Первой на этот путь вступила Германия. После завершения объединения страны и образования Германской империи ее промышленное развитие и милитаризация пошли вперед гигантскими темпами. Однако к этому времени (конец XIX в.) мир был уже разделен, и захватить новые колонии можно было только путем войны.
В 1879 г. Германия подписала договор о союзе с Австро-Венгрией. Договор носил ярко выраженный антирусский характер. В статье первой говорилось, что если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению со стороны, остальные обязаны выступить на помощь друг другу всеми своими вооруженными силами и не заключать мира без обоюдного согласия.
В то же время статья вторая предусматривала, что если на одну из договаривающихся сторон нападет не Россия, а какая-либо другая держава, стороны обязаны лишь соблюдать нейтралитет, и только при вмешательстве в конфликт России вступит в силу пункт первый договора. Договор, заключенный сначала сроком на 5 лет, затем неоднократно продлевался. Австро-германский договор явился первым шагом к созданию военного блока во главе с Германией. После присоединения к договору Италии в 1882 г. образовался Тройственный союз.
Так началось разделение Европы на два враждующих лагеря, что было одной из основных причин будущей мировой войны.
Необходимо подчеркнуть, что своим союзником в будущей войне с Россией Германия не случайно считала именно Австро-Венгрию. Их военно-политические планы совпадали из-за притязаний на Балканы. Здесь в тугой узел сплелись интересы России, Турции, Австро-Венгрии. В России всегда с сочувствием следили за борьбой славянских народов Балканского полуострова против ига Османской империи. На стороне славян сражались русские добровольцы.
Считалось, что поддержав борьбу славян за независимость (например, Болгарии), Россия сможет утвердиться в проливах Босфор и Дарданеллы, обрести свой выход в Средиземное море, без которого она «похожа на птицу с одним крылом».
В боях за освобождение Болгарии от турецкого ига в 1877–1878 гг. будущий император Александр III впервые увидел войну «лицом к лицу», постигнув ее как страшный кошмар. Он уже никогда не смог забыть пережитое здесь, забыть
Болезнь, усталость, боль и голод,Свист пуль, тоскливый вой ядра,Зальдевших ложементов холод,Негреющий огонь костра.
В Австро-Венгрии, граничившей с Балканскими владениями Турции, с тревогой наблюдали за национально-освободительной борьбой славянских народов, поскольку это могло быть примером для насильно присоединенных к империи стран. Недаром Австро-Венгрию называли тогда «лоскутной империей».
После образования Тройственного союза стали оформлять свои военные обязательства и страны противники Германии.
В конце 80 гг. XIX в. произошло резкое обострение франко-германских отношений, что заставило Францию искать пути сближения с Россией. Со своей стороны правительство России также было заинтересованно в сближении с Францией, с Европой. Когда в 1887 г. возникла угроза германской агрессии против Франции, она обратилась к России с призывом. Канцлер Германии Бисмарк потребовал от России гарантий нейтралитета в случае войны за спорные пограничные территории между Германией и Францией. Россия ответила отказом, и Бисмарк был вынужден отступить.
Дальнейшее развитие событий еще больше сблизило Францию с Россией, поскольку Германия все активнее пытались влиять на европейские конфликты. Напряжение отношений между странами все больше нарастало. Например, русско-германские противоречия привели к так называемой «таможенной войне». В то же время Тройственный союз снова продлил свои договоренности против России. Возникли даже слухи о присоединении к нему Англии из-за споров с Россией по поводу территорий на Среднем Востоке.
Так возникла почва для заключения русско-французского соглашения. Стороны условились консультироваться в случае опасности и принимать совместные меры при угрозе нападения со стороны Германии и ее союзников.
В дальнейшем это соглашение было дополнено строго определенными военными обстоятельствами. По военной конвенции, стороны обязались действовать так, чтобы Германии в случае войны пришлось сражаться одновременно и на востоке, и на западе.
Окончательным шагом оформления франко-русского союза была ратификация военной конвенции в 1893 г.
Политическое сближение России и Франции было подкреплено и более тесными финансовыми отношениями.
