- Пауль, - бросил радисту Дитрих. - Ты слышал приказ?
- Так точно, герр обер-лейтенант, - отозвался Пауль, настраивая радиостанцию. - Одну минуту.
Майор достал из походной сумки беспрерывно пищащий прибор. Дитрих не брался описать - он напоминал всё и одновременно ничего конкретного. С изоляцией и внешним видом решили не утруждаться, проводки и электронные внутренности торчат во все стороны. Стрелка на шкале упирается в максимум.
- Хорошо, - улыбнулся Михаэль. - Очень хорошо, обстоятельства самые благоприятные.
Не рискуя вступать в очередную перебранку с майором, Дитрих промолчал, сделав вид, что не слышит ничего странного.
Бронетранспортёр вскоре прибыл. Тяжёлый, громоздкий "Ханомаг" пылился возле опушки - при всех достоинствах, выражавшихся в бронировании, пулемётной мощи и просторе для груза или десанта, в лес транспортёр не проедет. Не долго думая, Михаэль заставил солдат перетаскать тяжёлые тюки с непонятным оборудованием вручную прямо на поляну. Ругаясь сквозь зубы, все принялись выполнять приказ. Ободрав лица о хлёсткие ветки, солдаты всё-таки завершили работу.
Затем майор долго и нудно подключал и настраивал драгоценную аппаратуру. Через полчаса разобрался. Неприятные предчувствия не покидали Дитриха. Мало того, усиливались.
- Сейчас проведём научный эксперимент, - громко объявил Михаэль. - Возможно, произойдут некоторые... э-э... странные вещи. Например, резко изменится пейзаж. Или не изменится - как повезёт. Не волнуйтесь, ведь это всего лишь испытания. Но если что, я отдам приказ. И выполнять следует немедленно - если жизнь дорога. Всё, поехали!
Удивлённые непонятной речью, а больше всего предпоследним предложением, солдаты застыли в недоумении.
Надо сказать, Дитрих недалеко от них ушёл. К нему боком подобрался фельдфебель Тилль Фатер.
- Поставлю что угодно, добром это не кончится.
Дитрих кивнул. Если Тилль почуял западло, значит, так и есть. Неприятности гарантированы.
- Итак, сейчас или никогда, - торжественно провозгласил Михаэль. Мгновением позже резко повернул какую-то ручку на одном из приборов.
Дитрих и рта не успел раскрыть, как всё началось. Мозг сдавила тяжесть, не хуже, чем тиски. Шизофренического вида зелёные полосы прыгают перед глазами. С невероятными усилиями оглядевшись по сторонам, обер-лейтенант смотрит на остальных. Судя по тому, как обхватили головы руками и дружно ругались, испытывают то же самое. Майор не исключение. Всё вокруг окончательно плывёт, и Дитрих, упав, отключился. Остальные, естественно, тоже, но этого обер-лейтенант не видел.
Голова, конечно же, по-прежнему болит. Обер-лейтенант чувствовал, как дул ветер, как капал дождь. "Не везёт мне последнее время с дождями" - подумал Дитрих, вспомнив бои в Ньювилле. Следовало открыть глаза. Нельзя целый день лежать на травке. С другой стороны, каким-то шестым чувством, обер-лейтенант догадывался: картина, что предстанет перед ним, вряд ли понравится. Выматерившись про себя, Дитрих медленно приподнял веки.
"Чёрт, - удивился обер-лейтенант. - Я где?"
Неизвестно где.
А удивиться есть чему. Как и предупреждал Михаэль, пейзаж резко изменился. Вокруг распростёрся лес, отличавшийся от унылого скопления деревьев возле Ньювилля, как пескарь от акулы. Деревья... таких Дитрих не видел ни вживую, ни в школьном учебнике ботаники. Внешне не выделяются особо, но всё же что-то явственно указывает на непривычность. Поменялось и время года - с зеленеющих майских дней на золотисто-красную осень. Дождь странным образом прекратился, не оставив и нескольких луж на усыпанной теперь листьями земле. Но в остальном та же поляна.
От созерцания резко изменившейся природы обер-лейтенанта оторвали ругательства солдат вперемешку с воплями Михаэля, настоятельно требовавшего тишины.
- Мы не должны орать на весь лес! - тихо кипит майор. - Не стоит привлекать лишнего внимания!
- Кого? - кричит Тилль, от злости вступивший в спор с вышестоящим по званию. - Всем известно, что крупных сил противника здесь нет, а партизаны-одиночки нас и так заметят!
- Тилль, - усталым голосом сказал Дитрих. - Успокойся...
- Я уже хрен-знает-сколько лет как Тилль! - не утихомиривается фельдфебель. - А майор должен ответить, что за ерунда произошла с башкой! Он-то знает, больше некому.
- Точно! - поддержали солдаты. - Знает, факт!
Дело принимает скверный оборот.
- Тихо, идиоты! - прервал крикунов Михаэль. - Если благодаря вам нас заметят...
- Кто? Кто заметит?
- А вот кто! - гневно гаркнул майор, показав за спины солдат. - Бараны!
Все, как один, повернули головы, куда указывал Михаэль. Возможно, и впрямь ожидали увидеть баранов, но тут же поняли, кого имел в виду майор. Их самих - солдаты и есть самые настоящие бараны. И сегодня бараны, что называется, "доигрались"...
На поляну въехали три всадника - как во сне душевнобольного, все на белых конях. Три стройных красавца (да, и кони тоже) смотрели на людей, как на нечто совершенно неважное, ничтожное, вроде червяка на дороге. "Мы вляпались?" - читалось в глазах Дитриха. Посмотрев на Михаэля, обер-лейтенант почувствовал, как уровень жизнерадостности, и так невысокий, неотвратимо падает. На лице майора пропечатано совершенно чёткое "Да, мы вляпались".
Всадники одевались по последней моде века эдак пятнадцатого - под изящной лёгкой броней виднелась кожаная куртка. Средних размеров ботинки, кожаные штаны. И обязательно лук за спиной да короткий узкий меч.
Взгляд - не презрение, а презрение в квадрате. О лицах можно сказать, что любой Роден душу продаст за таких натурщиков, ещё радоваться будет, дёшево взял. Волосы у всех длинные - как минимум до шеи. И уши почему-то слегка заострённые сверху. Дурдом, да и только.
- Вы двое, - тот, что обосновался в центре, небрежно указал на Дитриха и Михаэля. - Пойдёте с нами. Не обсуждается.
В голосе всадника чувствовалась манера повелевать - видать, приучили с детства. Хоть говорит не по-немецки, что ясно, как день, земляне прекрасно понимали язык. Ещё одна непонятность. Дитрих почувствовал, что медленно съезжает с катушек от неспособности осмыслить происходящее в последнее время.
- Им не суждено жить дальше, - промолвил всё тот, центральный всадник, заметив тревожный взгляд обер-лейтенанта, направленный к солдатам.
Тилль, всё моментально поняв, не стал тратить время на дальнейшее выяснение отношений. Передернув затвор, вскинул автомат, целясь в голову угрожающему. Но фельдфебель не успел выстрелить - откуда-то из чащи раздался свист, в затылок Фатеру воткнулась стрела. Все смотрели, как ветеран медленно валится на землю. И только когда фельдфебель ткнулся лицом в траву, Дитрих крикнул: "Огонь!".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
