Он предпринял обратное движение в Линьянти 20 сентября 1854 года. Различные причины задерживали его на пути. Чувствуя себя крепче прежнего, он занимался теперь определением широты и долготы многих мест, через которые проходил, внес немало поправок в существовавшие до тех пор карты приморской португальской провинции Анголы, делал съемки проходимого пути и изучал подробнее попутные страны в географическом и этнографическом отношениях. В португальском поселении Голунго-Альто Ливингстон, найдя больным тамошнего коменданта, стал лечить его и управлял его хозяйством до тех пор, пока тот не выздоровел. В Касанге до него дошла весть, что корабль, который должен был везти его в Англию, если б он согласился на предложение английских моряков, и на котором он отправил свои бумаги, погиб около острова Мадера. Ливингстону пришлось восстанавливать карты, письма и извлечения из дневников, не дошедших по назначению; все это настолько задержало его, что он оставил пределы Анголы лишь в конце февраля 1855 года. Перейдя реку Кванго, Ливингстон вновь очутился среди враждебных племен и опять несколько раз подвергался серьезной опасности от их нападений, не говоря уже о болезнях, постигавших его самого и провожатых, и крайней скудости продовольствия. Дойдя с величайшим трудом до владений Катемы, путешественник вздохнул свободнее: теперь он уже был в области дружественно расположенных к нему кафров. В сентябре 1855 года, проведя год в пути, Ливингстон вступил в Линьянти, доведя до него благополучно всех взятых им людей.
Секелету и жители Линьянти встретили его с большой радостью и убеждали остаться у них или по крайней мере дать себе продолжительный отдых. Все они понимали значение того, что сделал для них настойчивый миссионер, открыв новый торговый путь к морю. И Лондонское географическое общество, которому Ливингстон послал подробный отчет о путешествии в Луанду, оценило величайшую важность его открытий, назначив ему свою высшую награду – золотую медаль. Президент общества лорд Эллисмер отзывался с удивлением о беспримерном подвиге, совершенном Ливингстоном, который без всяких средств и поддержки, вынося непрерывную борьбу с болезнью и неприязненно настроенными дикарями, прошел через всю Южную Африку, от Капштадта до Луанды, и открыл для науки и торговли громадную плодородную область там, где предполагалась необитаемая пустыня. Но сам Ливингстон не был удовлетворен результатами своего путешествия: правда, он проник до западного берега, но открытый им путь был затруднителен и опасен, и он не встретил на нем места вполне удобного для основания миссионерской станции. Долг миссионера, которому прежде всего повиновался Ливингстон, указывал ему необходимость искать удобный путь к противоположному, восточному берегу.
Глава V. Путь к восточному берегу Африки
Проводы Ливингстона. – Водопады Виктории. – Страна племени батока. – Научные выводы Ливингстона. – Враждебные племена. – Переправа через Замбези. – Прибытие в Тете, Сену и Килиман.
Уже в октябре Ливингстон готов был начать путешествие к восточному берегу и, только уступая советам туземцев, остался еще некоторое время в Линьянти, в ожидании более влажной и прохладной погоды. Это время он посвящал лечению больных и проповеди, причем с радостью мог убедиться, что труды его не пропали даром. Он пользовался безграничным доверием макололо, и поучения его внимательно выслушивались и запоминались. Мамир, отчим Секелету, прощаясь с Ливингстоном, сказал ему: «Иисус Христос да будет с тобою и да поможет тебе среди твоих врагов».
3 ноября 1855 года Ливингстон выступил из Линьянти. Его провожал Секелету с двумястами человек. Караван был отправлен вперед, чтобы приготовить ночлег, а Ливингстон, Секелету и еще сорок человек остановились на границе области между Линьянти и Сешеке, где водилась муха цеце. Чтобы избавить животных от ее укусов, надо было сделать переход ночью, когда цеце не летает. Ночь была непроницаемо темна и освещалась только молниями; лошади пугались, люди беспрестанно теряли друг друга; вскоре полил проливной дождь, Что еще более увеличило общее смятение. Секелету ни на минуту не покидал Ливингстона; за жарким днем наступила холодная ночь, и промокший Ливингстон дрожал от стужи. Наконец они вышли к костру, разведенному другими путниками; Ливингстон хотел уже здесь прилечь, не имея чем защититься от холода, так как его одеяло было отправлено вперед, но Секелету не допустил этого: он снял с себя плащ, упросил Ливингстона завернуться в него, а сам лег на голую землю.
Вскоре Ливингстон и Секелету достигли островов на Замбези, где прежде жило племя батока, которое победил и переселил отсюда Себитуане, так как батока грабили проходящих путников. Острова находились поблизости от величественных водопадов на Замбези, которых не видал еще ни один европеец. Могучая, суровая красота этого зрелища поразила Ливингстона более всего, что он видел до тех пор. Замбези, ширина которого в этом месте около двух верст, ниспадает с высоты почти пятидесяти саженей в узкое и глубокое ложе. Часть падающей воды, отражаясь от базальтового дна, образует высокие пятидесятисаженные столбы числом до пяти; белые внизу, вверху они кажутся черными и, если смотреть на них издали, как будто смешиваются с облаками. Туземцы называют эти водопады Мози-оа-тунья (гремящий дым); Ливингстон в честь английской королевы назвал их водопадами Виктории, изменив на этот раз своему разумному обыкновению за вновь открываемыми местами сохранять туземные имена.
20 ноября Ливингстон простился с Секелету и его свитой и отправился дальше в сопровождении ста двадцати человек, с тринадцатью быками, из которых три предназначались для верховой езды, и некоторым запасом провизии. Первое время путники следовали по красивой и плодородной стране батока и притом только ночью из опасения укусов цеце. Чтобы лучше ознакомиться со страною, поручая людям быков и поклажу, днем Ливингстон шел пешком, хотя солнечный жар и действовал на него изнуряюще. Местность все повышалась, пока путники не достигли наконец хребта возвышенностей, окаймляющих Центральную Африку. Леса перемежались здесь с красивыми травянистыми равнинами, и общий вид местности напоминал Ливингстону Анголу. Люди Ливингстона еще раньше говорили ему об этой стране как о настоящем рае; действительно, растительность достигала здесь необыкновенной пышности; и в лесах, и на лугах можно было видеть большие стада буйволов, антилоп и слонов, почти не боявшихся человека. Помимо изобилия растительной и животной жизни и условий, очевидно благоприятных для земледелия и скотоводства, эта местность отличалась и климатом более здоровым чем другие страны, ранее пройденные Ливингстоном. По-видимому, он нашел наконец то, что так долго и упорно искал – место, вполне удобное для миссионерской станции. Единственным препятствием для осуществления этого плана являлось только безлюдье страны: жившие там батока разбежались и переселились в другие места.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
