О Бог мой! Слишком фальшиво, чтобы быть правдой! Наклонив голову, Энни кивнула:
– Я так и поступила.
Потрясающе! Мать его ребенка ненормальная, решившая, что ее дедушка разговаривает с ней с помощью рекламных щитов. Джейк уткнулся в чашку, просто чтобы заткнуть себе рот. Потом взял салфетку и откашлялся в нее.
Энни не спросила, не подавился ли он, а всего лишь улыбнулась.
– Отлично, вы все выпили. – Протянув руку, она взяла у него чашку. – Ну вот, теперь поговорим о вас.
Джейк снова закашлялся. Она точно ненормальная! Пора все ей объяснить и смыться.
– Послушайте, я не тот, за кого вы меня принимаете.
– Разумеется, первое впечатление обычно ошибочно. – Энни даже не смотрела на него, напряженно уставившись в чашку.
Джейк попробовал привлечь ее внимание.
– И все-таки я должен вам кое-что объяснить.
– Нет, лучше не надо. Я все увижу сама.
– Но я должен… Энни подняла руку:
– Тише, мне нужно несколько минут тишины.
Она ведь сказала, что пора поговорить о нем?! Тогда почему не дает ему слова сказать? Джейк уставился на Энни. Она трижды качнула чашку, а затем опрокинула ее вверх дном на блюдце. Через какое-то время Энни вновь перевернула ее, внимательно рассматривая донышко.
– У вас в жизни была тяжелая потеря. – Она говорила низким грудным голосом. – Я вижу, что вы прошли через страдание и боль. Они пристали к вам, как кожа. Но вы на пороге новой жизни. – Энни подняла на него глаза и улыбнулась так, что он чуть не ослеп от этой улыбки. Джейк вздохнул с облегчением, когда Энни вновь сосредоточила свое внимание на чашке. – В вашу жизнь входит новый человек. Нет, – погодите – два человека.
Да она же гадает – эта ненормальная гадает по спитому чаю! Энни не приняла его за кавалера, присланного бабушкой Перл, она думает, что он придурок под стать ей. Она искренне считает, что он приехал для того, чтобы ему погадали.
– У вас скоро появится ребенок. – Энни придвинула чашку поближе и вновь заглянула в нее. – Нет, ребенок уже есть.
Джейка охватил озноб. Как она могла узнать? Он не верил гадалкам. Он не верил ни во что, твердо зная, что безжалостное время неумолимо движется вперед, неся с собой неизбежную боль. И тем не менее от ее слов у него по телу побежали мурашки.
Нахмурившись, Энни смотрела в чашку.
– Вижу… какую-то суету. Темную, мрачную – вокруг вас и близких вам людей. Вы должны принять важное решение.
В тишине глухо пробили настенные, видимо дедушкины, часы.
– Решение будет для вас очень трудным. Однако что бы вы ни предприняли, жизнь уже не будет прежней. Вообще-то она уже перестала ею быть. – Она подняла на него ясные глаза: – Это будет самое важное решение вашей жизни. Разумом вам его не принять, решить вы должны сердцем.
Ее взор так глубоко проник к нему в душу, что Джейк почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы.
Она смотрела на него не как на случайного знакомого, с которым только что встретилась. Энни смотрела на него напряженно, обеспокоенно, почти интимно – так, будто ей не безразлично, что с ним случится.
Нелепость какая-то! Она ведь его совсем не знает. Почему Энни должна беспокоиться о нем?
Внутри у него все сжалось.
– Послушайте, я хотел вам сказать это несколько минут назад, но вы меня не слушали.
Она сдвинула свои изящные темные брови:
– Что?
– Я не внук Перл.
Ее губы дрогнули. Джейк смотрел на них, и ему в голову лезло нечто несуразное. На вкус они такие же сладкие и свежие, как на вид?
– Тогда кто вы?.. И зачем?..
Выругав себя за подобные мысли, Джейк отвел взгляд от ее губ.
– Странно, что чайная заварка вам не подсказала. – Он достал из кармана пиджака визитку и подал ей.
Энни посмотрела на карточку из веленевой бумаги. «Джейк Э. Честейн, адвокат фирмы «Моррисон и Честейн» в Талсе». Взглянув на изображение богини правосудия с весами в руках в углу карточки, она почувствовала необъяснимое родство с дамой с завязанными глазам».
Адвокат. Бой мог! Адвокаты не появляются у вас на пороге, если за этим не стоят какие-то неприятности. Последний раз она видела адвоката у себя в доме, когда он приносил бумаги о разводе.
Энни опустила собаку на пол и почувствовала, как у нее сжался желудок.
– Я не понимаю.
– Я здесь из-за ребенка.
Спазм усилился.
– Того, о котором я упомянула, гадая?
– Того, которого вы родили. У Энни замерло сердце.
– По поводу Маделин? – прошептала она.
– Это ее имя?
У него были темные глаза, взгляд напряженный и жестокий. Глаза человека, которого не испугаешь и не уговоришь.
Энни охватил холодный и острый страх. Она сдерживала себя, чтобы не убежать в детскую, схватить ребенка и прижать его к себе, спрятать от угрозы, исходившей от этого человека со скорбными складками у рта. Не понимая почему, Энни чувствовала, что он опасен.
Она с трудом заставила себя заговорить:
– Я… не знаю, что вам нужно, мистер Честейн, но думаю, вам лучше уйти. Мой ребенок вас не касается. – Она встала, ноги с трудом держали ее.
Мужчина тоже поднялся. Он был устрашающе высок.
– Да нет, касается.
Слова его прозвучали горько, отрывисто и грубо. Энни почувствовала, что бледнеет, но не из-за того, что он сказал, а из-за тяжелого, напряженного, жестокого выражения его глаз.
– У меня есть основания считать, что я ее отец.
Пол покачнулся у нее под ногами, как будто она летела с американских горок. Чтобы не упасть, Энни уцепилась за стул в красно-бежевую клетку.
– Я только что побывал в Центре по лечению бесплодия Талсы. Я видел истории болезни, и похоже, ваш ребенок от меня.
– Нет. – Мысли Энни метались, как стебли пшеницы под порывами ветра. – Нет, вы не могли их видеть. Они засекречены.
В ту же минуту она пожалела, что сказала это. Бог мой, таким образом она подтвердила, что является пациенткой клиники! Когда она нервничает, то всегда болтает лишнее.
Но отрицать сказанное было поздно.
– Доноры подписывают документ. Они уступают все права на их…
Детей. Слово просто вибрировало в воздухе, хотя Энни не решалась произнести его вслух. Потому что сказать – значило признать, что доноры на самом деле отцы.
Но это же не так на самом деле. Безымянный, безликий мужчина, чьи хромосомы помогли произвести на свет Маделин, не был отцом в полном смысле этого слова. Он был биологическим «соучастником», не более.
Во всяком случае, был таковым до сих пор.
Энни уставилась на стоявшего перед ней мужчину. Она попыталась сглотнуть, но язык прилип к гортани.
– У доноров нет родительских прав.
– Я не был донором, – сухо констатировал Джейк. – Моя жена и я собирались пройти через процедуру искусственного оплодотворения. Этот жалкий докторишка Борден решил использовать мою сперму, когда банк в Центре опустел.
