В горле пересохло, и мне банально хочется пить. Осторожно пробую встать - хоть боль нигде не ощущается, но я все равно стараюсь действовать очень осторожно.
Но как только встаю с кровати, открывается дверь, и в палату входит медсестра.
- Зря вы встали, - вздыхает она. - Рано пока еще.
- Я попить хотела, - виновато отвечаю, садясь обратно
- Конечно, я сейчас. Надо было просто вызвать медсестру.
Девушка уходит и почти тут же возвращается со стаканом воды. Выпиваю почти до конца, и такой вкусной вода кажется, что самой удивительно.
- А когда мне можно будет вставать?
- Это уже как врач скажет. Все-таки много крови потеряли. Лучше не рисковать.
- Крови? Но ее же остановили? - напрягаюсь от ее слов.
Медсестра как-то странно на меня смотрит.
- Конечно, остановили. Иван Владимирович отличный специалист, и свое дело знает. Не волнуйтесь, все сделали максимально щадяще.
- Что сделали? - все сильнее нервничаю, потому что просто не понимаю ее намеков. - Что с ребенком? С ним что-то не так?
Девушка отводит глаза и почти незаметно нажимает какую-то кнопку. Это настораживает еще сильнее.
- Я имею право знать! Пожалуйста! Ответьте!
Внутри зарождается иррациональный страх, который липкой змеей окольцовывает сердце, мешая полноценно дышать.
- Вот придет Иван Владимирович, и тогда…
- Что с моим ребенком?! - взвизгиваю, подскакиваю с кровати, отчего внутри будто простреливает. Я едва не заваливаюсь, но медсестра вовремя меня придерживает. И именно в этот момент снова открывается дверь.
На пороге мужчина в халате. Лицо его кажется смутно знакомым.
- Марин, дальше я сам, - мягко произносит он, отпуская ту. А сам закрывает за ней дверь и делает шаг ко мне…
12 Лера
Я пытаюсь уложить в голове простую фразу и не могу. Не выходит. Смотрю перед собой в одну точку, но мысленно я не здесь. Не в этой палате.
Мне так больно внутри, что кажется будто из меня вырезали все. Не только мою малышку. А все вместе.
Когда врач сказал, что ее больше нет, я не поверила. Начала кричать, драться, требовать сказать правду. А потом… Потом снова был укол.
И теперь, проснувшись, я не знаю - наяву ли это все? Или, может, я просто умираю и все это мне кажется?
Хлопок двери не вызывает желания обернуться. Какая разница, кто еще там пришел?
- Собирайся, тебя выписывают, - раздается равнодушный голос отца. - Поедем домой.
- Я не поеду, - тихо отвечаю.
- А я сказал - поедешь.
Медленно оборачиваюсь к нему - надеюсь увидеть на лице Басманова хотя бы следы сожаления или чувства вины. Но нет. Бездушный робот. Как я раньше это не поняла?
- Нет. Ты… - жмурюсь от подкатывающих слез. Боже, мне так больно… Ведь я доверилась ему. Так глупо доверилась потому что мечтала об отце.
- Что я? - раздраженно фыркает тот. - Ты правда думала, что я позволю тебе родить от Асадова? - и столько злости в его словах. - От этого безродного щенка?
- Не тебе было решать. Это был мой ребенок! Только мой!
- В нем текла кровь Асадова, - упрямо повторяет он. - Хотела родить от того, кто убил мою дочь?!
- Я тоже твоя дочь! - во мне неожиданно просыпается такая жгучая злость, что я даже подрываюсь с места и бросаюсь на него с кулаками. - Ты не имел права решать за меня! Не имел!
- Ты сама подписала согласие.
Он легко скручивает меня за руки, буквально швыряет обратно на кровать.
- Я доверилась тебе… - жалко шепчу.
- И это единственное, что ты сделала правильно. Так что подбери сопли и вспомни, что раз уж ты и правда моя дочь, то у тебя есть обязанности! - требовательно приказывает Басманов. Теперь я даже мысленно не могу назвать его отцом.
- Нет у меня ничего! И с тобой я никуда не поеду! Ты убийца! - кричу ему в лицо. - Убийца! Чем ты лучше Дамира?!
- Заткнись! - рявкает он. - Быстро собралась и пошла на выход!
- Нет! - даже отступаю, чтобы продемонстрировать свои намерения.
