Дана резко наступила на ногу своей фантазии. Собственно, почему она зациклилась на этом зухте, да и зухт ли это вообще? Какое ей до него дело? Может быть, вообще ее фантазия-логика не имеет ничего общего с реальностью... да и современные медикаменты всегда могут прийти на помощь.
Тут она поняла, что неосознанно пытается подыскать зухты, более симпатичные, чем развивающиеся Arbeitssucht у Алекса и Computer-Internet-Sucht у сына. Но, увы, - этот раздражитель совсем из другой области, предполагает редкий контакт и он никогда не сможет отвлечь их от главных увлечений. И все же, решила Дана, попробую уговорить обоих стать донорами, да и самой надо бы сходить...
Итак, что для сына... быть может, Lesesucht?33 Так это уже в прошлом - читал целыми днями в восемь-девять лет. Diskosucht? Ну уж нет, рано, рано.. А если...
Тут ее окликнул Тим, пришлось вынырнуть из размышлений. Она обернулась -зеленоглазый коллега шел к ней навстречу. Красавец под два метра, тренированное тело, харизма из всех пор... нет, Дуне не позавидуешь, может, шепнуть ей правду, не мучить?
- Привет, - разулыбалась Дана, - ты очень кстати, соскучилась по тебе.
Большая пауза еще не закончилась - оставалось десять минут до прихода следующего посетителя, типа с Hygienesucht34'ом. Этого времени было вполне достаточно, чтоб повесить пару проблем на Тима и выпустить наружу эмоции.
- Накопились зубастые проблемы, грома-а-а-а-дные и нерешаемые? пробурили Дану зеленые глаза.
-Ушастые тоже, - нежно-ехидно парировала Дана, сощурив при этом выразительные карие.
Традиционный обмен мягкими колкостями состоялся, можно было переходить к делу. Дана выложила накопившееся на тему Алекс-работа-как-жить-дальше. Пожаловалась уже в какой раз, что может давать прекрасные советы другим, а вот с близкими разбираться для нее ужасней всего и в этом она может признаться только ему, Тиму.
- У предпринимателей опасность заражения Arbeitssucht'ом много выше, чем у служащих, - это ты знаешь, с теорией знакома. А теперь - практика, затронута твоя жизнь. Итак, с чего начнем? Дело зашло не так далеко, можно что-то предпринять - например, поколотить, убить Алекса или... полюбить его зухт. Но все это, наверно, тебя не устроит. Вопрос: "Захочет ли он принять помощь? Твой прогноз."
- Не захочет. Я намекнула только, так он меня высмеял.
- Не можешь принять его в придачу с зухтом?
- Трудно, практически невозможно. Я могу жить вместе только с мужчиной-другом, мне нужно разговаривать с ним, хоть какие-то интересы делить. А тут представь - проводит весь день на работе, потом прыгает в постель, заявляет, что любит, совершает акт, якобы это доказывающий, снова бежит на работу... и так изо дня в день, нигде уже сто лет не были. Кстати, вот еще что - как только начал больше зарабатывать, стал более жадным.
- Значит, так. Ты сама знаешь, не мне тебе объяснять, - нередко чужие люди лучше, чем члены семейства, могут влиять и на подростков и на взрослых. У меня через месяц пара свободных вечеров, давай приду, ну и вместе что-нибудь сообразим. Ему нужна щадящая индивидуальная программа выхода из состояния зухта. Ревновать тебя ко мне Алексу не надо, так что порядок со всех сторон. Ну, договорились?
- Буду ждать, мой дорогой спаситель, чтоб я без тебя делала? Если поможешь... Слушай, а у тебя не бывает такого, чтоб проблемы доставали больше, чем хочется?
- Нет. Наверно, они все в моем присутствии рассасываются - с перепугу или под натиском положительных эмоций. Любая проблема для меня лишь одна из многочисленных задач, подбрасываемых жизнью, которые я должен решить. Все ни больше и не меньше. И эмоции - есть у меня тоже, не сомневайся - тут только мешают, но мне действительно не трудно отправлять их в подсознание. Эмоциональный архив, думаю, у меня уже скопился немалый.
Дана с белой завистью оценивала прирожденные самобладание и уравновешенность Тима. Самой этого не хватало - недодано, а то, что освоено с помощью тщательной дрессировки, в один прекрасный момент может и слететь.
Приближалось назначенное для собеседования время. Дана попрощалась с Тимом, поцеловала в щеку и поспешила в свой кабинет, где ее ждало любимое нелепое оранжевое кресло.
В Данином воображении мирно сосуществовали прирожденная и натренированная фантазии. Они когда дополняли друг друга, когда умудрялись конфронтировать и тогда вызывали к жизни абсолютно противоположные картины. Вот и сейчас, пока посетитель не вошел, обе моментально среагировали на предстоящий раздражитель и оглушили Дану своими версиями. На секунду вырисовались два, из-за отсутствия времени грубо обработанных портрета, тщательно выбритого подтянутого предпринимателя пенсионного возраста и чиновника со смиренным мышиным обликом.
