— Были бы умными — не попали бы к тебе, — говорит он, — нашли бы другое место.
И хотя я с ним не очень согласен, тем не менее порой мне кажется, что он прав. Почему среди моего контингента такое количество абсолютных идиоток?! Они ведь все о жизни знают, любую ложь нутром чувствуют, все пороки человеческие изучили. Ни один мужчина в постели их обмануть не может, они лучше всяких психологов чувствуют перепады настроения. Многие девочки мне особенно часто жалуются на наших новеньких богачей. Манерам не обучены, деньги им достались шальные, вот и гуляют ребята по-дурному. Когда они хотят, они себя совершенно не контролируют, их невозможно остановить. Они и сюсюкают, и лезут целоваться, и готовы сорить деньгами. А как только получат свое — сразу меняются. На лицах брезгливое выражение, словно они моих девочек впервые видят. А как они расплачиваются! Часто бросают деньги и сразу уходят. Я уж не говорю про их охранников. Это полные кретины. Обращаются с женщинами, как со скотиной. При желании я мог бы такие страсти-мордасти описать, ни в каком «Декамероне» не найдешь. У нас ведь было закрытое общество. И не только в смысле выездов за границу, но и в смысле секса. Да и по-настоящему богатых людей не было. Ну кто мог позволить себе в Советском Союзе взять с собой во Францию или в Италию понравившуюся ему женщину? Ну разве что Брежнев, с которым летали его врачи и стюардессы. А все остальные «блюли коммунистическую мораль».
Это сейчас — гуляй не хочу. Можно заказать самолет и вывезти с собой целое стадо моих девчат. Кстати, многие считают, что наши девочки на порядок выше заграничных барышень. И правильно полагают. Там они сразу на часы смотрят: работа по минутам оценивается. А у нас с душой подходят, на часы плюют, работают сверхурочно, лишь бы клиенту понравилось. Правда, и риска у наших больше. Там какие мужчины остались? Они все быстро-быстро делают — и сразу под душ. Потом благодарят, платят деньги, как в магазине, и уходят. Хотя нет, платят деньги вперед. У них такие порядки.
А у нас? Что такое презерватив, половина мужиков знать не желает. Они, видишь ли, удовольствия от этого не получают. Вот и заражают наших девочек целыми букетами болезней. Я уж не говорю про все остальное… Ой как нашим трудно. Не передать никакими словами.
— Значит, втроем, с новенькой пойдете? — уточняю я.
— Втроем, — кивает Валентина и сразу добавляет: — Все будет в порядке, не беспокойтесь. Мы справимся.
Не нужно ей говорить, что Алексей будет снимать все сцены их свидания. Ей об этом знать не обязательно. Я и так пошел на неслыханную уступку, решив заплатить ей пять тысяч долларов без вычетов. Пожалуй, я уступаю так впервые в жизни. Но и в последний раз. Если она пойдет с группой, то уже не будет никаких преград. В следующий раз она получит гораздо меньше и будет работать с компанией женщин и мужчин. У меня полно клиентов, которые любят групповой секс. Свидания с женщинами постепенно выходят из моды. Для этого у каждого из моих клиентов есть жены и любовницы. А для совместного секса вызывают моих девочек.
— Я тебе позвоню, — говорю я на прощание и выхожу из квартиры.
Конечно, Галу я накажу, но и Валентине еще долго придется отрабатывать ее сегодняшний разговор. Я ведь не забыл, как она спросила у меня, сколько я получу. Ее тоже нужно будет наказать, но немного по-другому. С каждой у меня свои методы.
Рассказ четвертый
Вечером я вернулся к себе на Кутузовский проспект. И меня уже ждал Семен с плохой новостью. Одну из моих девочек забрали в милицию. Только этого мне не хватало для полного счастья. Я ведь уже говорил, что если женщина дрянь, то с этим ничего не поделаешь. А среди моих девочек встречаются дряни. Хотя я их всех по-своему нежно люблю. Но иногда и ненавижу. Я создаю этим стервам хорошие условия, делаю все, чтобы они чувствовали себя нормально, оставляю им до тридцати пяти процентов заработка, а они все равно позволяют себе выкидывать номера.
Эту дрянь Карину я взял буквально с улицы. Она была очаровательной девочкой и работала на уличного сутенера. Я заметил ее случайно, когда проезжал по улице. И сразу подумал, что девочка с такой фигурой и другими внешними данными не должна стоять на улице. В общем, я нашел ее дешевца и договорился с ним, чтобы он отдал ее мне. Откуда мне было знать, что она уже давно работала с клофелинщиками.
