Тоон было двинулся к роднику, но оказалось, что старый Евмей опередил его: не прекращая стенать и жаловаться, наполнил студеной водой объемистую деревянную чашу и, ненавязчиво оттеснив гостя к ближайшему загону для свиней, стал лить ему на руки.
Уже вытирая лицо чистой полой своей теплой мантии, Тоон заметил голубоватую вспышку в дверном проеме хижины. Он сразу понял, что это за вспышка, и поспешно задал какой-то вопрос Евмею, который, к счастью, все еще стоял перед ним, спиной к своему жилищу. Евмей стал пространно и многословно отвечать, а Тоон краем глаза продолжал наблюдать за проемом. Такими вспышками обычно сопровождались большие прыжки Навболита, лишь недавно освоившего этот способ передвижения и, прямо скажем, злоупотреблявшего этим способом в силу своей лени и легкомыслия.
Ну конечно же, это был Навболит - вот он! Не найдя учителя в хижине, он шагнул из темного проема на свет, зажмурился и, увидев наконец Тоона (но не заметив, что Тоон не один), раскрыл рот. Тоон поспешно задал еще какой-то вопрос Евмею. Это было ошибкой: Евмей озадачился вопросом и замолчал на полуслове, обдумывая ответ. Всего на каких-нибудь две-три секунды замолчал, но этих двух-трех секунд оказалось достаточно, чтобы в полной тишине отчетливо прозвучал звонкий голос Навболита.
- Парус!.. - только и успел сказать Навболит.
Не договорил, увидев наконец свинопаса, шагнул обратно в хижину, пригнулся, ударившись головой о притолоку, и прыгнул.
Но обернувшийся на его голос Евмей успел увидеть и Навболита, и голубую молнию на том месте, где только что стоял Навболит. Издав непонятный горловой звук, богопослушный свинопас выронил чашу, вяло воздел к небу задрожавшие руки, колени его подогнулись, и он рухнул на землю, шлепнувшись лбом в коричневую навозную жижу, подтекавшую из-под заплота, подрытого хряком. "Подотчетным", - машинально подумал Тоон, соображая, как же ему теперь спасать ученика.
Четверо пастухов в подчинении у Евмея. Да не то десять, не то пятнадцать козопасов где-то поблизости, с которыми эти пятеро ежедневно встречаются. И Одиссеева дворня, которая тоже изредка видится с кем-нибудь из двадцати. И дома других басилеев рядом, а в домах - рабы, ремесленники, торговцы, мореходы... Широкая известность "чуду" обеспечена, если болтливый Евмей хоть словом намекнет о нем своим подчиненным. Бедный мой Навболит. Бедный Примней... А ведь Примней демонстрировал свое искусство (правда, сам демонстрировал - подробно, преднамеренно и хвастливо) всего-то дюжине ротозеев, случайных попутчиков - и немедленно был вознесен ротозеями на Олимп. У Навболита еще есть время. То есть, у Тоона еще есть время, а значит, у Навболита есть еще шанс... Один дурак - не беда, два дурака - опасность, три дурака - катастрофа. Еще не беда.
- Встань, Евмей! - произнес Тоон, стараясь придать своему голосу ласковую встревоженность, и, наклонившись над богопослушным рабом, обнял его за плечи.
БОГУ - БОГОВО
- А ты тогда что? - спросил Окиал и, отогнув ветку терновника, опять посмотрел на берег. Гребцы продолжали таскать с корабля золотую и серебряную утварь, аккуратной горкой укладывая добро возле спящего.
- А что я? - сказал Навболит. - Я прыгнул обратно, а тебя нет. Искал-искал, свистел-свистел, смотрю: корабль уже в бухту заходит. Я сюда...
- Да не трясись ты так! - прикрикнул Окиал. - На вот лучше, глотни. Продолжая наблюдать за берегом, он достал из ручья в глубине грота холодную скользкую амфору и переправил ее в руки Навболита. Тот покорно поднес амфору ко рту, но, так и не отпив, опять опустил на колени.