Дверь открылась и не закрылась. Низкая фигура, как бы застряв в двери, - что было невозможно - перетаптывалась с ноги на ногу.
- Можно войти? - произнес мужчина осторожно и тихо, с сильным восточно-европейским акцентом.
- Конечно, проходите, садитесь сюда, - Дана показала рукой на неуклюжее оранжевое кресло и улыбнулась ему раскрепощающей чужие души и мозги улыбкой.
Седой, немного согнутый старик поинтересовался, где можно помыть руки и тут же исчез. Ничем особенным он с первого взгляда не выделялся, лишь смотрел по сторонам как-то уж очень осторожно. По всему было видно, стеснялся всего - и золотисто-рыжей Даны и ее улыбки и даже оранжевого кресла.
Она предложила ему чай с печеньем и это оказалось единственно правильным. Во время трехминутного разговора-разминки мужчина - Дана тут же прозвала его "тихим"- постепенно расслабился. Увлекся чаем, удобно откинулся в кресле и, наконец, перестал воспринимать его оранжевость как мягкую угрозу со стороны чужого, непонятного ему мира.
- Из Сибири я сам, а здесь живу пять лет, жена - русская немка. Знаете, мне ведь и поговорить о своей проблеме не с кем, - начал он на примитивном, со множеством ошибок, но довольно понятном немецком.
Вся его неуверенность и стеснение вдруг слетели. Тихий, с комплексами, но знает, чего хочет и своего нередко добивается - Дана быстренько дорисовала приблизительный портрет старика. Еще раз поощрила его взглядом, улыбкой, душистым чаем, разрешением говорить "ты" и приготовилась слушать.
- Первый раз говорю об этом, правда. Пытался раньше иногда, начну в подробностях кому рассказывать - смотрят как на помешанного сразу, ну и переставал. Все в себе носил, всю жизнь, седьмой десяток мне ведь уже. У нас ведь там как было - или ты нормальный или нет. Ну, жена знала, но она больше молчала, не обсуждала со мной проблему.
А началось все с начальной школы. На одном уроке стала нам учительница о микробах объяснять, подробно очень: "Под ногтями сидят миллионы микробов и радостно ждут момента, чтоб забраться сначала в рот, затем в желудок и вызвать дизентерию и другие страшные болезни. Кто ест немытыми руками или грызет ногти - с тем это и случится." В учебнике были нарисованы руки с длинными грязными ногтями. И еще - овощи и фрукты, с них струей воды смывались огромные бактерии. До этого урока я ничего о невидимом мире вокруг нас не знал. Но после него для меня кошмар начался.
- А как вы думаете, еще на кого-нибудь так повлияла информация о микробах? - спросила Дана и машинально взглянула на руки тихого. Грубые, они выдавали представителя физического труда, чистые ногти были ровно подстрижены.
- Какое там... Я ведь потом наблюдал за одноклассниками, у многих грязь под ногтями видел. Меня аж тошнило при таком зрелище, а другим - ничего. Представлял, сколько на них невидимых врагов сидит. Сам стал постоянно мыть руки, каждый раз много воды лил. Брезгливость росла, руку никому не хотел подавать. Когда на тракторе работал, бывало, что и воды рядом не было. Так я, если мне кто руку пожмет, керосином или соляркой мыл - уверен был, что там уж точно микробов нет.
По гостям ходить всю жизнь было мучением. К хозяйкам то и дело приглядывавлся. Вот одна, к примеру, хлеб начинает резать, колбасу там или огурцы, а руки сразу перед этим, вижу, не помыла. Или, когда на природе, помидоры какая-нибудь помоет в миске с водой- считай, что и руки там пополоскала. А когда рюмки несут? Пальцы - сколько ж там микробов! запущены в них, чтоб удержать и в целости до стола донести. Увижу такое и аппетит сразу пропадал.
Или - за столом сидят все, болтают, смеются. Если солнце светит, так видно, как из открытых ртов миллионы слюнных капель вылетают и падают, падают на еду, в рюмки.
А то вот еще на работе - выпивки частенько были, по рублю все скинутся, ну, и пошло дело, с бригадиром вместе. Он поболтать любил, увлечется и не заметит, что указательный палец "гулять" начал. Сначала отправится в левую ноздрю, потом в правую и выковыривает оттуда "коз". А потом - и тоже не замечает - скатывает их между пальцами в кругленькие комочки, чтоб от рук ртлипли и отшвыривает ловко так в сторону. Потрет ладони друг о друга и начнет сало резать. А я давлюсь куском из его рук.
