Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем крылатая река начала мелеть. Подлетающие стаи стали не такими плотными, вот их уже всего двадцать, а вот всего лишь двенадцать или десять… Еще три запоздалых танцовщицы заняли место вверху, ожидая очередного подъема своей царицы, и когда она опять взмыла вверх, то оказалась одна, а огромное множество других чудесным образом исчезло из вида. Вскоре и большая бабочка покружилась над крышей дома, на мгновение присела на красную черепицу, взмыла над ней и исчезла.
Энтони пошевелился, моргнул, сделал пару шагов назад и обернулся к мистеру Тиге. Он хотел было заговорить, но увидев его лицо, решил промолчать. В глазах ученого стояли крупные слезы, тело сотрясала дрожь и, похоже, на ногах он стоял неуверенно. Энтони пришлось поддержать его.
— Слава, слава! — шептал мистер Тиге.
Энтони потерянно молчал. Он не знал, что сказать. Наконец мистер Тиге собрался с духом и сделал пару шагов самостоятельно.
— Слава случаю, благодаря которому я увидел ЭТО! — провозгласил он, потом вытер кулаком глаза и оглянулся на сад. — Я это видел! — продолжал он. — За что же мне такая милость?
— Вы думаете… — нерешительно начал Энтони, но его спутник явно не слушал.
Мистер Тиге бегом вернулся к калитке и что-то неразборчиво бормоча, уставился в пустой сад. Постепенно он умолк и наконец с глубоким вздохом повернулся к Энтони.
— Ну, — сказал он буднично, — думаю, мне пора домой. Вам в какую сторону?
— Пожалуй, я пойду с вами, — ответил Энтони. — Мне что-то расхотелось идти дальше. А потом я очень надеюсь, что вы мне объясните, что мы такое видели?
Мистер Тиге поднял свой сачок, лежавший на дороге, похлопал себя по карманам, бросил последний влюбленный взгляд на сад, поправил кепку и двинулся в путь.
— Ну, что до объяснения, — с сомнением сказал он, — вряд ли я скажу вам что-нибудь такое, чего вы и сами не знаете. Я всегда знал, что они существуют, но и подумать не мог, что увижу их.
— Кого — их?!
— Царство, силу и славу, — ответил мистер Тиге. — Да, вот это был день! — Он обернулся к Энтони. — Вы знаете, я все-таки верил в это.
— Я в этом не сомневаюсь, — торжественно заверил его Энтони. — А вы не могли бы поверить еще и в то, что я всего лишь хочу понять, если смогу, конечно, что мы с вами видели? Мне почему-то кажется, что вся эта туча бабочек вряд ли была на самом деле, уж больно странно они все исчезли.
— Ну, дело в том… — начал мистер Тиге. — Понимаете, оказалось, что они действительно существуют, и я всегда в это верил. А Дамарис — нет.
— Дамарис трудно убедить, — с улыбкой согласился Энтони — Но теперь она поверит.
— Вы думаете? — в голосе мистера Тиге звучала известная доля сомнения. — Ну, возможно… когда-нибудь.
— Если мы наблюдали реальное событие, — решительно сказал Энтони, — то Дамарис охотно это признает. Но вот как раз в реальности увиденного я и сомневаюсь.
Казалось, мистер Тиге готов попробовать что-то объяснить, но в последний момент пошел на попятный.
— Без толку, — сказал он с сожалением, — если вы этого не понимаете, толку никакого.
— Я видел тучи бабочек, или думал, что видел, а потом они исчезли, — повторил Энтони. — Но одна, громадная, посередине, осталась.
— О, не называйте ее так, — запротестовал старик. — Она… О, она!
Он замолчал, пытаясь справиться с вновь нахлынувшим восторгом. Молчал и Энтони. Казалось, этот дом на проселочной дороге стал средоточием странных событий. Лев — бабочки — история с мисс Уилмот и змеей в короне, рассказанная Дамарис, — запах и еще странный обморок мистера Берринджера…
— Как мистер Берринджер? — внезапно спросил он.
— Когда вы подошли, мы как раз беседовали с доктором Рокботэмом, — ответил Тиге. — Он сказал, что изменений нет. Но из его слов я не понял, что именно с ним не так. Он сказал что-то о повторяющихся паузах в сознательных жизненных функциях, но все это как-то не очень понятно.
Они дошли до перекрестка. Перед ними была дорога к станции.
— Знаете, мистер Тиге, пожалуй, я дальше не пойду, — сказал Энтони. — Хочу поразмыслить в одиночестве. — Он серьезно посмотрел на своего спутника. — А вы?
— Я собираюсь посмотреть на своих бабочек и припомнить все, что мы с вами видели, — ответил мистер Тиге. — Это единственное, что я могу сделать. Я всегда был убежден, что они существуют.
Он пожал Энтони руку и быстро ушел. Энтони стоял и смотрел ему вслед. «И что, ради всего святого, — спросил он себя, — он имел в виду? В любом случае, он всегда в это верил. О господи, Дамарис, что ты будешь делать, если поймешь когда-нибудь, что Абеляр был прав?»
Он с грустью покачал головой вслед удаляющейся фигуре мистера Тиге, а затем неторопливо зашагал к станции.
Глава четвертая
ДВА ЛАГЕРЯ
В тот же вечер Энтони, лежа в большом кресле, с недоумением смотрел на Квентина. Ему еще не приходилось видеть своего друга настолько взволнованным, почти в истерике, но от чего — Энтони никак не мог взять в толк. Окно их гостиной выходило на запад, на дома Шефердс-Буш, и Квентин время от времени поглядывал на них с таким страхом, что Энтони через несколько минут и сам понял, что ждет, не появится ли оттуда кто-нибудь этакий — то ли бабочка, то ли лев… «Крылатый лев?» — рассеянно думал он. Венеция — святой Марк.[7] Возможно, святой Марк пролетал над Лондоном на крылатом льве, хотя почему Квентин должен так волноваться из-за святого Марка, все равно непонятно. У льва, которого они видели (если видели), крыльев не было. Энтони смутно припомнил, что где-то видел картину с людьми, летящими на крылатых львах — какая-то библейская иллюстрация, не то к Книге Пророка Даниила, не то к Откровению. Он забыл, что они там делали, но у него сохранилось общее смутное воспоминание о мечах и ужасных лицах… Как-то это все было связано с опустошением земли.
Квентин вернулся к окну и выглянул наружу. Энтони взял спичечный коробок и, случайно открыв его вверх дном, просыпал несколько спичек на пол. Квентин вздрогнул и резко повернулся.
— Что это? — напряженным голосом спросил он.
— Это я, — сказал Энтони. — Извини, просыпал спички.
— Спички… — Квентин немного расслабился. — Прости, я сегодня весь как на иголках.
— Мне показалось, ты просто не в настроении, — участливо сказал Энтони. — Я могу чем-то помочь?
Квентин вернулся в кресло.
— Не знаю, что на меня нашло, — сказал он. — Все началось с этой львицы. Глупо с моей стороны так переживать. Но, согласись, львица — это несколько необычно. Это ведь была львица? — нервно спросил он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
