обведешь как не фиг делать, — издевательски констатировал Костицын.
— А он знает тебя, — ударил с другой стороны Денис Акмальдинов, о котором до этого словно позабыли, а он есть: маленький да удаленький паренек, уже давно потерявший интерес к хоккею, но команду почему-то не покидавший.
— Это вряд ли, — уверенно отмахнулся Митяев.
— Какое-то неуважение к нему — он тебе все, а ты ничего. Не находишь? — произнес Зеленцов.
— Не изволит ли его высочество поделиться, что же гениального родилось в его светлой головушке? — картинно поинтересовался Волчин.
— Все просто, — заявил Сеня и выждал интригующую паузу, прежде чем выдать свой план. — Мы тупо свалим и никого не спросим, — сказал он и довольно развалился на скамейке под ошарашенные взоры окружающих.
— Упасть не встать!
— Ебать-копать! Да ты стратег, щенок, — выцедил Бречкин.
— Гениально, мать твою! — театрально сыграли своеобразный «восторг» другие. — Ты серьезно?!
— Абсолютно, — спокойно ответил решительный Митяев. — Пора уже дать им понять, что никто не вправе нас удерживать. Мы ходим, где захотим. Как это и было до появления… сами знаете кого.
— Придите же в себя, мужики! — выступил в поддержку Митяева Чибриков. — Какие-то два говноеда способны нам помешать?! Вы только вспомните, из каких ситуевин мы выходили сухими. Самые классные именно те дни, когда мы с вами, парни, наплевали на все и отжигали на полную катушку. Без оглядки на тренеров, родителей, учителей. Я прав или нет? Кто мы, в самом деле, а?! Рабы?!
— Да, потрепало нас знатно. Уже за дверь выйти боимся, — согласился Филиппов.
Тут все повально стали вставать на сторону Митяева.
— А последствия? — резонно спросил сомневающийся Волчин.
— Переживем. Кто они нам такие, по-твоему?! Мама с папой, воспитатели, надзиратели? Последствия, говоришь? Поорут, мозги повыносят. Может, на трене пожестят и успокоятся. Нам не привыкать. Будто это что-то решает. До лампочки вообще! Зрелища-то на льду устраиваем мы, а не они.
— Нет, — не унимался капитан команды, — я предчувствую что-то неладное. Неспроста это.
— Да брось ты!
— Капитан нас вперед должен вести, — напомнил Кошкарский.
— А ты зассал как сучка.
— Кто за то, чтобы выбрать нового капитана?! — предложил Брадобреев, зная, что это заденет Андрея.
— Ты с нами? Или так и будешь сомневаться? Можешь, в принципе, остаться в гостинице — тебя никто не заставляет. Согласись, это ненормально, брат. Как мы без тебя? — произнес Митяев.
— Конечно, я в деле, — без особого энтузиазма согласился Волчин.
— Во-о-о-т, совсем другой разговор. Выше нос, Андрюша! — все принялись жать руки кудрявому, но Волчин все равно предчувствовал опасность. Интуиции ему не занимать — нечто в грядущей поездке его настораживало. Либо таким образом проявляется его внутренний протест из-за участия Пети в выезде.
— Так что все в силе — никакой отмены, понятно?! Когда мы под кого-либо прогибались?! Ни под кого и никогда! — объявил Арс. — А если кто-то еще хочет слиться — самое время…
— Чего отменять собрались?
От неожиданности все чуть не подпрыгнули на месте и дружно обернулись.
В раздевалке возник помощник тренера: незаметно подкрался, как и всегда.
— Что там у вас в силе? — поинтересовался я.
Воцарилась гробовая тишина, непривычная для раздевалки, не считая, конечно, первых минут после провальных игр. Белые стены, деревянные вешалки со скамьями и полками, заполненные под завязку всякой хоккейной всячиной: рюкзаками, баулами, клюшками, сумками, поилками, крагами, блинами, щитками. Казалось, что все это навалено хаотично до потолка и готово свалиться на тебя и придавить насмерть.
Тишь да гладь продержались буквально пару мгновений.
— Полнейший разнос «Мечела», конечно, — уверенно ответил Сергей Соловьев, разрядив обстановку. Все зашевелились и вернулись к делам, которые бросили — всем хотелось поскорее уйти (и без того задержались).
Я же никуда не делся — считал наслаждением лишний раз поторчать на виду, зная, что хоккеюгам это, мягко говоря, не по душе.
— Радует, что настрой на выезд подобающий. Будет очень плохо, если уделать ближайших соседей не получится.
— Если проиграем, скажем, что ты накаркал, — исподлобья зыркнул на меня Патрушев.
— Зачем постоянно проговаривать очевидное? — недовольно спросил Волчин.
— Думаю, что быстродействие головного процессора у некоторых может слегка отставать от твоего гениального мозга, Волчин. Что ж, тогда до завтра! — выкинул я последний на сегодня козырь, думая, что они не в курсе моего участия.
Волчин резко ударил Кошкарского локтем в бок — тот мигом сообразил, что надо сделать:
— В смысле «до завтра»?! — выразил недоумение Степан.
— В коромысле, — торжествовал я. — Я еду с вами в Челябинск, ребята. С единственной целью. Чтобы до каждого дошло: выезд — это серьезное мероприятие, а не увеселительная прогулка с целью перебеситься вдалеке от дома. И я сделаю все, чтобы не допустить неповиновения. Это ясно? — количество недовольных взглядов увеличилось в геометрической прогрессии. — Чего ж вы так поникли? Здорово же! Чао бамбино, — махнул рукой я и с самодовольной ухмылкой удалился.
— Не дождешься, — еле слышимо фыркнул Зеленцов.
— Степанчук явно что-то почуял, — заключил Брадобреев, оттопыривая нижнюю губу, чтобы закинуться.
***
Четверг, 15 декабря 2011 года, три пополудни.
Ярко светит солнце. Не согревает нисколько. Клонится к закату в столь ранний час, как это и бывает в середине декабря. Всюду искрится снежок.
На пустой парковке у старого Ледового дворца в Магнитогорске стоит автобус. Все мигом перебежали в него из помещения, на ходу закинув баулы с формой в багажник. Надевать шапки и перчатки ради пары метров никому не хочется, а ведь после душа и тренировки можно в два счета простудиться на таком трескучем морозе. Ничего страшного, сунул руки в карманы и побежал, попутно зачерпнув в кроссовки свежего снега.
Все организационные моменты выезда на мне — я всеми силами старался ничего не упустить. После подсчета хоккеистов, занявших свои места в автобусе, а также объяснения водителю проезда к пункту нашего назначения я заметил затянувшуюся возню снаружи.
Степанчук уже извелся:
— Митяев! Ты мешок с говном! Нет, ты говно с мешком! Шевелись!
— Что здесь такое? — вылез на мороз я.
— Я хочу выехать через минуту. Разберись, или оба тут останетесь, — рявкнул тренер и залез обратно в салон. — Без вас управимся.
«Это вряд ли», — мысль промелькнула синхронно и у меня, и у Митяева.
— Ну чего, умник, получил? — улыбнулся Арсений. — Помогай.
— Не думал я, что ты такой тормозной, Арся. Знаешь, особо не хочется в темноте там шарохаться.
— Видишь, место ищу — не лезет, блядь такая, — Митяев придерживал коленкой бесформенную сумку, одновременно пытаясь запихнуть ее голыми руками между чужими баулами.
— Дорога и без того выматывает всех. А вам бы еще выспаться и сыграть нормально. Ради вашего же блага, — констатировал я. — Так что быстрее