Следующим шагом в оформлении Антанты стало подписание англо-французского соглашения 1904 г. Этому способствовало нарастание англо-германских противоречий по колониальным спорам. Огромная колониальная империя, созданная Англией за многие века господства на морях, не давала покоя Германии. И хотя Англия и Франция сами враждовали друг с другом по поводу господства в северной Африке, их общие противоречия с Германией оказались сильнее.
Подписав соглашение 1904 г., стороны взаимно признали права Англии в Египте и Франции в Марокко, причем не исключили и аннексии (т. е. полного захвата) этих территорий.
Таким образом, устранив взаимные споры, Англия и Франция смогли объединить свои силы против общего противника – Германии.
И наконец, англо-русское соглашение 1907 г. было завершающим шагом в объединении стран против Тройственного союза и в создании Антанты (Англия, Франция, Россия).
Царское правительство, ослабленное Русско-японской войной и революцией 1905–1907 гг., встревоженное ростом германского милитаризма, искало поддержки со стороны Англии. Однако переговоры были сложными и не раз находились на грани срыва.
Английская сторона старалась не уступать России в господстве над странами Среднего Востока. Переговоры касались Тибета, Афганистана и Ирана, где англо-русские противоречия были особенно сильными.
Англо-русское соглашение 1907 г. оказалось важнейшим этапом в окончательном оформлении Антанты, получившей название Тройственного согласия – в противовес Тройственному союзу (Германия, Австро-Венгрия, Италия).
В годы Первой мировой войны (1914–1918 гг.) Антанта сгруппировала против Германии и ее союзников еще большее число государств, включая США (всего 25 государств воевало на стороне Антанты). В 1915 г. на ее сторону перешла и бывшая союзница Германии – Италия.
Посмотрим теперь, что же на самом деле скрывалось за амбициозным названием Антанты как «сердечного согласия», и было ли оно таковым в действительности?
В Росии к сложившемуся союзу государств было двойственное отношение. Русская буржуазная оппозиция постоянно тяготела к так называемым «передовым демократиям Запада».
Русские либерально-буржуазные партии с их стремлением к умеренным реформам и конституционным методам правления не могли не чувствовать симпатии к союзникам России по Антанте, Англии и Франции, в которых буржуазия добилась уже не только экономической, но и политической власти.
Однако были в России и так называемые «германофилы». Это влиятельные консервативные круги, ориентировавшиеся на Германию. Такие настроения были особенно сильны в дворцовой камарилье (князь Мещерский, граф Фредерикс), в Государственном совете (граф С. Ю. Витте, П. Н. Дурново), в Государственной думе (Марков). Как ни странно, подозрения этих влиятельных политиков относительно «коварного Альбиона» (т. е. Англии) ярко выразил всесильный царский временщик Григорий Распутин, который, по словам императрицы, «всегда боялся Англии, такой, какой она будет после войны, когда начнутся мирные переговоры».
Однако все эти сомнения относительно неискренности союзников со стороны не очень искушенных в дипломатических хитростях русских политиков меркнут перед откровенным бесстыдством «утонченных» и благообразных западных господ, представлявших в России ее «друзей» по Антанте.
Накануне войны стали чуть ли не расхожим мнением восторги западных союзников России, которые на все лады восхваляли несокрушимую военную мощь России. Здравый рассудок государственных мужей Англии и Франции был помрачен невесть откуда взявшейся легендой о русском паровом катке" (russian steam – roller). Суть ее сводилась к тому, что неисчерпаемые людские резервы России, огромная русская армия одной своей физической массой способна, подобно прессу или паровому катку, раздавить передовую в техническом отношении немецкую военную машину.
Дошло даже до того, что западные респектабельные господа не стеснялись рассуждать о том, что жизнь одного из многих и многих тысяч русских солдат не так ценна, как жизнь образованного англичанина или француза.
Не кто иной, а сам французский посол в Петрограде Морис Палеолог («напыщенный дурак» – назвал его предшественник) рассуждал: «По культурности и развитию французы и русские стоят не на одном уровне. Россия – одна из самых отсталых стран на свете. Сравните с этой невежественной и бессознательной массой нашу армию: все наши солдаты с образованием: в первых рядах бьются молодые силы, проявившие себя в искусстве, в науке, люди талантливые и утонченные; это сливки и цвет человечества… С этой точки зрения, наши потери будут чувствительнее русских потерь».