Ненавижу этих бандитов! Они подрывают наш бизнес. Благодаря им все считают, что любая проститутка хочет залезть к вам в карман. На тысячу честных проституток встречаются одна или две ненормальные особы, готовые сотрудничать с бандитами. Но именно по этим особам судят и обо всех остальных. В нашем бизнесе нельзя все получать сразу. Либо ты проститутка и зарабатываешь тем, что доставляешь удовольствие мужчинам, либо ты пособница бандитов и помогаешь им обворовывать клиентов. В первом случае у тебя есть возможность со временем накопить небольшую сумму денег и открыть собственное дело или выйти замуж. А во втором — ты преступница, которая рано или поздно попадется и окажется в тюрьме.
Я своих девочек всегда предупреждаю: не связывайтесь с бандитами и клофелинщиками. Хуже этого ничего нет. Не обязательно подсыпать разную гадость в бокалы мужчинам. Они и так часто бывают навеселе, когда идут к девочкам. И вот здесь нужно сохранять выдержку. Карманы мужчин — это святое. Нельзя из проститутки превращаться в воровку. У меня были девочки, которые возвращали клиентам их кошельки с пачками долларов. Они твердо знали, что воровать грешно. И наказуемо. У моих клиентов не должны пропадать даже носовые платки. И об этом правиле знают все девочки.
А в случае с Кариной, конечно, был виноват только я. Арнольд Хендрикович предупреждал меня: с улицы брать девочек нельзя. Их все равно не исправишь. Их воровские нравы остаются с ними на всю жизнь. Я уже не говорю об их манерах. Ведь психология девочки с улицы совсем иная, чем наших. Она стоит на улице и ждет, когда ее заберет проезжающая машина. В машине может быть психопат, извращенец, сумасшедший, группа кавказцев, которым нужна одна девочка на сто человек. Или садист, патологический убийца, импотент. Словом, все кто угодно. И они должны удовлетворять желания этих животных, не зная, чем все может кончиться. В общем, это лотерея, в которой ставкой нередко оказывается собственная жизнь.
А мои девочки — это нечто совсем другое. Состоятельные клиенты, чистые простыни, хорошая оплата, телохранители и гарантия безопасности. Если мои девочки — это гостиница категории «де люкс», то девочки с улицы — это ночлежка без душа и с туалетом в конце коридора. В общем, Югансон предупреждал меня относительно Карины. Он считал ее порочной, полной дурных наклонностей. Я же полагал, что ее наклонности можно направить в нужную нам сторону. И конечно, просчитался. Эта дрянь опоила клиента и забрала его деньги. Оказалась, что она занималась этим и раньше. Я всегда подозревал, что у нее есть какие-то связи на стороне. И оказался прав. Выяснилось, что в гостинице «Минск» была устроена засада, приключения Карины сняли на пленку, а в роли подсадного клиента оказался сотрудник уголовного розыска. Ну и, конечно, сразу выяснили, что именно я ее сутенер.
Хорошо еще, что в милиции Центрального округа меня знают. Я такими паскудными делами никогда не занимался. Поздно вечером мы поехали вместе с Никитиным в управление милиции. Конечно, заранее им позвонили и предупредили, что приедем. Там, кроме следователя, который вел уголовное дело, был мой старый знакомый. Следователь Маскульский, кажется, он был поляк или белорус. Порядочный человек, что в наши дни встречается очень редко. Денег с нас он не брал, но договоренности соблюдал. Меня он принял в своем кабинете. В отличие от Дипломата, он, как обычно, протянул мне руку и поздоровался со мной как с равным, хотя и был майором милиции.
— Непорядок у вас, Петр Аристархович, — заметил Маскульский, когда мы с Никитиным оказались в его кабинете, — я думал, что ваши девочки порядки знают. Оказывается, они клофелином балуются, травят приезжих гостей. Непорядок это.
У майора широкое лицо и пышные усы. Я слушаю его внимательно и согласно киваю. Маскульскому не обязательно знать, что его начальник уже предупрежден, а заместитель начальника управления получает с наших девочек свою долю, доходящую в иные месяцы до десяти тысяч «зеленых».
— Непорядок, — соглашаюсь я с Маскульским, — поэтому я и пришел к вам. Мне нужно знать, кто был с Кариной и кто ей помогал. Я сам накажу их. Вы их взяли?
— Нет, конечно. Вы ведь знаете, как там поставлена охрана. Мы их упустили, но ее успели задержать. Сейчас она сидит в нашем изоляторе, но показаний не дает.
— Можно мне с ней поговорить? — прошу я. — Мне она все расскажет.
— Вы же знаете, что это невозможно, — вздыхает Маскульский, — с ней может говорить только ее адвокат.
