили избавиться от правдивого фейри? Извини. У меня был трудный день. Я несу чушь. Булочка была очень вкусной.
Лиль кивнул:
— Чем я могу помочь тебе?
— Просто побудь рядом. Ладно? А то немного, и я сама сойду с ума.
7.
Я занялась постелью, а Лиль присел на подоконник и тихо рассказывал о доме в южных горах, где родился и вырос. Образы холмов, поросших густой зеленью и яркими цветами, белёного дома с красной черепичной крышей и флюгером вставали перед глазами. Тени и лица настоящего на время померкли.
Голос молодого фейри успокаивал. Мне казалось, что жизнь налаживается, возвращается в обычное русло, будто я по собственной воле поступила в магическую академию.
Мы проболтали до сумерек, сгустившихся за окном и словно прильнувших к стеклу. Контуры сада чернели угольными фигурами. В комнате медленно разгорались световые кристаллы. На потемневшем фоне белые волосы фейри засеребрились туманным ореолом.
Я механически расправляла постель и думала о первом студенте, который встретился в ненавистной Академии. Лиль не выглядит несчастным и замученным. Трудно было поверить, что декан не имеет в запасе нескольких гадких сюрпризов. Чего ещё ждать от предателя?!
Не могут же на факультете обучать магов хаоса, как тех беззаботных глупцов у главного корпуса! Да и зачем это Совету стихийных магов? Правители Союзных земель никогда не отличались бесполезной для себя добротой.
Лиль внезапно оборвал рассказ и спрыгнул с подоконника. Послышались приближающиеся гомон и смех.
— Госпожа Урса закончила урок. Сейчас станет шумно, — он рассеянно заморгал и улыбнулся.
История о доме и его погрузила в приятные грёзы, позволив позабыть о положении заключённого в Академии магии.
В комнату, переговариваясь, возвращались девушки. Сейчас я лицом к лицу столкнусь с будущими сокурсницами.
Я не успела посмотреть, какую одежду принесла наставница и теперь поняла, что хранится в свёртках. Все восемь соседок носили фиолетовые брючки и курточки поверх светлых льняных блуз. Женская форма ничем не отличалась от одежды Лиля. Просто и практично.
В первый момент девушки показались мне по-сестрински похожими, выделяясь лишь цветом волос и ростом. Всполохи дара бились в каждой с большей или меньшей силой.
— Смотрите, новенькая! — звонко воскликнула самая невысокая девушка с медными волосами. — Хорошенькая!
На вид ей было не больше шестнадцати. Она широко распахнула большие светлые глаза и смотрела с добрым любопытством.
Меня тут же обступили, разглядывая платье и причёску, осторожно касались ткани и заплетённых кос. Со всех сторон неслись вопросы:
— Это так теперь носят? Рукав порвали. Стражники тебя били?
— Ты из столицы? Где пряталась? Родные живы? Они из наших?
— Волосы сама заплетала? Мне так же сделаешь?
Я крутила головой, не успевая за потоком слов, и заметила, что несколько девушек не присоединились к подругам.
— Лиль! — завопив, светловолосая девица кинулась к фейри на шею и повисла точно куль с мукой. — Я всё занятие проскучала без тебя!
Лилю пришлось крепко подхватить её за талию, чтобы она не рухнула, утащив за собой и приятеля. Девица тут же всем телом прижалась к фейри и что-то жарко зашептала на ухо.
Я сжала губы и отвернулась: кольнуло смутным раздражением на незнакомку, так по-хозяйски обнимающую Лиля. Светловолосая подружка щебетала с деланной беззаботностью и оглаживала смущённого фейри. Я поймала на себе победоносный и предостерегающий взгляд тёмных, колючих глаз.
Фу… притворщица! Не люблю таких!
Я отвечала на вопросы, а сама нет-нет да посматривала, что делает парочка у окна.
Были и другие девушки, кто не проявил интереса. Две студентки молча застыли у входа: плечи и руки безвольно опущены, сложены перед собой, взгляд устремлён в пол.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Они напоминали блёклую Урсу и показались мне тонкими, полупрозрачными тенями на фоне живой энергии подруг. Их дар был подёрнут неприятной, склизкой дымкой.