- Уверена? - вдруг резко успокаивается этот ужасный человек. - То есть тебе моя помощь не нужна?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Не нужна.
- И счет за эту клинику оплатишь сама? И тетке своей операцию тоже?
Мне кажется, что я глохну. Ну, не может же он настолько низко пасть? Или может?
- Ч-что?
- А ты как думала? Что ты будешь выкидывать кренделя, а я останусь добреньким и помогу?
- Ты же обещал…
- Раз уж до тебя долго доходит, Лера, вот тебе расклад в лоб - либо ты остаешься и слушаешься меня, тогда у Зои будет все хорошо, либо пеняй на себя. Усложнить жизнь не только себе, но и ей у меня выйдет отлично.
В этот момент во мне что-то окончательно ломается. Наверное, я слишком слабая, недостойная счастья, раз так просто сдаюсь. Но у меня нет сил бороться. У меня забрали самое важное и теперь либо я подчинюсь, либо потеряю еще и тетю.
- Ты чудовище, - тихо произношу, вложив в эти слова всю свою ненависть. - Когда-нибудь ты получишь ответ за все это.
- Хватит молоть чепуху, - отмахивается Басманов. - Живо на выход. Если не хочешь, чтобы Зоя двинула кони.
Я подчиняюсь. Переодеваюсь и выхожу в коридоре, где меня ждет Георгий. Отныне он снова для меня чужой человек, который предал. И я бы многое отдала, чтобы никогда не встречаться с ним. Да что там! Все, что есть… Ведь если бы не он…
Меня привозят обратно в дом Басманова.
- Надумаешь делать глупости, хорошенько оцени последствия, - летит мне в спину , когда я ухожу к себе в спальню. Замираю на месте, стискиваю зубы, чтобы не сорваться. - Пока ты ведешь себя послушно, Зоя будет в порядке.
Так и не сказав ни слова, закрываюсь в комнате, чтобы никого не видеть.
Следующие два дня я никуда не выхожу. Еду мне в итоге приносит та же Лида. Правда, аппетита нет. Морально я фактически раздавлена.
И только разговор с тетей удерживает меня от окончательного провала в апатию.
- Дочь, ну, ты когда вернешься-то? - спрашивает она при очередном созвоне. Она всегда звала меня так.
- Скоро уже, - снова вру. Стараюсь держаться бодрячком ради нее. - Как ты себя чувствуешь?
- Да что мне будет-то? Справляюсь.
- Я тебе скинула адрес больницы - ты ходила на прием?
- Ходила. Анализы вот сдала. Вроде сказали, квоту выписали.
- Здорово! - искренне радуюсь за нее.
- Ты успеешь вернуться до операции? - вдруг спрашивает тетя. А я… теряюсь.
- Постараюсь, - с трудом выдавливаю.
- Дочь, ты мне чего-то не нравишься, - ворчит она. - Что с голосом? Обидел кто?
- Устала просто, - снова отчаянно вру. Она вздыхает. Наверное, опять винит себя за то, что мне приходится вроде как на подработку устраиваться. - Но все хорошо, правда. Я тебе завтра позвоню.
Чуть погодя приходит Лида. И ситуация становится еще хуже.
- Георгий Витальевич велел выбрать платье для вечера.
- Какого еще вечера?
- Званого. Будет мероприятие, на котором вы должны выглядеть соответствующе.
Первая реакция - послать лесом всех. И Басманова, и Лиду эту. Вторая - приходит мысль, что я должна подчиниться.
- Мне все равно, - безразлично отвечаю. - Выберите сами.
Ей похоже не нравится мой ответ, но она молча уходит. Чтобы вернуться через час уже с пакетами и со стилистом. Я не спорю. Нет в этом смысла. Просто молча терплю все необходимые приготовления.
Когда меня, наконец, отпускают, на пороге спальни появляется Басманов. Придирчиво разглядывает меня. Если раньше этот его взгляд я принимала за педантичность во всем, теперь понимаю, что дело не в этом. Я для него просто вложение, способ получить какие-то преференцию в бизнесе. Если бы я только догадалась об этом раньше…
- Хорошо, - выдаёт он в итоге. И кивает на дверь.
Проходя мимо зеркала, я себя совершенно не узнаю. Из меня будто слепили совсем другого человека. Становится противно, но каков выбор?
- На мероприятии будет Александр. Надеюсь, ты хорошо подумала над своим поведением, - безразлично произносит Басманов, когда машина выезжает за ворота.
