«Наверное, девчонки захватили ее с собой», – подумала я.
Однако я ошиблась, потому что моя сумка уже стояла в комнате гувернантки, которую и собралась показать мне Эрика. Едва ступив на порог, я сразу ощутила запах моря, который вносил легкий ветерок через открытый настежь балкон. Отодвинув воздушную белую штору, я посмотрела в окно, где до самого горизонта простиралось море. Я вышла на полукруглый балкон, который правильней было бы назвать видовой площадкой. Она была выложена коричневой и бежевой плитой в виде огромного цветка. Я немного прошла вперед и остановилась как раз в его середине, на мгновение почувствовав себя Дюймовочкой. Насладившись этой ролью, я подошла к краю площадки и, положив руки на балюстраду, залюбовалась белоснежным пароходом, проплывающим по бирюзовому морю.
– А вот и я! – раздался голос Эрики, которая выехала на коляске из соседней комнаты (окна нескольких спален выходили на видовую площадку). – Чудесно! Теперь мы вместе будем смотреть на море и корабли.
– Конечно, – согласилась я, подумав, как одиноко больной девочке в этом огромном красивом доме-музее. – А теперь беги, включай свой компьютер, а я подойду через несколько минут.
Мне не терпелось рассмотреть более внимательно свою спальню. Комната была большой и светлой, как, наверное, и все комнаты в этом доме. Ее цветовая гамма была выдержана в бежевых и розовых тонах. Кровать, по моим меркам, была великовата, на ней с легкостью поместились бы, кроме меня, еще два человека. Справа от кровати стоял изящный бежевый столик с овальным зеркалом в оправе того же цвета. Под столиком я обнаружила милый розовый пуфик. Слева от моего ложа находилась прикроватная тумба с ночником, имеющим абажур терракотового цвета. На противоположной стороне комнаты стоял журнальный столик с двумя глубокими креслами. В углублении возле двери притаился белый трехстворчатый платяной шкаф с зеркальными дверцами. Посередине лежал зеленый ковер с огромными бежевыми и розовыми цветами. Бежевые шторы прекрасно дополнял ламбрекен розового цвета. Собираясь выйти из комнаты, я еще раз окинула ее взглядом и пришла к выводу, что она мне подходит.
Эрика встретила меня улыбкой. Оказывается, она уже давно сидела на диване, ожидая меня. Правда, не одна, а в компании белого игрушечного мишки ростом с нее. Ноутбук лежал на коленях девочки. Я плюхнулась на диван, переместила ноутбук на журнальный столик, стоящий рядом, и быстренько сбросила фотографии из мобильника. Вскоре с экрана монитора смотрела на мир кареглазая девочка в венке из фиолетовых цветов. Затем мы переключились на детские фотографии Эрики.
– А хочешь, я покажу тебе мою маму? – вдруг спросила девочка.
– Конечно!
– Настоящую маму, – грустно добавила девочка. – Папа и Ева не разрешают ей жить со мной.
– Где она живет? – поинтересовалась я.
– В психиатрической лечебнице, – горько улыбнулась Эрика и уточнила, – на окраине города. Меня иногда к ней возят, но очень редко.
Эрика навела курсор, нажала кнопку мышки. На мониторе появилась миловидная темноволосая женщина с пухленькой девочкой на руках.
– Это я с мамой, – прокомментировала Эрика. – Здесь мне три годика. – А это я с родителями в зоопарке.
На фотографии я увидела Алана Северцева с семьей. Он и его первая жена, женщина с огромными грустными глазами, держали дочь за руки и улыбались, глядя на ручную обезьянку в смешном красном платьице и розовой шапочке.
– Добрый день, – вдруг совсем неожиданно раздался мужской голос.
– Папа! Папа! – воскликнула Эрика и бросилась к мужчине. – Посмотри, посмотри, какую заставку сделала мне Соня.
Я быстро закрыла файлы с семейными фото и с облегчением вздохнула, когда на мониторе показалось лицо Эрики.
– Великолепное фото, – похвалил мою работу хозяин виллы. – Вы, кажется, наша новая гувернантка?
Конец ознакомительного фрагмента.
