В 1857 г. он встретился с капитаном Джоном Брауном (1800–1859) — одним из лидеров аболиционистского движения. Философ проникся глубоким уважением к личным качествам канзасского борца за освобождение негров. Вторично они встретились в 1859 г., накануне восстания в Харперс-Ферри. По всей видимости, Торо ничего не знал о готовившемся выступлении, но он был всей душой на стороне мужественных борцов и с волнением следил за развитием событий.
Трагическое поражение повстанцев и суд над ними заставили Торо начать активную деятельность по организации кампании в защиту Джона Брауна. Торо созвал митинг протеста в Конкорде, и, когда звонарь ратуши отказался ударить в набат, Торо сделал это сам. За короткое время он произнес десятки речей, собрал средства в фонд помощи осужденным. Наиболее известным из этих выступлений стала речь «Слово в защиту капитана Джона Брауна» (1859). Она определила новый этап в развитии социально-философских идей Торо. В ней наметился отход от прежних принципов непротивленчества (см. 26).
Следует отметить, что в 1856 г. в жизни Торо произошло немаловажное событие, значение которого обозначилось много позднее. Вместе с Олкоттом по рекомендации Эмерсона философ посетил в Бруклине Уолта Уитмена (1819–1892). Торо оказался одним из первых ценителей творчества великого американского поэта, а впоследствии резко протестовал против широко распространенного у обывательской публики мнения о непристойности стихов поэта. Мировоззренческие основы творчества Торо и Уитмена во многом близки друг другу.
Резкое ухудшение здоровья — хронический бронхит перешел в активный легочный процесс — заставляет Торо в мае — июне 1861 г. поехать в штат Миннесота, чтобы испытать последний способ лечения — смену климата. Посетив по дороге Ниагарский водопад и Чикаго, Торо проводит в Миннесоте всего месяц. Облегчения не наступило, и он возвращается домой. Через год Торо уже не мог покидать стены своего дома на Майн-Стрит в Конкорде. Окруженный друзьями и учениками, недвижно лежал он в своей комнате. День ото дня увеличивался поток посетителей, и всем Торо оказывал радушный прием. На вопрос одного из благочестивых гостей, примирился ли он с господом, Торо ответил: «А я и не знал, что мы когда-то спорили» (72, 15). Шестого мая 1862 г. Торо умер.
* * *
Короткая жизнь Торо небогата внешними событиями. Философ провел ее почти безвыездно в провинциальном захолустье американского Северо-Востока. Но жизнь его была необыкновенно полна духовными впечатлениями, размышлениями, переживаниями. Современник крупнейших сдвигов в социально-экономическом положении США, очевидец мощных политических и идеологических движений национального масштаба, Торо чутко реагировал на все, что волновало широкие слои американского народа. Идейные искания Торо не были плодом кабинетных рефлексий, это был поиск ответов на жгучие вопросы, выдвигаемые самой меняющейся действительностью.
Глава II. Теоретические истоки учения
накомство с произведениями Торо может удивить историка философии почти полным отсутствием прямых ссылок на других философов. Порой создается впечатление, что Торо творил в некоем философском вакууме, — столь редки в его текстах упоминания имен мыслителей. Но если от поверхностного обзора текстов перейти к анализу их философского содержания, то окажется, что подавляющее большинство мыслей Торо имеет конкретные историкофилософские истоки.
В этой связи прежде всего следует остановиться на философии американского трансцендентализма. Философия эта с большим трудом поддается строгому содержательному описанию и понятийнокатегориальному анализу, что отвечало духу самого романтического видения. Ее создатели отрицали возможность построения системы философских взглядов, охватывающей все области человеческого знания. Свое мировоззрение они считали принципиально «открытым» для любых философских аргументов в пользу гуманизма, подразумевавшего доминирование духовной сущности человека над материальными условиями жизни.
Выступая, с одной стороны, продолжателями демократических и гуманистических традиций американского Просвещения, трансценденталисты, с другой стороны, повели наступление против материалистической тенденции в философии просветителей. Страстное желание поставить мощный идейный бастион на пути наступавшего буржуазного утилитаризма стало у них главным побудительным мотивом создания причудливой философской программы, сочетавшей в себе и яростную критику американского образа жизни, и попытки воссоздать «подлинный» идеализм, который способен воодушевить людей и поднять их над уровнем житейских невзгод.
В своем учении трансценденталисты исходили из убеждения, что существует некий внечувственный континуум запредельных идей, чем-то напоминающий эйдическое царство Платона. Этим объясняется, между прочим, отсутствие в их сочинениях общепринятых в философской литературе ссылок на предшественников. Трансценденталисты, и Торо в том числе, полагали, что заимствование мыслей из этого континуума, запредельного реальному миру, не должно сопровождаться совершенно излишними указаниями на место, время и авторство той или иной мысли, ибо эта пространственно-временная и личностная определенность несущественна. Трансценденталисты вовсе не стремились сказать новое слово в системополагающей академической философии, а поэтому они с легкостью нарушали правила этой науки, не видя в этом большого греха.
Почти полностью дошедшие до нас списки книг, прочитанных Торо в разные периоды жизни, свидетельствуют о своеобразном подходе к истории мысли. Достаточно подробное знакомство с явно второстепенными авторами сочеталось у него с игнорированием философских произведений крупных мыслителей. Насколько известно, среди книг, изученных Торо, не было ни сочинений представителей немецкого классического идеализма, ни йенских романтиков, ни Шиллера, ни философских трактатов Гёте. Однако это не означает, что Торо вовсе не был знаком с ними. В кругу трансценденталистов большое значение имела устная традиция: философские дискуссии, рефераты, рассказы побывавших в Европе американцев, публичные доклады на самые различные философские, социологические и религиозные темы.
Трансценденталисты почитали Канта, Фихте и Шеллинга. Однако они не углублялись в детальный анализ гносеологических и онтологических доктрин немецких философов. Они стремились воспринять сам дух немецкого идеализма, усвоить по преимуществу его образно-художественную, а не понятийно-философскую сторону. Поэтому при знакомстве с немецким классическим идеализмом американские трансценденталисты в большинстве случаев удовлетворялись сведениями, полученными из «вторых рук». Этими «второисточниками» оказались сочинение мадам де Сталь «О Германии», в котором давалась широкая панорама немецкой философии, включая классический идеализм и романтизм, а также трактат Виктора Кузена «Введение в историю философии», эклектично сочетавший в себе интуитивизм шотландской школы «здравого смысла» с принципами Рене Декарта. Тщательно изучались и книги английских романтиков Т. Карлейля и С. Т. Колриджа, в которых содержалось немало материалов по истории немецкой философии конца XVIII в.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
