class="p1">– Переведите, пожалуйста, деньги сразу на счет клиники. Чтобы я не теряла на это время.
Эйчар согласился. И я продиктовала реквизиты нашей местной больницы. Доктор Сеттрик говорил, что они сами все решат.
Завершив диалог, я еще некоторое время позволила себе потратить впустую: просто сидела и тупо пялилась на голую, неприветливую стену дешевого казенного номера. Вот и все. Моя жизнь уходит на новый виток. И так стремительно, что у меня даже нет возможности остановиться, перевести дух, осмыслить все, что со мною случилось за пару последних суток. Мне некогда собирать острые осколки памяти. Нужно решать насущные вопросы. И в первую очередь нужно понять: успеваю ли я попасть в Лунный космопорт вовремя? И хватит ли мне денег на билет туда?
Но перед тем, как покинуть навсегда астероид RZ-111, долгое время бывший мне единственным домом, я хотела сделать еще одно дело. Я хотела зайти в больницу, где лежал Пашка. Мне нужно было увидеть его на прощание. Хотя бы через стекло капсулы. Хотя бы одним глазком. Но я просто обязана его увидеть перед дальней дорогой и длительной разлукой, на которые я решилась ради нашего счастья.
***
– А я вам говорю: в реанимационном отделение не место посторонним!
Необъятная тетка с тройным подбородком и на коротких толстых ножках, выглядящих очень смешно в брючном медицинском костюме, решительно перегородила мне проход, не пуская дальше.
– Послушайте, уважаемая, у меня там жених. А мне сейчас нужно уехать и надолго! Я должна его увидеть! Я просто обязана убедиться, что с ним все хорошо!
– Как с ним может быть все хорошо, если он в реанимационной капсуле? Милочка, вы в своем уме? –Цербер от медицины явно надо мной издевался. И даже не давал себе труда скрыть это. Я скрипнула зубами. – Поезжайте с богом, куда вы там собрались! Вернетесь, тогда и повидаетесь! Все, все! Разговор окончен!
И тетка решительно захлопнула дверь перед самым моим носом. От подобной бесцеремонности захотелось взвыть. Я ведь Пашке не чужая! Не кто-то там с улицы. Но и просто так тратить время на сражения с драконом в голубой медицинской пижаме я не могла. У меня его просто не было.
Еще раз с беспомощной злостью окинув запертую дверь, я отыскала в зумме контакт доктора Сеттрика и набрала его.
Доктор долго не отвечал. А когда ответил, его глухой и сонный голос меня разозлил окончательно. Он что, спит там? А как же Пашка?
– Слушаю. Кто это?
– Это Захарова Мария. Здравствуйте. – Я втянула носом воздух, приказывая себе успокоится. Никто в моих бедах не виноват. Тем более, доктор. – Я по поводу Лебедева Павла. Я перечислила деньги на лечение.
Доктор слегка оживился:
– Это очень хорошая новость. Значит, уже сегодня ваш муж будет отправлен на Землю на лечение. Вы молодец, Мария Михайловна! Теперь все будет хорошо.
– Доктор Сеттрик, я хотела бы увидеть Пашу…
– А вот это, дорогая моя Мария Михайловна, совершенно исключено! Ваш муж в реанимационной капсуле! И открывать ее категорически нельзя! – Доктор разволновался вдруг так, что почти кричал на меня. – Вот пройдет курс лечения ваш Паша, восстановит все, что можно, тогда и увидитесь. – У меня навернулись слезы на глаза. В горле встал комок. – А пока даже и не настаивайте! Никто рисковать жизнью больного не будет! Все! Я все сказал! Всего доброго вам, Мария Михайловна!
И доктор Сеттрик безжалостно разорвал соединение, оставив меня стоять у закрытых дверей больничного модуля в полном раздрае.
Время утекало сквозь пальцы, словно песок. Помимо того, что у меня было очень мало времени на дорогу до Лунного космопорта, который в нашем Земном секторе выполнял функцию Межзвездного, истекало время, отпущенное мне администрацией, на пребывание на астероиде после судебного разбирательства. Если не хочу вляпаться в очередные неприятности, то мне нужно торопиться. Кто его знает, какое наказание последует за невыполнение предписания администрации? Вдруг отправят в тюрьму? А я уже аванс на Пашкино лечение взяла… Тогда еще и в мошенничестве могут обвинить.
Я тяжело вздохнула, глядя на больничный модуль. Надо идти. Все равно тут мне больше ничего не светит. Обидно, что Пашку повидать не удалось.
С такими невеселыми мыслями я повернулась спиной к зданию, намереваясь отправляться на космолет, который навсегда изменит мою жизнь, и нос к носу столкнулась с двумя дроидами-законниками. Пару мгновений на считывание моей личности и…
– Захарова Мария, вам было предписано покинуть астероид в течении двадцати четырех часов после вынесения вердикта суда. Вы не выполнили предписание. В соответствии с внутренним сводом правил, которые не противоречат законодательной политике Земного сектора и Звездного альянса в целом, вы будете депортированы с астероида немедленно и отправлены в сторону Межзвездного космопорта. Дальнейшая ваша судьба будет только в ваших руках. Но возвращаться на астероид вам запрещено под угрозой тюремного заключения.
Дроид, которому не нужен воздух для дыхания, размеренно прочел эту длинную тираду, вызвав у меня поначалу злость и даже бешенство. Но услышав, что меня депортируют в Межзвездный космопорт, я прикусила язычок, мгновенно передумав возмущаться. Денег у меня было очень мало. Только то, что дал законник. И пусть аппетита у меня не было совсем, и за время, прошедшее со дня катастрофы, я поела от силы три раза, я все равно сильно сомневалась, что оставшейся суммы мне хватит на билет. Администрация астероида решила эту проблему за меня. Пусть у меня будет не самое удобное место. Зато бесплатно. И я безропотно позволила подхватить меня под руки и увлечь в сторону патрульного аэромобиля.
Впрочем, даже на свое место на космолете жаловаться мне было грех. Может, кому-то эта каморка, размером и «богатством» обстановки до боли напоминавшая мне комнату в отеле, в которой я провела последние трое суток на астероиде, и показалась бы конурой. Но там было все необходимое. Единственным неудобством было то, что до прибытия на Луну мне запрещалось покидать каюту даже для посещения столовой. То есть, меня фактически заперли. Но в каюте был душ, была довольно удобная койка, исправно работали системы кондиционирования и доставки пищи, а также к моим услугам было все информационное поле Земного сектора. Так что плевать я хотела на все ограничения. Мне нужно было освежить в памяти принципы работы с криокамерами в условиях транспортировки и смены климатических поясов, чтобы не подвести своего пусть и временного, но работодателя. Мне некогда было обижаться.
Десять часов полета промелькнули как один
