нам, и мы поможем тебе.
Алекс задумался, но не слишком надолго. Выбора у него не было, и он это отлично понимал. Эти люди контролируют его деньги, его нынешнюю жизнь и всё его будущее.
– Вы что-то говорили о подготовке, – сказал он.
Миссис Джонс кивнула.
– Для этого мы тебя сюда и привезли, Алекс. Это тренировочный центр. Если ты согласишься на то, что мы хотим, можем начать немедленно.
– Начать немедленно… – Алекс повторил эти слова, хотя ему совсем не нравилось, как они звучат. Блант и миссис Джонс ждали его ответа. Он вздохнул. – Да. Хорошо. У меня, собственно, и выбора нет.
Он посмотрел на ломтики холодной баранины на тарелке. Мёртвое мясо. Ему вдруг стало нехорошо.
Агент ноль-ноль-ноль
Уже в сотый раз Алекс проклял Алана Бланта такими словами, о существовании которых ещё недавно и не подозревал. Было почти пять часов вечера, хотя с таким же успехом могло быть и пять утра: небо почти не менялось весь день. Серое, холодное, безжалостное. Шёл дождь – мелкая изморось, которая летела на ветру почти горизонтально, насквозь пропитывая якобы непромокаемую одежду, смешиваясь с его по́том и грязью. Холод пронизывал его насквозь.
Он развернул карту и снова проверил свою позицию. Он должен быть где-то поблизости с последней сегодняшней ТВ – точкой встречи, – но ничего не видел. Он стоял на узкой тропинке, усыпанной серой галькой, которая трещала под армейскими ботинками. Тропинка змеилась вдоль склона горы, справа был отвесный обрыв. Он был где-то в горах Брекон-Биконс, и с них должен был открываться прекрасный вид, только вот его полностью скрыли дождь и сумерки. Из склона холма торчало несколько деревьев с листьями жёсткими, как шипы. Позади него, под ним, впереди него всё было одинаковым. Ничейная земля.
У Алекса всё болело. Десятикилограммовый рюкзак «Берген», который его заставили надеть, резал плечи и натирал мозоли на спине. Правое колено, на которое он упал с утра, уже не кровоточило, но побаливало. Он ушиб плечо, а на шее сбоку виднелась ссадина. Камуфляжная форма – вместо штанов «Гэп» ему выдали настоящую – оказалась не по размеру, жала в ногах и под мышками и висела мешком во всех остальных местах. Он был близок к изнеможению, уже настолько устал, что даже боли почти не чувствовал. Но если бы не таблетки глюкозы и кофеина в спасательном комплекте, то он свалился бы ещё несколько часов назад. Если он не найдёт ТВ, и очень скоро, то просто не сможет дальше идти. А потом его отчислят с курсов. «Выкинут», как это называлось. Им наверняка это понравится. Чувствуя на губах вкус поражения, Алекс свернул карту и заставил себя идти.
Шёл девятый – или, может быть, десятый – день тренировок. Время растворилось, став бесформенным, словно дождь. После обеда с Аланом Блантом и миссис Джонс его переселили из усадьбы в грубо сколоченную деревянную хижину в тренировочном лагере в нескольких милях пути. Всего там было девять хижин, в каждой из них стояли по четыре металлических кровати и металлических же шкафчика. В одну из хижин воткнули пятую кровать и пятый шкафчик, чтобы вместить Алекса. Чуть поодаль стояли ещё две хижины, другого цвета. В одной располагались кухня и столовая. В другой – туалеты, раковины и душевые. Горячей воды нигде не было.
В первый день Алекса познакомили с инструктором, чернокожим сержантом впечатляющего телосложения и в великолепной физической форме. Он был из тех, кто считал, что повидал в жизни уже всё – и тут ему прислали Алекса. Он, наверное, целую минуту разглядывал новоприбывшего, прежде чем заговорить.
– Задавать вопросы – не моя работа, – сказал он. – Но если бы это было моей работой, я бы спросил, чем они думают, присылая мне детей. Парень, ты вообще понимаешь, куда попал? Это тебе не курорт «Центр-Паркс». И не «Сре-ди-зем-но-морс-кий клуб».
Он разделил длинное слово на слоги и буквально выплюнул каждый из них.
– Мне выдали тебя на одиннадцать дней и ждут, что я дам тебе подготовку, на которую уходит четырнадцать недель. Это не просто сумасшествие. Это самоубийство.
– Я не просил меня сюда отправлять, – сказал Алекс.
Сержант вдруг разозлился.
– Ты не должен говорить со мной без моего разрешения! – заорал он. – А когда говоришь, называй меня «сэр»! Понял?
– Да, сэр.
Алекс уже решил, что этот сержант ещё хуже, чем его учитель географии.
– Сейчас здесь находятся пять оперативных подразделений, – продолжил офицер. – Ты присоединишься к отряду «К». Мы не обращаемся друг к другу по именам. У меня нет имени. У тебя нет имени. Если кто-то тебя спрашивает, что ты делаешь, ты ничего не говоришь. Кто-то из ребят может отнестись к тебе довольно сурово. Кому-то может вообще не понравиться, что ты здесь. Это печально, но придётся с этим жить. И ты должен знать ещё кое-что. Я могу дать тебе кое-какие поблажки. Ты мальчишка, а не мужчина. Но если ты будешь жаловаться – тебя выкинут. Если заплачешь – тебя выкинут. Если не будешь справляться – тебя выкинут. Между нами, парень, я считаю это всё ошибкой и хочу тебя выкинуть прямо сейчас.
После этого Алекс присоединился к отряду «К». Как и предсказывал сержант, сослуживцы были не слишком рады его увидеть.
Их было четверо. Как Алекс вскоре узнал, департамент специальных операций МИ-6 отправлял своих агентов в тот же тренировочный центр, что использовался Специальной авиадесантной службой – САС. Большинство тренировок были основаны на методах САС, в том числе численность и состав каждого отряда. В его отряде было четверо молодых мужчин, каждый – со своими особыми навыками. И один мальчик, который ничего не умел.
Им всем было лет по двадцать пять; они отдыхали в тишине, лежа по койкам. Двое курили. Третий разбирал и собирал пистолет – девятимиллиметровый «Браунинг-Хай-Пауэр». У всех были позывные: Волк, Лис, Орёл и Змей. А Алекса назвали Щенком. Лидером отряда был парень с пистолетом, Волк – невысокий, мускулистый, с широкими плечами и тёмными, коротко стриженными волосами. Лицо у него было довольно приятное, но несимметричное из-за когда-то сломанного носа.
Он и заговорил первым. Отложив пистолет, он оглядел Алекса холодными, тёмно-серыми глазами.
– Ну и кто ты вообще такой? – грубо спросил он.
– Щенок, – ответил Алекс.
– Школьник! – Волк говорил с небольшим акцентом, словно иностранец. – Поверить не могу. Ты служишь в отделе спецопераций?
– Мне запрещено об этом говорить. – Алекс прошёл к своей койке и сел. Матрас казался таким же жёстким, как и рама кровати. Несмотря на холод, одеяло было всего одно.
Волк покачал