- Мы щиты забыли убрать! - сказал он.
- Это ты забыл. А я убрал, так что не беспокойся. Лучше скажи: Евмей твои прыжки видел?
- А когда ты их убрал?
- Сразу, как ты ушел. Так видел или нет? Ты откуда прыгал?
- Из хижины.
- И то ладно. Из-за стены или с порога?
- Не помню...
Окиал с досадой посмотрел на друга. Увидел его тусклые от страха глаза, прыгающие, непривычно распушенные губы, побелевшие суставы пальцев на горле амфоры. Вздохнул и отвернулся, опять уставясь на берег. Разгрузочные работы подходили к концу. Спящий продолжал спать. Двое мореходов на скрещенных руках осторожно переносили через борт белобородого плешивого старца (даже отсюда, из грота, с расстояния в сто с лишним шагов было видно, как неприятно грязен его хитон). Еще один не занятый разгрузкой гребец поджидал на берегу, с неуклюжей почтительностью прижимая к груди деревянную лиру.
- Ладно, - хмуро произнес Окиал. - Будем надеяться, что он ничего не видел.
- Никогда не подумал бы, что я могу так перетрусить! - твердеющим голосом произнес Навболит, делая отчаянную заявку на самоиронию.
Окиал почти без усилий изобразил на лице зависть и восхищение: самоирония всегда считалась одним из похвальнейших качеств учеников Тоона. Самому Окиалу она была болезненно недоступна. И все же... Примней тоже храбрился и самоиронизировал. Но учителя не оказалось рядом, а они с Навболитом ничем не сумели помочь Примнею.
- А точно они были вдвоем? - спросил Окиал. - Ты уверен?
- Ну конечно! Только Евмей и учитель, и никого больше. Если бы там были пастухи, я бы заметил... Уж с одним-то учитель справится, правда?
- Еще бы! - поспешно поддакнул Окиал. Пожалуй, слишком поспешно: Навболит сразу как-то погас и отвел глаза.
- Тяжелая... - пробормотал он, приподнимая амфору. Похоже, он только сейчас обнаружил ее у себя на коленях. - Что в ней?
- А ты попробуй! - спохватился Окиал. - Очень вкусно!
Навболит удалил восковую пробку и глотнул. Задохнулся, почмокал, закатив глаза, и глотнул еще раз.
- Не увлекайся! - предупредил Окиал. - Этот мед собран дикими пчелами лет пять назад, не меньше.
- Семь, - уверенно сказал Навболит и сделал третий затяжной глоток. М-м!.. Вот теперь я чувствую себя человеком. Пошли.
- Куда?
- Туда, - Навболит мотнул головой. - Поможем учителю. - И он на четвереньках резво двинулся к выходу.
- Ну уж нет! - Окиал изловчился, поймал его за полу хитона и дернул. Навболит качнулся назад и сел, рефлекторно пригнув голову.
- Он же там один, - проникновенно сказал Навболит, ощупывая макушку, и вдруг судорожно, длинно зевнул. - Ему же помочь... - пояснил он, справившись с зевком и продолжая держаться за голову. - А-а?.. - и опять зевнул.
- Ты ему уже один раз помог, - сказал Окиал, подтаскивая друга к стене.
- Красивый грот! - отчетливо произнес Навболит, с видимым усилием раздирая слипающиеся веки. - Окиал! Какой красивый грот... Здесь должны водиться нимфочки... - Веки его окончательно сомкнулись, и он засопел.
Окиал посидел над ним, соображая, где именно в хижине Евмея оставил он свою мантию. Наконец обнаружил ее под стеной, возле аккуратно свернутых козьих шкур, забрал и укрыл Навболита, тщательно подоткнув с боков толстовязаную шерстяную материю. "Нимфочек тебе..." - пробормотал он, усмехнувшись, вернулся к устью грота и отогнул ветку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