— Так, галчата! Слушаем меня! — громко возвестила Урса, появившись в спальне. — Готовимся ко сну! И оставьте новенькую в покое. Наговоритесь вдосталь, если не поубиваете друг друга. Илма, детка, отпусти Лиля. Ты его задушишь. Вон он уже синеет или это отсвет кристаллов? Никак не разберу! Лиль, на выход!
Наставница на одном выдохе раздала указания, а я решила, что у «сухаря» Урсы, пожалуй, есть чувство юмора.
«Илма, значит. Я запомню», — подумала я, косясь на белобрысую прилипалу.
— Слушаюсь вашего повеления, госпожа Урса, — очаровательно улыбнулся фейри, высвобождаясь из цепких пальчиков блондинки.
Лиль, успев подмигнуть, с поклоном удалился. Я прочла во взгляде сиреневых глаз: «Не унывай! Мы ещё поборемся». И я твёрдо знала, что не отступлю и добьюсь освобождения.
Сейчас у меня голова шла кругом, а разноголосая компания расползалась по своим местам. Урса тяжело присела на одну из кроватей, потёрла бледное, осунувшееся лицо и устало оглядела девочек.
— Покажите Кирстен, где можно привести себя в порядок.
Белокурая Илма повела плечами, точно сбрасывая невидимую руку, сделала вид, что занята своими делами, но и без неё нашлись добрые души. Парочка студенток взяли меня под руки и наперебой принялись объяснять, что душевая в корпусе одна, но с несколькими кабинками, как и прочие удобства. Мыться они ходят по графику, который висит здесь же у двери вместе с прочей важной информацией.
— Посмотри свёртки, — напомнила юная студентка с медными волосами. — Там есть всё, что нужно.
Обнаружив халатик среди новой одежды, которую принесла наставница, я хмыкнула:
— А я готовилась вышагивать голой по коридорам Академии. Вот бы лицо было у декана!
— Господин Эссар на нас и не смотрит, — медноголовая девчонка вздохнула и, покраснев, опустила взгляд.
«Понятно. У господина Эссара очень много важных дел с белобрысой стихийницей», — ехидно подумала я.
8.
О, чудо! На факультете была горячая вода! Кристаллы хаотита трудились без устали.
Меня разморило после душа, но, лёжа на узкой и жёсткой постели, я заснула не сразу: думала, что тут же забудусь, едва коснувшись головой подушки, а вышло иначе.
Я словно опять стала десятилетней девочкой, привыкающей к новому дому, чужой комнате, вещам и незнакомым людям. После жизни в трактире дом опекуна стал для меня сказочным дворцом, не то что рассыпающаяся от древности Академия с тюремными порядками, где я обосновалась теперь.
Я долго таращилась в потолок, вслушивалась в размеренное дыхание девочек и наставницы. Жизнь Урсы ничем не отличалась от быта студенток, тесно переплеталась в мелочах и укладе. Такого я не ожидала, хотя ничего не знала о порядках в Академии.
Нервное возбуждение дня не покидало. Перед глазами, вопреки желанию, всплывали образы холодного Гастона Эссара, раскинувшего руки в объятиях паука, и Лиля с серебристым ореолом вокруг головы: ясные глаза юного мага казались чистым хрусталём.
Илма неизменно появлялась рядом с приятелем и грузом висла на молодом фейри, а белокурая красотка Элизи с никчёмным даром стихий заразительно смеялась прямо в лицо новоявленной студентке.
Я решительно перевернулась на другой бок…
Притягательный, мужественный Эссар и в воспоминаниях оставался презрительно спокойным. У меня тряслись колени, а сердце в груди то замирало, то неслось вскачь. Казалось, я должна отстоять себя, победить врага, скрытого в тени.
Я распаляла в душе ярость, чтобы не думать о том, как декан прижал меня, чувствовала опасность и…что-то ещё, неуловимое и раздражающее.
