поверила. Лика сияла, жалась к нему всем существом и на лице у неё написан такой покой, словно ничто её больше не потревожит пока он рядом.
Меня охватило чувство лёгкой зависти. Тяги к замужеству я никогда не испытывала, но глядя на такие парочки иногда становилось немного печально. Хотелось также, конечно же. Проклятое воображение нарисовало похожую картинку с Андреем и тут же прогнало прочь как заведомо невозможное.
Иван взмахнул рукой в знак приветствия и прибавил газу, вырывая меня из наваждения, через пару минут мы были на месте.
Я тихонько прошмыгнула в дом с сумкой наперевес. Попыталась также бесшумно донести всё своё добро до комнаты.
На телефоне светилось, что почти полночь. Ужинать поздновато, ещё разбужу кого-нибудь. Немного отодвинув панорамную дверь на террасу, и впустив свежий ветерок, слегка поёжилась. Ночи тут зябкие.
Ладно, пора спать, неизвестно во сколько меня разбудят завтра утром. Тут всего можно ожидать. Я натянула старую растянутую футболку прямо на майку, и оставшись в лёгких шортах, забралась в остывшую постель. По ноге проскользнуло что-то гладкое.
Сон как рукой сняло.
Откидываю одеяло и вижу небольшую змею, плавно обвивающую щиколотку. Очень яркий и красивый вид, совершенно безобидный. Но что она здесь делает?
— Кто это у нас тут? — нежно взяв её за голову, внимательно осмотрела со всех сторон, ну, как и думала. — Какая красавица, как ты здесь оказалась? Это не твоя среда обитания, малышка.
Она же здесь погибнет, высохнет. Пришлось ещё тише спуститься вниз, не выпуская её из рук. Куда бы тебя, горемычная? Немного подумав, оглядевшись, выпустила беднягу у небольшого искусственного пруда за огородами, там у неё больше шансов выжить.
Дела… Обнимая себя руками, мелко подрагивая от холода, я рысью возвращалась в дом. Опять раздетая выскочила.
— Ты что, совсем не боишься?
Кирилл стоял на мансарде. Я вопросительно изогнула бровь. Следил?
— Видел, как ты выходила. Решил проверить, не собралась ли ты совершать самоубийство.
— Не дождёшься. Чего бояться, она не ядовита, и не укусит, если не стеснять её свободу.
— Ты-то откуда знаешь? — удивление его было искренним. Эх, малыш, ты многого обо мне не знаешь. Зато я теперь знаю, откуда эта змейка оказалась в моей постели.
— Ну, приятно познакомиться, чувак, я, вроде как — ботаник, — торжественно произношу, проникая внутрь. — Знаешь, цветочки там, всякие, бабочки, ящерки.
— Поня-я-тно, — в своей манере протянул он, встречая меня на лестнице. — Змеи не пугают, значит. А что пугает?
— Этого я тебе не скажу, мы не настолько близки, — загадочно отвечаю я, подходя к своей комнате, — и к тому же должна же быть хоть какая-то тайна у каждой приличной девушки. Спокойной ночи, малыш.
Я с удовлетворением закрыла дверь прямо перед его вздёрнутым носом. Конечно, у меня был шанс поговорить с ним о записке, но я настолько устала… и если уж выяснять отношения, а это придётся сделать, то лучше завтра на свежую голову и подготовленной.
Глава 3
Утро началось не с кофе и не с душа. Ещё не расцвело, как кто-то нетерпеливо тряс меня за плечо.
— Поднимайтесь. Быстро, — услышала я голос Андрея, и не сразу поверила.
Открываю один глаз, сегодня что-то очень сложно становится их раздирать. Растираю лицо, пытаясь разглядеть его собственное.
— Ты полностью уверена, что в моём стакане вчера был аконит? — спрашивает он.
— Насколько мне известно, — сиплю я, пытаясь включить мозг в утренний процесс жизнедеятельности.
— Ты своими глазами видела? — он снова дёргает меня за плечо, требуя вставать немедленно.
— Слушайте, точно тут не сказать, сдайте на экспертизу, — поднимаюсь, отыскивая глазами что-то из верхней одежды, забыла закрыть дверь на террасу и теперь в комнате холодильник. Попутно пытаюсь понять, что от меня хочет старший Ростовцев в это время суток.
— Уже.
Судя по его уверенному голосу, он и сам верил. Спросил, чтобы знать, какой вред я могу нанести ему своими знаниями? Что происходит?
— Возьмите необходимое для работы, — Андрей заметно нервничает, что совершенно на него непохоже, — да не копайтесь вы!
Т-а-а-ак, что за паника. Опять что-то стряслось? Что ни день — то праздник. Сгребаю чемоданчик, всем видом демонстрируя полную боевую готовность. Не говоря ни слова больше Андрей выходит наружу заставляя меня буквально бежать следом.
У двери в комнату Кирилла нас встретил Даниэль. Окинул меня любопытственным взором своих чёрных глаз, быстро заговорил с Андреем.
— Андрэ, тебе на данный момент ничто не угрожает, помощь нужна мальчику, — из-под капюшона его голос кажется мне снова бесполым. Что за существо передо мной? Сегодня он на раздражённого ворона похож.
Андрей нетерпеливо кивает.
— Андрэ, — продолжает меж тем Даниэль, — я предупреждал, ты должен быть внимательней, уже второй случай, следующий может быть…
Я не слушаю их дальше, потому что… дверь открыта. На кровати скрючился Кирилл в позе эмбриона. На полу разбросаны полотенца, и хорошо узнаваемые следы выделений.
Моя внутренняя часть, та, что обязана отвечать за человеческие жизни, немедленно подключается и начинает функционировать в автоматическом режиме.
— Что с ним? — быстро спрашиваю.
— Это я собирался у тебя спросить, — зло сверкнул глазами Андрей, заходя за мной.
— Я про симптомы, — поясняю.
— Сама не видишь? — похоже, наш железный командир теряет терпение.
Ладно, от этого сейчас внятного ответа не добьёшься. Проведя пальпацию вдоль и поперёк, наслушавшись противоречивых показаний Кирилла, я задумалась над диагнозом. В комнату заходил кто-то ещё, я не обратила внимания кто именно. Оглядевшись, начала осматривать комнату под недоумённые взгляды присутствующих. А что? У нас на «скоряке» истории разные случались, и когда видишь неясную картину симптомов в эпигастрии — ищи причину поблизости. Один раз это оказался недоеденный торт в холодильнике одного кондитера. И когда Иваныч спросил его — «Вы ели это?», услышав обиженный ответ — «Конечно, сам готовлю, своими продуктами я не отравлюсь!», он протянул пациенту остатки торта со словами: — Можете доедать, а нам здесь больше делать нечего, подпишите отказ от госпитализации.
— Вы не слишком торопитесь, — ворчит Андрей.
Он, конечно, сносит мою бедовую голову своим совершенством, но когда я в работе, посторонние мысли не должны мешать трезво оценивать положение. Мне некогда смотреть на него.
— Истерики ещё никого не спасали, — замечаю, не оглядываясь, — если я буду метаться и рыдать, это ему поможет? — сзади хмыкают, может и Даниэль, не важно. — Существуют разные протоколы лечения для разных видов токсинов, — бормочу себе под нос мысли вслух, не останавливаясь. — Для химических компонентов — одна схема, для пищевых и растительных — другая. Я ищу токсин.
На глаза попадается стакан на подоконнике, который скрывала
